сложнее и сложнее.
– Ланс, откуда ты все это знаешь?
– Так сложилось, – улыбнулся он.
– Но это же все…
– Незаконно? Конечно. К счастью, я никакого отношения ко этим всем делишкам не имею. Но знаю ли я людей, которые живут в подземке? Да, кое-кого знаю. Думаешь, я такой самородок, что вот сам это все умею? – Он кивнул на визор. – Есть вещи, которым могут научить только знающие люди.
Я чувствовала, как морщинка пролегла у меня между бровями. Не имеет никакого отношения? Но если весь его доступ к ционским базам – благодаря людям из подземки…
– Ланс, хватит, – неожиданно холодно оборвала Риина. – Ты и так уже рассказал более чем достаточно.
Я бросила короткий взгляд на Риину. Она мне не доверяет? Думает, что я могу сдать Ланса?
Все замолчали. Звонок комма в этой тишине брякнул оглушительно.
– Да, милый?
Овия взвилась с места и выскочила в коридор, так что ответ я не расслышала. Разговоры по коммам могли слышать все окружающие, и это было принято считать преимуществом: чем больше публичности, тем меньше ненужных секретов. И хотя слов я не разобрала, голос из браслета Овии – низкий, спокойный, властный – я услышала. По спине пробежал холодок. Ганн мне нравился все меньше и меньше.
– Да, конечно, милый. Уже лечу. Буду через полчаса, не волнуйся, – быстро и звонко ответила Овия.
Человек, хранивший у себя в столе несколько тысяч в кристаллах, вполне возможно, и не умел волноваться из-за девушки – только если она, конечно, не обчистила его. Но дело было, скорее всего, не в этом. Овия влетела обратно в комнату с улыбкой и поспешно сунула комм сначала мне, а потом Риине – чтобы зачли баллы за встречу.
– Нужно бежать. У Ганна поменялись планы.
– Сразу и побежала? – уточнила Риина. – И даже не поломаешься?
– Ломаться некогда. Потом он до вечера будет занят на работе.
Овия легко приобняла меня на прощание и подняла руку, чтобы махнуть Лансу. Рукав ее кофты, накинутой на платье, тут же съехал, и я заметила синяк на ее предплечье. Я бы и не обратила на него внимания – мало ли обо что могла удариться Овия, – но она так поспешно стянула рукав обратно, что я невольно нахмурилась. Синяк ли это? И почему Овия так засуетилась?
– Все, пока!
Она убежала, и остался только легкий шлейф ее сладких, немного приторных духов.
– Забавная девчонка, – усмехнулся, качаясь на стуле, Ланс. – С этими камнями таскается… Рисковая.
– Глупая, – отозвалась Риина. – В голове сквозняк.
Я машинально кивнула. Риина была права. Овия рисковала. Но куда больше рисковал Ланс. И я сама – тем, что пришла сюда уже во второй раз.
Я тоже засобиралась уходить. Коснувшись комма Риины, я поймала ее взгляд. Она быстро, словно бы ей было больно, улыбнулась.
– Пора готовиться к завтрашнему, да? – спросила она.
И почему вместо этого вопроса в глазах Риины я снова увидела зеленую ванную в конце коридора и кровавую пену, бегущую в сток?
– Пора.
Я хотела бы, как Овия, порывисто обнять Риину, но вместо этого только улыбнулась ей в ответ. Я ничего не понимала в дружбе. Считала баллы, как будто чем больше баллов за наши встречи, тем наша дружба сильнее. Но, кажется, это не так. Могла ли я что-то сделать? Наверное, кое-что все-таки могла.
На улице я первым делом отыскала за углом терминал.
ОСТАТОК ДНЯ Я ПОТРАТИЛА на подготовку к этике. Визит к Лансу не дал ответов про комм, зато породил множество других вопросов. Размышлять о них и терзаться страхами за собственную безопасность я отказалась: голова грозилась лопнуть. Зато экзамены не ждали, и я бросилась за учебники с запоздалым рвением. Больше откладывать было нельзя.
Я расположилась за рабочим столом в моей – моей! – комнате с видом на пол-Циона и погрузилась в материал. Экзамен был назначен на завтрашнее утро. Четыре остальных – по языку, математике, естествознанию и истории – ждали меня дальше. По экзамену в день всю неделю. В пятницу я разделаюсь с последним, и перед Распределением мне нужно будет пройти только медицинский осмотр и собеседование. Оставалось надеяться, что весь мой труд за последние годы не пропадет даром и баллов за результаты мне хватит, чтобы покрыть все штрафы этой недели. Иначе никак: я должна получить свои десять тысяч и заслуженное преимущество на Распределении. Мама этого точно ждала, и разочаровать ее я не могла даже теперь.
О том, что завтра же, но на закате мне придется отправиться на церемонию прощания с мамой, я думать не хотела. Мелькнула даже мысль не ходить вообще: у меня руки холодели, когда я представляла Стену прощания. Я знала, что под урны с прахом отвели целый участок городской стены на востоке Циона, но сама никогда там не бывала. Раньше я думала, что мы не ходим навещать урну с прахом отца потому, что мама просто не хочет вспоминать о печальном. Но теперь все стало ясно. Отца там никогда не было.
Интересно, мама врала мне о ли’Бронахе или придумала его гибель от тетры, чтобы защитить меня от разочарования?
Нет, не пойти на церемонию прощания я не могла. Иначе так и буду гадать, не приснились ли мне события последних дней в ночном кошмаре.
Над этикой я сидела допоздна. За окном уже стемнело, город стал переливаться огнями, как одна из юбок Овии – вышитая блестками, – а ли’Бронаха все не было. Работа в Сенате или другие дела – что бы его ни задержало, ждать его и прислушиваться к шагам в передней я не собиралась. Он ясно мне дал понять: мы просто терпим друг друга до моего совершеннолетия. И я на такие условия была более чем согласна. В конце концов, небесные апартаменты у ли’Бронаха были исключительные – так почему бы не вкусить такой жизни сполна?
Счетчика я в душевой так и не нашла – вода текла свободно, и я наполнила ванну душистой пеной до краев. Когда залезла в ароматную, мягкую, как облако, воду, то расплескала половину по медовой плитке, но даже не дернулась.
Никто не придет. Это моя ванная – целиком и полностью.
От горячей воды и пьянящего чувства вседозволенности я так разомлела, что чуть не заснула прямо в ванне. Я еле выбралась, закуталась в халат, который нашла на крючке, а потом отправилась на кухню – ужинать.
Выходит, сегодня я не потратила баллов ни на воду, ни на еду. Да, по сути, я
