— Идемте, братцы, на закат, дорога верная.
И пошли три брата на закат через степи, холмы и горы, через пески сыпучие, через леса дремучие. И дошли братья до черного камня. Нажал Крутогор на тот камень плечом, сдвинулся камень с места, и открылся под камнем подземный ход. Глянули братья вниз — дна не видно. Крутогор говорит:
— Давайте я полезу.
А Дубовёр:
— Нет, я.
А Покати-Горошко уже веревку из травы сплел:
— Не спорьте, братцы, я у вас за разведчика, значит, мне и положено лезть.
Спустил Покати-Горошко веревку и полез. Лез-лез, кончилась веревка, а до дна ему не достать.
«Ну, — думает, — была не была». Прыгнул! Упал на дно с размаху и сломал себе ногу.
— Ничего, — говорит, — заживет. — Вынул из кармана веревочку, перевязал ногу потуже и крикнул: — Эй, братцы, спускайтесь, тут до дна недалеко!
Спустился Крутогор, за ним Дубовёр, и пошли все три брата по дну подземелья.
Кончилось подземелье, вышли опять в лес — еще гуще прежнего. Шли-шли, вдруг слышат голос, как бычий рев:
— Биться или мириться?
Ответили братья:
— Биться.
Выходит им навстречу великан, ростом выше деревьев, борода до пояса. Метнул Дубовёр копьем и пронзил великаново сердце. Завопил великан и помер. Пошли братья дальше. В полдень слышат другой голос, как шум водопада:
— Биться или мириться?
Ответили братья:
— Биться.
И вышел к ним великан выше гор, борода до колен. Размахнулся Крутогор палицей, ударил великана пол вздох. И упал великан без дыхания. Пошли дальше. Пошло солнце к закату, и услышали третий голос, как гром небесный:
— Биться или мириться?
И снова ответили братья:
— Биться.
И вышел великан всех страшней — выше туч голова, борода по земле волочится. Поднял Дубовёр копье — дохнул на него великан, и упал Дубовёр без сил на землю. Поднял Крутогор палицу — толкнул его великан пальцем, и упал Крутогор без сил на землю. А Покати-Горошко тем временем полез по ноге великана, как по крутой горе. Лезет-лезет, топором ступеньки в великановом теле вырубает. Чует великан, точно его кто-то грызет, шарит рукой по телу — ничего найти не может. Кричит великан, в кровь себе кожу расчесывает. Долез Покати-Горошко до великанова уха, полез внутрь и убил великана.
Вылез Покати-Горошко из уха, зачерпнул великановой крови, побрызгал братьев, и встали они здоровые, как прежде. Пошли братья дальше, видят высокую-превысокую сосну, а на той сосне — орлиное гнездо с орлятами.
Заночевали под сосной. На заре хлынул проливной дождь. Дубовёр и Крутогор под сосной спрятались, а Покати-Горошко — неугомонный — полез на верхушку сосны, долез до орлиного гнезда и видит — орлята под дождем от холода пищат. Наломал Покати-Горошко сосновых веток и прикрыл орлят от дождя.
Кончился дождь, проглянуло солнышко. И опять его чем-то закрыло, черней самой черной тучи. Слышат братья — шумят невиданные крылья. Глянули вверх, видят — летит орлица, полнеба крыльями закрывает. Спустилась орлица в гнездо, увидела, что орлята под ветками сухими спрятаны, и спрашивает:
— Скажите, детки, кто вас от дождя спрятал?
— Человечек какой-то, ростом с горошинку, — отвечают орлята. — Это он нас ветками прикрыл.
Заклекотала орлица:
— Эй, человек-горошина, где ты есть, выходи, не бойся! За то, что детей моих от дождя спас, сделаю для тебя все, что ты пожелаешь.
Вышел Покати-Горошко из-под сосны и поклонился орлице:
— Орлица-матушка, ты весь свет облетала, везде побывала, все видела. Скажи нам, не видела ли ты, куда трех красавиц неведомая сила унесла?
— Как же, как же, видела, сынок. Это вовсе не неведомая сила, а три змея унесли трех красавиц и хотят на них жениться.
Вышли тут два старших брата и поклонились орлице в ноги:
— Орлица-матушка! Укажи нам, где те три змея-злодея живут и как нам до них добраться?
— Ладно, — говорит орлица, — могу я вам путь указать и даже сама вас туда отнесу, но только путь туда неблизкий. Нужно вам заготовить на дорогу сорок бочек мяса и сорок бочек воды. Сумеете заготовить до завтра, значит, я вас туда и отнесу.
Двинулись три брата по лесу дичь бить, мясо добывать. Били весь день и всю ночь. Наконец набрали сорок бочек мяса и сорок бочек воды. Взяла орлица бочки с мясом в правую лапу, а бочки с водой в левую, сели ей братья на спину, и взвились они выше туч. Полетели, как вихрь, над лесами, морями и горами. Каждый день орлица съедала по бочке мяса и выпивала по бочке воды. И летели они сорок дней и сорок ночей. На сороковой день говорит орлица:
— Глядите вниз, братья, и говорите, что видите?
— Видим, матушка, три огня — медно-красный, серебряный и золотой.
— Ну, значит, приехали.
Стала орлица спускаться на землю, и видят братья — то не три огня горят, а три крыши под солнцем светятся. И опустила орлица братьев на землю возле трех теремов. Один терем — медно-красный, другой — серебряный, а третий — золотой.
— Идите, добры молодцы, в эти терема, а я на свободе полетаю. Как только я вам понадоблюсь, свистните в три голоса. Я мигом прилечу и домой вас отвезу. Только не забудьте запасти на обратный путь еще сорок бочек мяса и сорок бочек воды.
— Ладно, не забудем.
— Ну, час добрый!
Улетела орлица в поднебесье, а братья пошли в терема: Крутогор пошел в медно-красный, Дубовёр — в серебряный, а Покати-Горошко — в золотой.
Вошел Крутогор в медный терем и видит — сидит в горнице девушка, шелками шаль расшивает и горько плачет.
Поклонился ей Крутогор:
— Здравствуй, красна девица, что ты так горько плачешь?
— А как же мне, добрый молодец, не плакать? Унес меня трехголовый змей от родимой матушки, посадил меня в медный терем и с утра до ночи заставляет шали расшивать, готовить приданое. Завтра должна я с ним обвенчаться.
— Не плачь, девица, — говорит Крутогор, — я тебя выручу. Спрячь меня куда-нибудь до поры до времени.
Спрятала его девица в погреб. В тот же час ударила молния, загремел гром, распахнулись двери, и влетел в горницу трехголовый змей. Повел носом да как закричит:
— Фух-фух! Что это здесь человечьим духом пахнет?
— Что ты, что ты! — говорит Арина. — Сам человечины наелся, а теперь тебе всюду человечий запах слышится.
— Ты меня не обманывай! — заорал змей, начал по хате летать, принюхиваться.
Выскочил из погреба Крутогор, замахнулся палицей, но ударил его змей хвостом, и вошел Крутогор в сыру землю по колени, а палицу у него из рук вышибло.
И сказал змей:
— Стой так до завтрашнего дня, а как будет свадьба, мы тебя для гостей зажарим.
В ту пору Дубовёр в серебряном терему встретил девицу Татьяну. Она пекла пироги и горько плакала. Унес ее шестиголовый змей, и завтра должна быть свадьба.
— Не плачь, девица, я тебя выручу, — сказал Дубовёр, — только спрячь меня получше.
Спрятала Татьяна Дубовёра на чердак. В тот миг ударила молния, загремел гром, хлопнула ставня, и влетел в окно шестиголовый змей.
— Фух-фух! Почему здесь человечьим духом пахнет?
— Что ты, что ты! — говорит Татьяна. — Это ты человечины объелся, вот тебе и мерещится.
— Не обманывай! — закричал змей. — Меня не обманешь.
Соскочил Дубовёр с чердака, хотел метнуть копье, но не успел. Ударил его змей хвостом, выбил из рук копье и загнал его в землю по пояс.
— Стой так, добрый молодец, до завтра, а как гости на свадьбу придут, мы тебя зажарим.
В ту пору Покати-Горошко встретил в золотом тереме сладкоголосую девицу Марину. Пела она под окном песню печальную и обливалась слезами горючими — завтра ее свадьба с двенадцатиголовым змеем.
— Не плачь, девица, я тебя выручу, — сказал Покати-Горошко.
— Как же ты меня, малыш, выручишь, когда тебя самого от земли не видно?
— А ты, девица, об этом не думай. Я хоть маленький, да удаленький. Спрячь меня куда-нибудь.
Посадила Марина Покати-Горошко в золотую кружку и поставила за бочку. Задрожала земля, загремел гром, завыл в трубе ветер. И вылетел из печи двенадцатиголовый змей.
— Фух-фух! Как тут человечьим духом пахнет!
— Что ты, что ты! Это тебе только кажется, — говорит Марина.
— Может быть, это и так. Горит у меня внутри, Маринушка, от человечьего мяса. Принеси-ка мне воды напиться.
Принесла Марина воды в хрустальном кубке, а змей тот кубок у нее из рук выбил, всю воду выплеснул.
— Не хочу пить из хрустального кубка, неси мне мою золотую кружку.
Марина и так и сяк, а змей свое — подавай ему золотую кружку и только. Полез сам за бочку, достал кружку, где Покати-Горошко на дне сидел, не заметил его, зачерпнул воды из кадушки и выпил. Попал Покати-Горошко живьем змею в горло, начал там царапаться. Стал змей задыхаться, по земле кататься, от боли реветь.
Стали змеиные головы друг друга от боли грызть. Так насмерть друг друга и загрызли.
