— Что? — оторопел Хома и немедленно согласился: — А что? Верно! Ей и шалаш ни к чему. Сама в нору пролезет.
— Ага. Карликовую отыщем, — уточнил Суслик. — Она вместе с нами жить будет: то у тебя, то у меня.
— Карликовую, но громкую, — придирчиво добавил Хома.
— С громким голосом, — поддакнул Суслик. — Самым пронзительным!
— Чтоб в ушах от неё звенело! — повеселел Хома.
— У меня и сейчас звенит, — тревожно прислушивался Суслик к свирепой собачьей перекличке.
Потоптались они у забора, потоптались… Вероятно, каждый подумал: вдруг не они собаку выберут, а какая-нибудь собака их выберет. И не карликовая, не средняя, не просто большая, а самая огромная. Волкодав!
— Слушай! — внезапно засиял Хома.
— Давно слушаю, — беспокойно оглядывался Суслик.
— Да не собак, а меня слушай. Мы с тобой карликовую взять решили? Махонькую?
— Обязательно махонькую!
— А вообще-то зачем нам такая? Ну её! Мы и сами такие. Давай вот как, — оживился Хома, — когда ты ко мне заявишься, сам лаять будешь, сторожить. А когда я у тебя буду, так и быть, тоже полаю, посторожу.
Неизвестно, как воспринял бы это Суслик. Но тут из-за ограды выскочила взъерошенная, лохматая собака. Не огромная, не большая, не средняя и даже не маленькая. А махонькая, в самый раз. И до чего же звонкая! Не собака — мечта!
Она с пронзительным, заливистым лаем бросилась к ним. И они стремглав, словно по команде, понеслись прочь. Домой. В свои бессобачьи норы.
Долго она за ними с громким лаем гналась. На их счастье, в густой траве отстала. Потерялась.
— Вовремя ты надумал — от махонькой собачки отказаться, — еле отдышался Суслик. Уже на своём лугу.
— Она разозлилась потому, что мы её не выбрали, — догадался Хома. — Нужна она нам! Недомерок какой-то. Ни ушей, ни хвоста!
— Ну, а лаять теперь друг у друга будем? — вспомнил Суслик. — Может, тогда сначала ко мне зайдём?
— Хитёр… Идём ко мне. Полаешь и порычишь вволю! — задабривал его Хома.
— Как-нибудь, в другой раз, — отказался Суслик. Но вид у него был загадочный.
Хома не обратил на это внимания. И зря.
Разошлись они по домам. А поздно вечером, когда Хома крепко уснул, в его норе внезапно раздался гулкий истошный лай.
— Аааа! — завопил Хома спросонья.
Повезло ему, что это не карликовая злая собачка, а сам Суслик заявился. Обещал — пришёл. Приятно удивить хотел.
Очень расстроился Суслик, когда Хома стал выгонять его вон из норы.
— Мы же договаривались. Ты же мечтал, чтобы собака твой сон охраняла!
Хома был неумолим:
— Свихнулся? Я чуть не оглох! Мы договорились о крохотной собачке, а ты лаял, как волкодав. Пёс его знает, кто ко мне ночью припёрся!
— Я не виноват, — пятился к выходу лучший друг Суслик. — Нора маленькая, потому и громко вышло. Да ведь ты сам хотел, чтобы в ушах звенело!
Ну и Суслик! Разве можно с ним собаку себе завести, пусть даже и самую махонькую?..
Как Хома заставил Суслика сон пересматривать
Только рассвело, зашёл Хома к Суслику. По-соседски. А тот спит. Беспокойно спит, во сне стонет. И лапы у него подрагивают. Наверно, плохое снится. Гонится кто-то за ним!
Поглядел на него Хома. Призадумался.
Жаль, конечно, Суслика. Надо срочно будить, спасать, а не то его догонят во сне. И сцапают. И, возможно, съедят. Но тогда он и сам проснётся. Не такой он, Суслик, чтоб такое позволить!
Так что ничего страшного. Пусть поспит, побегает.
А поразмыслишь, всё равно будить надо. Он, Хома, уже встал, выспался, а Суслик, видишь ли, спит. Это очень раздражает, когда другие спят, а ты уже проснулся. Так и хочется разбудить!
Тут Суслик с облегчением вздохнул и счастливо заулыбался во сне. Ага, значит, спасся. Если бы за ним по-прежнему гнались, можно было бы и потерпеть. А теперь просто необходимо его поднять. Растолкать побыстрей. Ишь как радуется! Даже завидно. Нет, пора-пора будить. Хватит!
Но Суслик снова застонал и задвигал лапами. Снова убегать стал.
«Что, не вышло? Беги, беги, соня. Добегаешься!» — невольно подумал Хома.
Не стал он его будить. Любопытно всё же посмотреть, чем погоня закончится.
Пыхтит Суслик во сне — убегает. Разиня! Ведь только что, видимо, спасся и снова его врасплох застали.
Неожиданно Суслик опять притих и опять счастливо улыбнулся. Этого Хома больше вынести не мог. Здоров спать! Все давно проснулись, а он дрыхнет!
Хома решительно встряхнул его за плечо.
— А! — очумело раскрыл глаза Суслик и уставился на Хому. — Ты что, спасся? — вдруг спросил он. Вот чудак! Мерещится ему что-то спросонок.
— Да не я, а ты, — насмешливо возразил Хома. — Это я хочу спросить: ну что, спасся?
— Я-то спасся, — наконец пришёл в себя Суслик.
— Ты разве не один был?
— Вдвоём, — кисло ответил Суслик.
— С кем?
— С тобой. С кем же ещё? Лиса за нами гналась! Сначала мы оба удрали, — начал Суслик. — Я обрадовался…
— Правильно, — выжидающе сказал Хома. — Видел я, как ты первый раз улыбался.
— А потом она опять за нами погналась, — продолжил Суслик. — Я удрал, а ты… — Он даже крепко зажмурился.
— Не открывай глаза! — в испуге прикрикнул Хома. — Спи дальше! И не просыпайся, пока и я не спасусь! Хитрый какой… — протянул он. — Сам удрал, а меня одного оставил?!
Суслик послушно повернулся на другой бок — сон досматривать.
— Не жульничай! Ко мне повернись, чтобы я всё видел, — потребовал Хома.
Суслик нехотя подчинился. Полежал, полежал. И снова робко открыл глаза.
— Не спится, — пожаловался он.
— Нет уж, спи. Спи, пока и я не спасусь!
— Да как же ты спасёшься, если она тебя… проглотила?
— Так вот почему ты второй раз улыбался!
— Я улыбался, потому что удрать успел, — бормотал Суслик. — Чего хорошего, если бы она обоих заловила?
— Сделай так, — беспокойно посоветовал Хома. — Давай смотри свой сон не с конца, а с начала. Но гляди, — угрожающе предупредил он, — смотри, чтобы я тоже увернулся. Пусть тебе весь твой сон переснится. А иначе, лучше и не просыпайся!
— Ну и жизнь, — заныл Суслик. — Нигде покоя нет. И во сне, и после.
— Спи! — закричал Хома. — А то и я сегодня ночью такой сон увижу, что тебе не поздоровится!
Это на Суслика сильно подействовало. Зажмурился он, задышал ровно-ровно. И быстро заснул.
То-то! Хома довольно усмехнулся. С ним по-хорошему нельзя. Он добрых слов не понимает. Мог бы и сам додуматься до того, чтобы свой жуткий сон пересмотреть. Каково там сейчас ему, Хоме, проглоченному Лисой!
Хома поудобней устроился на табуретке.
Спит себе Суслик. Спокойненько. Носом во сне посвистывает. Хорошо спит. Но ничего хорошего по нему не видно. Ни хорошего, ни плохого. И ничего ведь ему больше не посоветуешь: проснётся, а снова спать — не заставишь.
Полдня проспал Суслик. А Хома его сон караулил. Не заметил Хома, как и сам заснул. На табуретке.
Проснулся он оттого, что с табуретки упал.
Глядит — Суслик сидит за столом. Горох ест. То ли поздно завтракает, то ли рано обедает.
— Ну как? — небрежно спросил Хома.
— Что — как? — угрюмо переспросил Суслик.
— Спасся я или нет? — Вид у Хомы был загадочный. Он почему-то явно повеселел.
— Ты-то удрал… — И Суслик умолк.
— Понял. Молчи, — странно улыбнулся Хома.
— Ах, я молчать должен? — занервничал Суслик. — Теперь Лиса меня проглотила! Всё ты! — осудил он Хому. — Заставил меня на свою голову сон пересматривать!
— Сам погибай, а друга вырэучай! Порядок, — одобрил Хома. — А вот мне приснилось, что мы оба удрали. Ясно?
— Мне-то другое снилось…
— Мой сон гораздо правдивее твоего, — бодро сказал Хома. — А чей сон правдивее, тот и прав.
— Докажи!
— А чего доказывать? — удивился Хома. — Мы оба здесь, в твоей норе. Живы-здоровы. Значит, оба спаслись!
Суслик, туго соображая, посмотрел на Хому. Затем хихикнул.
— А зачем же ты заставил меня мой сон пересматривать?
— Если бы ты не заснул, я бы тоже не заснул и свой сон не увидел. А так всё очень удачно вышло, — радовался Хома.
Он радовался вдвойне. И тому, что во сне у Суслика спасся. И тому, что в своём сне не оплошал вместе с Сусликом. В конце концов кто прав оказался?
Сны ведь могут далеко завести. Не вернёшься. Главное, не сдаваться и на своём настоять!
А вообще-то надо было Суслика сразу разбудить, когда он первый раз во сне улыбался. Справедливое это правило: сам проснулся, разбуди других. Нечего кому-то разлёживаться, если ты уже встал.
— Житья от Лисы нет, — непрестанно жаловался Хоме Заяц-толстун. — Замучила рыжая!
И на этот раз — встретил Хому и вновь принялся за своё:
