Так и стали они жить по-прежнему, каждый в своём жилье.
ОЛЕНЬ И МОРСКОЙ БЫЧОК. Чукотская сказка
Шёл олень по морскому берегу. Вдруг из воды высунулась рыбка — морской бычок. Увидел оленя бычок и смеётся:
— Ну, оленище! Ну, страшилище! Ноги идут, толстое пузо несут! Потеха!
Обиделся олень на такие слова, поддел рогами бычка и выбросил его на берег. Бычок туда, бычок сюда, а всё ни с места.
— Ой-ой-ой! — кричит. — Пропадаю! Засыхаю!
Ладно, пожалел его олень, сбросил бычка в воду, а сам хотел было идти дальше, да не успел и шага шагнуть, как слышит — бычок снова за своё принялся, снова над ним насмехается.
— Эй, оленище! — кричит бычок. — Эй, нескладный! Посмотри на себя: хвоста нет, на голове рёбра растут! Обхохочешься!
— Ах так, ты опять дразнишься! — рассердился олень и поддел морского бычка рогами, выбросил его на берег.
— Ой-ой-ой! — закричал тут бычок. — Рот мой сохнет! Хвост мой сохнет! Кинь меня в воду! Кинь скорее! Пропадаю!
Опять пожалел его олень, столкнул рогами в воду.
Только ведь не угомонился бычок. Окунулся разок, вынырнул и ещё пуще дразнится:
— Эй, страшилище! Ноги-то, как иглы, тонкие. А голова — глупая. Потому на ней какие-то кусты и выросли!
Терпел-терпел олень, да лопнуло у него терпенье — осердился олень, выхватил бычка из воды рогами, бросил на берег и убежал далеко в тундру. Вот и всё.
НАДОГОНЯЛСЯ. Эскимосская сказка
Однажды летом молодая лягушка увидела журавля. Тот стоял на одной ноге, дремал.
«Какая длинноногая птица, — подумала лягушка, — я такую впервые в жизни вижу».
Лягушку звали Вамынгу. Она была очень любопытна: вприпрыжку добралась до журавля, чтоб хорошенько его разглядеть. Тот дремал ни на кого и ни на что не обращая внимания.
— Тебе надоело стоять на двух ногах, или у тебя одна болит? — спросила Вамынгу. Очень ей захотелось узнать, зачем эта птица ногу в кулаке держит.
— Нет, ничего у меня не болит, — нехотя ответил журавль, — мне хочется дремать.
— А как тебя зовут? — не унималась Вамынгу.
— Сятыльгак.
— Ты на кого-нибудь сердишься?
— Нет, ни на кого не сержусь.
— Тогда давай поиграем, а то мне одной скучно.
— Нет, я уже наигрался.
— Тогда давай попрыгаем вместе.
— Нет, я уже напрыгался.
— Ну так давай в догонялки играть! Лови меня!
— Нет, я уже надогонялся.
— Кого же ты догонял? — спросила лягушка, озираясь по сторонам. — Никого вокруг не видно!
— Догонял я таких же болтунишек, как ты. Надогонялся так, что живот у меня полон. Отложим догонялки на завтра, — сказал он и снова задремал.
Хлопала, хлопала лягушка глазами, да так ничего и не поняла.
А ты понял?
КЕМ БЫТЬ? Эскимосская сказка
Заупрямился однажды медвежонок Кайнехак, перестал слушаться родителей.
— Не буду я больше медведем! Хочу кем-нибудь другим стать.
Сказал так и убежал. Шёл-шёл, в тундре очутился. Хорошо там, цветов много, солнце греет. Возле норки евражка сидит, передние лапки свесила, на хвостик опирается, свистит, как песню поёт.
— И я хочу стоять столбиком, — говорит медвежонок, — и буду свистеть, как евражка.
Сел Кайнехак на холмик, передние лапки свесил, на хвост опёрся — совсем как евражка. И давай свистеть… Но получился громкий рёв. Испугалась евражка и убежала.
Досадно стало медвежонку. Побежал он дальше. Видит — олени пасутся. Подошёл к одному из них, спрашивает:
— Ты кто? Я ещё таких рогатых зверей не видывал.
— Я олень.
— Я тоже буду оленем.
— Ладно, мне будет веселей. Давай побежим! Кто быстрее?
Пока медвежонок ковылял на своих кривых лапках, оленя и след простыл.
— Не так уж интересно быть оленем, — пробормотал Кайнехак и пошёл дальше.
Недалеко от озера он увидел утку.
— Лучше я стану уткой: она и ходит не так быстро и летать умеет.
Стал медвежонок на задние лапы, замахал передними, как крыльями, прыгнул изо всех сил и… шмякнулся на землю.
— Давай я научу тебя, как надо летать, — предложила утка, — идём к берегу, там с обрыва легче начинать.
Стала утка на самом краю обрыва, расправила крылья и полетела над водой.
Прыгнул за ней Кайнехак — да как бултыхнётся в воду! С головой окунулся. Вынырнул, лапами по воде бьёт, отфыркивается, еле на сушу выбрался. Стоит мокрый медвежонок, отряхивается. Вода холодная, удовольствия мало, когда зуб на зуб не попадает!
Поплёлся он прочь, а тут как раз встретил отца с матерью и братишку. Идут они, мирно беседуют, на ягодное поле направляются.
— Нет, — решил Кайнехак, — лучше быть хорошим медведем, чем перед другими срамиться.
КТО СОЛНЦЕ НАЙДЁТ? Эскимосская сказка
Ой, хорошо в тундре, когда солнце светит! Ой, радостно! Птицы хлопочут вокруг своих птенчиков. Травы в рост идут. Ягоды спелым соком наливаются…
А в старой сказке сказывают — такое однажды случилось, так, говорят, было.
Сияло солнце на небе, светило, грело — да вдруг исчезло. Почернело без солнца небо. Без солнца травы повяли. Опали ягоды. Невмоготу стало жить зверям и птицам, нечем им своих деток кормить, стали дети болеть и чахнуть. Решили собрать большой совет. От каждого звериного рода и от каждого птичьего рода на совет посланцы прибыли. Задумались — как беде помочь? Как детей спасти?
Ворон сказал:
— Слыхал я от старых стариков-воронов, что за быстрыми реками, за дальними сопками, меж высоких скал, в подземелье живут злыдни-чудовища — тунгаки. Это их проделки. Солнечный свет хитростям их помеха. Вот и похитили они солнце, в подземелье запрятали. Надо к тунгакам идти и солнце от них вызволить.
— Гей-гей! — громко закричали звери и птицы. — Добудем солнце! Вернём его на небо!
— Пошлём к тунгакам самого большого, самого сильного — бурого медведя! — посоветовал ворон.
Встал медведь во весь свой рост, кухлянку на могучей груди расправил.
— Медведя! Медведя! — согласились звери и птицы.
Неподалёку от них старая сова починяла нарту. Она была глуховата и переспросила маленькую пуночку:
— О чём они толкуют?
— Хотят медведя послать за солнцем, — объяснила пуночка. — Он — самый большой из нас, самый сильный. С тунгаками справится.
Сова подумала и сказала:
— Так-то оно так. Медведь и ростом велик и силушкой не обижен. Но всякий знает, что медведь — лакомка. Попадётся ему по пути сладкая еда — про солнце забудет. Нет, не дождёмся мы солнышка.
Услышали сову звери и птицы, опечалились.
— И правда, — говорят, — станет лакомиться медведь и про солнце забудет.
— Тогда пошлём волка, — говорит ворон, — после медведя никого нет сильнее волка, его все боятся.
Встал волк, шапку с головы откинул, глазами хищно сверкнул.
— Волка! Волка! — согласились звери и птицы.
Опять сова спрашивает пуночку:
— О чём они толкуют?
— Хотят волка послать за солнцем, — объяснила пуночка. — После медведя он самый сильный, все боятся его.
Сова подумала и сказала:
— Так-то оно так, но уж очень он жадный. Увидит по дороге оленя, погонится и про солнце забудет. Нет, не видать нам солнышка.
Услышали звери и птицы, что сказала сова, забеспокоились.
— Да, волк жаден, — говорят, — увидит оленя — погонится и про солнце забудет. Кто же солнце найдёт?
Тут маленькая мышка на зайчика показывает.
— Его пошлём! Лучшего бегуна во всей тундре не сыскать. Мигом до скал добежит, разгонится, подпрыгнет — сходу солнце у тунгаков и выхватит!
— Зайчика! Зайчика! Зайчика! — дружно закричали звери и птицы.
А сова снова не расслышала.
— О чём они толкуют? — спрашивает пуночку.
— Хотят зайца послать за солнцем, — громко сказала ей пуночка.
Закивала старая сова головой, улыбнулась.
— Да, — говорит, — заяц всем хорош: и на ногу скор и не жаден. Он солнце найдёт!
Обрадовались звери и птицы, торопят зайчика.
Смекнул зайчик, какой дорогой ближе бежать, подтянул торбаса и помчался. Бежит — нигде не останавливается, по сторонам не заглядывается. Попадутся на пути реки — перепрыгивает. Сопки встретятся — переваливает: вверх — бегом, вниз — кубарем. Вот и высокие скалы завиднелись, средь камней что-то светится. Подбежал — а там в глубь земли чёрная щель идёт. Заглянул он в щель. На самом дне — солнце спрятано. Еле видно его: камнями завалено, один только бледный лучик пробивается. Возле него тунгаки на мягких шкурах разлеглись, на том лучике чай себе варят.
