- И все герои, - сказала Аленка. - Это по наследству передается?
- Не знаю, - ответил Сорока.
- А сколько лет мальчику, которого вы разыскиваете?
- Мой ровесник, - ответил Сорока.
- Зачем он убежал из дому? - сказал я.
- Отец погиб, мать умерла... Убежишь!
- А родственники у него есть?
- В Островитине, - сказал Сорока. - Дальние...
- Где же он? - спросила Аленка.
Гарик не принимал участия в разговоре. Он перебирал пожелтевшие бумаги в папке. Лицо у него было сосредоточенное. Вдруг папка соскользнула с его колен и упала в траву. Бумаги рассыпались.
- А это откуда у тебя? - спросил он.
Сорока, мельком взглянув на фотографию, которую Гарик держал в руках, нагнулся за бумагами.
- Без архива нас оставишь, - сказал Президент, подбирая документы.
Гарик молча разглядывал старую фотографию с отломанным углом. На ней были изображены летчик со Звездой Героя, молодая женщина в свитере и большеглазый мальчик в матроске лет пяти. На черной ленте бескозырки надпись: "Грозный". Мальчик сидел у летчика на плече. Летчик и женщина улыбались, мальчик был серьезен.
Сорока осторожно потянул фотографию из руки Гарика, но тот снова вырвал ее.
- Осторожнее, - сказал Сорока. - Порвешь.
- Где ты ее взял? - снова спросил Гарик. И голос его показался мне незнакомым.
Сорока заглянул ему в лицо и с надеждой спросил:
- Ты его знаешь?
Гарик выхватил у Сороки папку и снова стал рыться в ней. Нашел какую-то газетную вырезку, быстро пробежал глазами. Мы с удивлением смотрели на него. Но он, наверное, забыл про нас. Выхватывая из папки листы, он читал их один за другим. Когда листы кончились, Гарик снова взял фотографию и спрятал ее под рубашку. Сбоку взглянув на Президента, он сказал:
- Я возьму ее...
- Это почему? - спросил Сорока.
- Жаль?
- Это очень ценная для нас фотография...
- Я ее все равно не отдам, - сказал Гарик.
- Вот как... - Сороки стал злиться. Но Гарик отвернулся от него и посмотрел на сосну, с которой недавно слез мальчишка. Тот самый, который сообщал, на какую высоту поднялся шар-зонд. Гарик подошел к дереву, поплевал на ладони и полез. Вот он скрылся в ветвях. А немного погодя мы услышали:
- Ты не сердись, Сорока, но фотографию я не отдам...
- Не понимаю! - крикнул Сорока.
- Что с ним? - сказала Аленка.
- Не знаю, - ответил я.
Гарик спустился, посмотрел на руки. К ним пристала смола.
- Вид красивый... - сказал он. - Сверху.
- Красивый... - повторил Президент.
Гарик осторожно вытащил фотографию, протянул ему:
- Забирай... У меня такая же была... Это мой отец, мама и я.
Глава тридцать шестая
Я подумал, что Гарик нас разыгрывает. Но взглянув на него, понял, что это не так. Лицо у Гарика серьезное, в глазах - грусть. Он смотрел куда-то мимо нас. Я вспомнил нашу первую встречу на шоссе. Когда мы сказали, что идем в Островитино, Вячеслав Семенович и его жена переглянулись. "В Островитино?" - переспросил Вячеслав Семенович. А Гарик сказал: "Приедем!" И потом, когда мы приехали в деревню разыскивать родственников, Вячеслав Семенович жалел, что они где-то далеко, в поле... И эта история в Калининграде. Гарик там встретил в зоопарке инженера, который взял ему билет в Москву. Этот инженер и есть Вячеслав Семенович. Значит, не случайно они приехали сюда. Привезли Гарика на родину его деда и отца.
Сорока первый опомнился. Он посмотрел на фотографию и вложил ее Гарику в руку.
- Она твоя, - сказал он. Потом сложил руки рупором и крикнул: - Все ко мне!
- Погоди, - сказал Гарик.
- Отставить! - крикнул Президент. Мальчишки, человек пять, уже прибежали, удивленно посмотрели на Сороку и разошлись.
- Почему Смелый? - сказал Гарик. - У него ведь другая фамилия...
- В деревне так звали его. И те, которых он спас от смерти.
- Смелый... - повторил Гарик.
- Мы нашли его могилу.
- Где она?
- Пойдем, - сказал Сорока.
Мы с Аленкой смотрели на Гарика и молчали. Мы все еще не могли взять в толк, что Гарик - это не тот Гарик, а другой - сын героя.
- Вот ты и нашелся, - наконец проговорила Аленка.
- Даже не верится, - прибавил я.
Огромная ель раскинула свой шатер над могилой Смелого. На невысоком холме - камень-валун. Из-под него выбивалась трава, в гуще зеленых листьев краснела земляника. Из-под камня выскочила маленькая ящерица. Приподнявшись на передних ножках, посмотрела на нас и исчезла. На валуне надпись, вырубленная зубилом: "Смелый". Мы долго стояли у могилы. Ель шумно вздыхала над нами. В гуще ветвей негромко свистели птицы. Откуда-то прилетела крапивница. Села на камень и сложила свои красные с черными крапинками крылья вместе. И сразу стала некрасивой. Слышно было, как плескалась о берег вода.
- Он был высокий, с черной бородой... Кузнец. Он мог узлом завязать железный прут... - Гарик секунду помолчал. - Кузница его стояла у самой воды. Он закаливал железо, хватал клещами раскаленную болванку, бежал с ней к озеру и окунал. И пар поднимался выше кузницы... - Гарик улыбнулся: - А больше я ничего не помню... Это рассказывал отец.
- Верно, он был кузнец, - сказал Сорока.
- И сейчас там кузница?
- Сгорела.
- Который уехал на "Волге", он кто тебе? - спросил Сорока.
- Друг, - ответил Гарик.
- Он хороший рыбак, - сказал Президент. - Не жадный!
Облако на миг закрыло солнце, и тень скользнула по камню. Бабочка распустила крылья и сразу снова стала красивой, как цветок, сорванный ветром. Ушло облако, и снова над нами засияло солнце.
Глава тридцать седьмая
Едва солнце скрылось за озером, мы с Гариком пошли в сарай. Завтра идем за лещами. Я поклялся, что встану вместе с ним. Так рано мы еще не ложились, поэтому никак не могли уснуть. Ворочились с боку на бок в сене, но сон не приходил.
- Славик скоро приедет, - сказал Гарик.
- В Москву?
- У них отпуск кончается.
- Живи здесь до сентября!
- Там видно будет, - ответил Гарик.
- Где ты жил, когда из дому убежал?
- Давай спи, - сказал Гарик.
- У Вячеслава Семеновича?
Гарик не отвечал. Заснул, наверное. Я сжал веки и стал считать до ста. Сосчитал. Стал считать еще до ста, и тут дверь с тягучим скрипом отворилась, на пороге показался Сорока.
- Где вы тут закопались? - спросил он.
Пришлось вылезать из-под одеяла.
- Я за тобой, - сказал Гарику Президент.
- Мы тут пораньше легли...
- Ребята ждут.
- А я при чем? - сказал Гарик.
- Оделся? - спросил Сорока. - Пошли.
Гарик нехотя вышел вслед за ним из сарая.
- А может быть, не стоит? - сказал он.
- Бунт поднимут, - сказал Президент.
- Чего я им расскажу?
- Познакомишься поближе...
Гарик пощупал скулу, усмехнулся:
- Уж куда ближе...
- Стоит ли вспоминать? - сказал Сорока.
Они пошли к лодке, на которой приплыл Президент.
- Хочешь с нами? - спросил Гарик.
Я занес было ногу, но Сорока сказал:
- Ты не обижайся, Сергей...
- Тогда и я вылезу, - сказал Гарик.
Они заспорили, и я отошел от лодки. По-видимому, Сорока убедил Гарика. Оттолкнув лодку от берега, они уплыли.
- Не взяли? - услышал я голос Аленки. Она стояла на крыльце и смотрела на озеро. Лодка маячила смутным пятном. Над озером сгустились сумерки. Я понимал, почему меня не взял Сорока. Он не хотел опять ссориться из-за меня с ребятами. Я слышал, как у большого муравейника они нападали на него. А в том, что у них порядки строгие, я мог убедиться на примере Коли Гаврилова.
- Тебе нравится Сорока? - спросил я сестру.
- С чего ты взял?
- Вижу, - сказал я.
- Ты мне надоел, Сережка!
- Не будет он бегать за тобой...
- Ты еще глупый, - сказала Аленка.
На острове ярко горел костер. Гарик и Сорока, наверное, уже приплыли. Леха Рыжий подаст им ложки, и все начнут уписывать уху. А потом Гарик расскажет про свою жизнь,..
Из дома вышел отец. Увидев меня, удивился:
- Ты же спать собрался?
- Успеется, - ответил я.
Рубашка у отца белая, и поэтому руки и шея кажутся черными.
- Не пора ли нам домой, троглодиты?
- У тебя отпуск до сентября, - сказала Аленка.
- Гляжу, загрустили вы...
Он взглянул на остров, где светил костер, улыбнулся:
- Не везет вам...
- Мы там сегодня были, - сказала Аленка.
- Опять как лазутчики?
- Нас пригласили...
Я стал рассказывать, что сегодня произошло на острове. Отец, не перебивая, слушал. Когда замолчал, он сказал:
- Я тоже когда-то искал эту могилу... И до меня искали мпльчишки. А нашел вот Сорока.
- И Гарика нашел, - сказала Аленка.
- Они его два года разыскивают, - прибавил я.
- Я знаю, - сказал отец.
- Гарик - правнук Смелого, - сказала Аленка.
- Ты тоже имеешь к нему некоторое отношение...
- Я? - удивилась Аленка.
- В этой деревне все в какой-то степени родственники. Мой дед и Смелый двоюродные братья...
- Значит, Гарик мой... десятиюродный брат? - наобум спросил я.
- Можешь обрадовать его, - сказал отец.
- Все люди братья, - сказала Аленка.
