— Так ты мне веришь?
— Конечно. Конечно, верю. Раскрыть тайну зеркала может только тот, кто обладает этим даром. О, Элиам, сегодня у нас в храме большая радость! Жалко, что Олим еще не знает этой новости!
Элиам в немом изумлении смотрела на Алию. Она ждала, что ее начнут убеждать, будто все это пригрезилось ей от усталости. Что ее смутило озеро, в котором не было отражения луны… Правда, сама она знала, что видела все наяву. Она заглянула в незнакомую комнату. Они со старой женщиной смотрели друг на друга с разных концов света.
— Не случайно, именно ты обнаружила сегодня, что Луна не отражается в озере, — продолжала Алия. — Это означает, что ты избранная и что тебе дано найти силу, которая восстановит собственный свет Луны.
— Найти силу? — В себе самой Элиам не чувствовала никакой силы.
— Да… О, Элиам, в тебе все наше спасение. Я сейчас же пошлю за Олимом, надо действовать немедленно.
— Как действовать? — У Элиам все плыло перед глазами.
Терпение, дитя, скоро ты все узнаешь. Тебе есть чем гордиться. Мне надо посмотреть, когда у нас в последний раз проходили сквозь зеркало.
— Значит ли это, что сила, о которой ты говоришь, была в комнате, в которую я заглянула? — едва слышно прошептала Элиам, но Алия ее поняла.
— Вполне возможно. Во всяком случае та комната имеет прямое отношение к Луне и ко всему, что с ней связано. Воистину, Элиам, ты достойнейшая служительница Луны. Будь благословенна, дитя мое!
Но Элиам уже ничего не слышала, она потеряла сознание и сползла со стула.
Очнулась она на скамье в комнате Алии. На лбу у нее лежало влажное полотенце. Возле стола разговаривали Олим и Алия.
— Наконец-то ты очнулась, Элиам, — сказал Олим, и они с Алией подошли к ней.
Алия взяла ее руки в свои, Олим погладил ей лоб. Их забота смутила Элиам.
— Для тебя это явилось слишком сильным потрясением, — сказала Алия. — Сначала озеро, не отразившее Луну, потом то, что открыло тебе зеркало.
— Конечно, ты испугалась, — сказал Олим. — Ведь это чудо. Ты все поймешь, когда привыкнешь к своему дару. Это пришло к тебе слишком неожиданно. Ведь ты всего-навсего ученица, — улыбнулась Алия.
— Расскажи нам, как выглядела та женщина, попросил Олим.
— Трудно сказать, — Элиам покачала головой. Сперва я приняла ее за себя. Не знаю, как объяснить, но мы с ней были даже похожи — глаза, кожа, волосы. Это была я, только как будто старше…
Она заметила, что Олим и Алия переглянулись.
— Значит, мы должны искать в нашей стране? — тихо спросил Олим.
Алия склонилась над Элиам.
— Расскажи нам, почему ты решила посвятить свою жизнь Луне? Ты никогда не говорила об этом. И не отвечала, когда я у тебя спрашивала.
Взгляд Элиам скользнул в сторону. Голос не повиновался ей. Алия опять нежно, но крепко держала ее руки.
— Говори, не опасаясь, дитя, ты можешь помочь нам, — сказала она.
— Сколько я себя помню, в полнолуние я всегда просыпалась и стремилась выйти из дома. Мать говорила, что как только я научилась ходить, то в полнолуние убегала из дома, хотя они запирали и окна, и двери. Если же я не могла вырваться, я плакала до изнеможения. Они перестали запирать двери, но в полнолуние не спускали с меня глаз. Я бродила по дорогам, а отец или мать ходили за мной и следили, чтобы со мной ничего не случилось.
Элиам замолчала, Олим и Алия терпеливо ждали, когда она заговорит снова.
— Мне часто снился один и тот же сон. Красивый пейзаж. Луна. Это было так прекрасно! Я слышала, как растут цветы, как бьется сердце у птицы и как спокойно дышит земля, наслаждаясь покоем, который ей дарит лунный свет. Все на земле набиралось сил для жизни под лучами солнца. И люди, которые днем боятся своих мечтаний и своей тоски, освобождались от этого страха во сне под Луной…
Элиам всхлипнула. Олим снова намочил полотенце и положил ей на лоб. Алия крепче сжала ее руки.
— Постепенно очертания Луны начинали расплываться. Она как бы гасла. Кто-то громко звал меня, я просыпалась и не могла успокоиться, пока не убеждалась, что Луна светит на небе. Мне хотелось выйти из дома и найти того, кто звал меня…
— Да, да. Все именно так и бывает, — шепнул Олим.
Алия кивнула:
— Про этот сон говорится в древних рукописях, которые хранятся в храмах лунных полукружий. Все, перед кем раскрывалось зеркало, рассказывали один и тот же сон. И говорили о голосе, который звал их с самого детства.
— Но что все это означает? — спросила Элиам.
— Это означает, что ты близка силам Луны и что она подает тебе знак, которого мы, остальные, просто не видим.
— Очертания Луны начинали расплываться? — вполголоса пробормотал Олим, потом сказал громко: — Сегодня ночью, Элиам, я покажу тебе в нашем храме что-то очень важное.
Алия поддержала его.
— Но сперва я задам тебе один вопрос, и ты хорошенько подумай, прежде чем ответить.
Элиам кивнула.
— Не заметила ли ты чего-нибудь особенного у лунных монолитов сегодня ночью?
Элиам покачала головой. Нет, она была совершенно уверена — там никого и ничего не было.
— Я спрашиваю потому, что у нас пропал один служитель Луны. Он большой знаток древних легенд о Луне, отыскивает их в наших архивах. Говорят, он исчез внезапно, никого не предупредив, а это наводит на всякие мысли. Мне он тоже ничего не сказал, и я даже не подумал бы, что он собирается уезжать. Не знаю, как понимать его исчезновение, но меня оно очень тревожит. Сейчас нельзя ничего упускать из виду, надо всему придавать значение и искать между событиями скрытые связи.
— Можешь вернуться к себе, Элиам, — сказала Алия. — Мы увидимся позже.
«Я ничего не понимаю, и мне не хочется участвовать в этом», — думала Элиам, возвращаясь к себе.
В своей комнате она подошла прямо к кровати, не осмеливаясь взглянуть в зеркало. Она сразу заснула и спала без сновидений.
Что же делать?
Этого Николай не мог решить. Первый раз в жизни новый день представлялся ему неприветливым и безнадежно долгим.
Над котловиной, в которой лежал город, вставало солнце, иней медленно таял. Николай не спеша брел по улице. В тени еще поблескивали кристаллики льда, но там, куда добралось солнце, уже блестела вода. «Неужели все это я видел и раньше?» — думал Николай.
В школу ему не хотелось, но ноги сами несли его привычной дорогой. Комок в горле мешал дышать, время от времени покалывало сердце. «В моем возрасте не умирают», — успокоил себя Николай и ускорил шаг, надеясь, что все пройдет.
В школе заливался звонок, зовущий на уроки. Высокое здание упиралось в небо. Окна были закрыты, светлые, холодные, они внушали страх. На школьном дворе уже никого не было. Пробежала кошка и скрылась за углом.
Николай не собирался идти на уроки. Он стоял и смотрел на школу. Как непривычно она выглядит после звонка! Какой большой двор и как тихо, хотя ученики и учителя говорят в классах в полный голос!
Николай впервые прогулял школу. Оказалось, что это совсем просто. Глядя на окна своего класса, он чувствовал, что вряд ли когда-нибудь вернется туда. По крайней мере, пока не исчезнет комок, вдавивший ему горло. Николай пошел дальше.
Налетел порыв ледяного ветра. Николай огляделся. Деревья в садах качались. По небу неслись тяжелые тучи, солнце исчезло, вернулись сумерки.
Николай шел, опустив голову, но старался не налетать на встречных. Гудели автомобили. Иногда свет фар ударял ему в лицо, слепил глаза, и он зажмуривался.
Наконец его ноги остановились, отказываясь идти дальше. Он поднял голову и обнаружил, что стоит перед домом, в котором живет Флоринда. Окна у нее были темные, и он не решился зайти к ней.
Николай шел, не зная куда и зачем. Небо окончательно затянулось тучами, ветер усилился. В лицо полетел мокрый снег. Николай остановился. «Из осени я попал в зиму», — подумал он. Он устал, плечи у него ныли под тяжестью ранца.
Посмотрев на часы, Николай обнаружил, что ходит уже три часа. Он с трудом нашел автобусную остановку, чтобы ехать домой. Теперь мать уже наверняка ушла на свои вечные заседания.
Наконец Николай остановился у своей калитки и посмотрел на дом. Перед дверью горел фонарь. Наверное, фру Халворсен еще не закончила уборку. Она приходит убирать три раза в неделю.
Если она спросит, почему он так рано вернулся, он скажет, что заболел. Но в доме никого не было, и Николай не мог понять, приходила ли она сегодня вообще.
Он вздрогнул от телефонного звонка. Звонок показался ему недобрым, и он не стал снимать трубку. Как был, одетый, с ранцем, он прошел в свою комнату. Там он долго сидел за письменным столом и смотрел в сад на дорожку. Снега на деревьях не было, его сразу же сдувал ветер.
По противоположному тротуару шел какой-то человек. Он низко наклонил голову, придерживая рукой шляпу. Человек прошел, но вскоре вернулся и посмотрел на их дом. Лица его не было видно. Он опять исчез и опять вернулся. Николая охватила тревога. В этом человеке было что-то ему подозрительное.
