— Сколько, вы говорите, лет прошло с тех пор? — спросил я; мне очень хотелось выяснить хотя бы один конкретный факт из его жизни.
— О, много, много, мой друг, — отвечал он. — Сцена на железнодорожной станции (как мне рассказывали) переполнила чашу терпения этой дикости. Восемь или девять директоров колледжей собрались у ворот перрона (на сам перрон никого не пустили!), и станционный смотритель провел черту и потребовал, чтобы все они встали перед ней. Затем ворота распахнулись! Бедный юноша выскочил из них и молнией понесся по улице, а директора колледжей с жадным нетерпением уставились на него. Слово взял Инспектор. «Один! Два! Три! Марш!» — по старинке скомандовал он, и охота началась! О, это было захватывающее зрелище, поверьте мне! На первом повороте студент выронил огромный греческий словарь, затем, пока он бежал, из него буквально сыпались разные мелкие предметы; затем он обронил зонтик и, наконец, свою гордость — огромный портфель. Тем временем охота продолжалась! Сфероидальный директор …ского колледжа…
— Какого-какого колледжа? — переспросил я.
— Одного из колледжей, — уклончиво отвечал Господин, — решил проверить на практике собственную, открытую им самим, Теорию Ускорения Скорости и схватил беднягу как раз напротив того места, где я стоял. О, мне никогда не забыть борьбы, завязавшейся между ними! Но скоро все было кончено… Из тех, кто попал в его огромные костлявые руки, не удалось вырваться еще никому!
— Позвольте спросить: почему вы назвали его «сфероидальным»? — поинтересовался я.
— Этот эпитет относится к его фигуре, имевшей форму идеальной сферы. Надеюсь, вам известно, что пуля — еще один пример идеальной сферы, — летящая по идеальной траектории, движется с Ускоренной Скоростью?
Я поспешно кивнул.
— Так вот, мой сфероидальный приятель (я горжусь, что могу назвать себя его другом!) решил выяснить, почему это происходит, и обнаружил сразу три причины этого. Во-первых, потому, что сама пуля является идеальной сферой. Во-вторых, потому что она летит строго по прямой. И в-третьих, потому что она не отклоняется вверх. Если все эти условия соблюдены, вы можете достичь Ускоренной Скорости.
— Вряд ли, — усомнился я. — Простите, но здесь я не могу с вами согласиться. Предположим, эта теория применима для горизонтального движения. Если пуля летит строго горизонтально, то…
— …то она движется не по прямой, — докончил мою фразу почтенный собеседник.
— Ладно, не буду спорить, — отозвался я. — И как же поступил ваш легендарный приятель дальше?
— Дальше, как вы справедливо заметили, он решил применить свою теорию к горизонтальному движению. Но всякое движущееся тело всегда готово упасть и потому нуждается в постоянной опоре, чтобы продолжать двигаться по горизонтали. «Что же, — спросил он себя, — может стать постоянной опорой для движущегося тела?» — И сам ответил: «Человеческие ноги!» Именно в этом и состоит его открытие, обессмертившее его имя!
— Его имя? Как оно звучит?.. — вкрадчиво спросил я.
— Это не имеет значения, — мягко возразил Господин в ответ на мои настойчивые расспросы. — А последующие его действия совершенно понятны. Он сел на специальную диету, начав питаться нутряным салом и клецками до тех пор, пока его тело не приняло форму идеальной сферы. И тогда он решил устроить первый пробный пробег — пробег, едва не стоивший ему жизни!
— Как же это так?
— Видите ли, он и понятия не имел о той громадной Природной Силе, которая теперь действовала в нем… Он слишком резво начал! Уже через несколько минут он мчался со скоростью сто миль в час! И если бы ему не хватило сообразительности поскорее врезаться в самую середину стога сена (который в результате разлетелся в пух и прах!), он, без сомнения, вскоре покинул бы эту планету и умчался бы в открытый космос!
— И как же закончилась та самая последняя Охота на подростков? — полюбопытствовал я.
— Видите ли, она привела к скандальному спору между двумя колледжами. Дело в том, что директор другого колледжа тоже дотронулся до студента почти одновременно с нашим сфероидальным героем, так что никто не мог решить, кто же из двух директоров первым завладел им. Спор получил огласку в печати, мы утратили доверие клиентов, и Охоту на подростков пришлось прекратить. Ну вот, я рассказал вам практически все о том безумии, с которым мы боролись друг с другом, чтобы заполучить смышленого ученика, словно ученики — это антикварные вещи, распродаваемые с аукциона! И когда безумие достигло своей кульминации, а один из колледжей публично объявил о намерении выплачивать стипендии по тысяче фунтов per annum[30], один из наших туристов привез манускрипт со старинной африканской легендой. Кстати, у меня при себе есть ее экземпляр. Если угодно, я могу перевести ее для вас. Хотите?
— Очень… Продолжайте, прошу вас, — сонным голосом отозвался я.
Глава тринадцатая
ЧТО ХОТЕЛ СКАЗАТЬ ТОТТЛС
Господин неспешно развернул манускрипт, но, к моему изумлению, вместо того, чтобы читать его вслух, принялся петь мягким мелодичным голосом, раздававшимся в зале.
«Подумай, тыща фунтов в год —
Совсем немаленький доход!» —
Воскликнул Тоттлс. — «Эх, молодежь!
Ты с ним безбедно проживешь!
Жена для мужа — не беда,
О том не стоит и вздыхать».
«Но для жены глава всегда —
Муж!» (Вот что он хотел сказать…)
Медовый месяц пролетел,
А молодые — не у дел.
И вскоре теща во всю прыть
Спешит их счастье разделить.
«У вас — солидный капитал:
А это, дети, благодать…»
«Само собою…» — пробурчал
Тоттлс. (Вот что он хотел сказать.)
Он тотчас снял роскошный дом
И ложу в Ковент-Гарден. Там
Текли их денежки ручьем
В карманы плутам и друзьям.
За домик в Лондоне пора
Три сотни фунтов им отдать…
А Тоттлс ликует: «Жизнь — игра!
Да!» (Вот что он хотел сказать.)
Богатством вдрызг обременен,
Тоттлс распотешил простаков:
Купил игрушку-яхту он,
Завел и дюжину стрелков,
И дачу — там, на Хайлэнд-Лох,
И лодку — краше не сыскать…
«Как надоел мне гэльский „ох“!
Ах!» (Вот что он хотел сказать.)
В этот момент или, лучше сказать, паузу между погружениями в пучину сна я внезапно понял, что глубокие басовые ноты, разбудившие меня, исходили не от Господина, а от Французского Графа. Тем временем почтенный джентльмен продолжал рассматривать манускрипт.
— Прошу прощения, что заставил вас ждать! — проговорил он. — Я просто хотел убедиться, все ли слова я смогу перевести на английский. Но теперь я готов начать. — И он прочитал мне следующую легенду:
«В некоем городе, находящемся в самом центре Африки, куда редко заглядывают путешественники, местные жители всегда покупали яйца — а яичный коктейль при таком климате составлял их насущную потребность — у Купца, каждую неделю приезжавшего и останавливавшегося у городских ворот. Всякий раз, когда Купец появлялся в городе, люди теснились вокруг него и наперебой раскупали яйца, так что самое плохонькое яйцо в его корзине по цене равнялось двум, а то и трем верблюдам. И с каждой неделей цена на яйца все росла и росла. Но жители продолжали пить яичный коктейль, удивляясь, куда же уходят все их деньги.
И вот однажды они собрались на совет. И поняли, какими ослами они были до сих пор.
И вот, когда Купец опять приехал в город, его встречал всего один Горожанин. Он крикнул Купцу: „Эй ты, крючконосый хитроглаз, тощая бородища, почем эти яйца?“
Купец отвечал: „Я могу продать их хоть все по десять тысяч пиастров за дюжину“.
Горожанин кашлянул и сказал: „Я предлагаю тебе по десять пиастров за дюжину, и ни монеты больше, о отродье бесчестных предков!“
Купец почесал бороду и отвечал: „Хм! Лучше я подожду, пока появятся твои приятели“. И он стал ждать. А Горожанин стоял возле него. И они все ждали и ждали…»
— На этом манускрипт обрывается, — пояснил Господин, бережно сворачивая его. — Но и того, что мы слышали, вполне достаточно, чтобы открыть нам глаза. Мы убедились, какими простаками мы были, покупая своих учеников точно так же, как жители того городка покупали яйца, — и разорительная система была тотчас отменена. О, если бы нам удалось отменить вместе с ней и многие другие обычаи, которые мы переняли у вас, вместо того чтобы обратиться к здравому смыслу! Увы, все было совсем не так. Но что действительно погубило мою страну и заставило меня покинуть родной дом — так это введение во всех сферах жизни и даже в армии Теории Политической Дихотомии!
