– Ну что ж, теперь станет на одного игрока больше, – всхлипывая, произнесла Мисс Полли и поспешно направилась к двери.
Поражённая Нэнси так и осталась стоять посреди кухни.
– Да уж, теперь можно верить всему, чему угодно! – пробормотала она. – Меня уже просто ничем не удивишь. Ай да Мисс Полли!
Несколько минут спустя Мисс Полли вошла в комнату Поллианны и попросила сиделку оставить её с племянницей наедине.
– Ах, лапочка, сегодня у нас была ещё одна посетительница! – тщетно пытаясь казаться спокойной, начала она. – Надеюсь, вы помните Миссис Пэйсон?
– Миссис Пэйсон? Конечно, помню! Она живёт по пути к Мистеру Пендлтону. Ах, Мисс Полли, у неё такая славная крохотная дочурка! Ей всего три годика, а мальчику почти пять. Она просто замечательная, и муж её тоже! Вот только боюсь, что Мистер Пэйсон не всегда замечает, какая чудесная у него жена, а Миссис Пэйсон забывает, какой у неё прекрасный муж. Они иногда ссорятся – ах, ну, то есть, между ними возникают разногласия. А ещё они говорят, что у них нет денег. Представляете, тётя, им даже церковных пожертвований не полагается, потому что Мистер Пэйсон – не священник, как… Ну, в общем, не полагается.
Щёки Поллианны вдруг покрылись лёгким румянцем, который – странное дело! – тут же отразился и на щеках её тёти.
– Ах, тётя Полли, хотя Миссис Пэйсон и бедная, вы бы видели, какие красивые платья она иногда надевает! – несколько поспешно продолжила Поллианна. – А какие у неё чудесные кольца – с бриллиантами, изумрудами и рубинами! Но она говорит, что одно кольцо у неё лишнее и что она собирается от него избавиться и взамен получить развод. Тётя Полли, вы не знаете, что такое развод? Боюсь, что это что-то плохое, потому что когда она об этом говорила, лицо у неё было очень грустное. А ещё она сказала, что если она его получит, они с Мистером Пэйсоном больше не будут жить вместе. Он куда-то уедет, да и дети, наверное, тоже. И я тогда подумала, что уж лучше им всё-таки оставить у себя это кольцо, пусть даже оно и лишнее! Думаю, вы со мной согласитесь. Тётя Полли, скажите же, что такое этот самый развод?
– Но я пришла сообщить вам, что ничего подобного не произойдёт! – уклонилась от прямого ответа Мисс Полли. – Они решили остаться вместе!
– Ах, как я рада! Значит, когда я пойду навестить Мистера… О Боже! – вспомнила вдруг несчастная малышка. – Тётя Полли, почему я всё время забываю, что мои ноги не могут ходить и что я никогда, никогда больше не смогу навестить Мистера Пендлтона?!
– Ах, не надо, лапочка, не надо, – прошептала, задыхаясь, тётя. – Мы, может быть, как-нибудь к нему поедем. Но послушайте же! Я ведь ещё не сообщила вам всего, что просила передать Миссис Пэйсон. Она просила сказать вам, что они с мужем… они с мужем решили не только остаться вместе, но и играть в вашу игру! То есть, всё будет именно так, как вам хотелось!
Поллианна улыбнулась сквозь слёзы.
– Ах, тётя, что вы говорите?! Неужели это правда?!
– Да, лапочка, это чистая правда! Миссис Пэйсон очень надеется, что вы будете этому радоваться! Именно поэтому она и просила вам это передать.
– Но, тётя Полли, – пристально посмотрела ей в глаза Поллианна, – вы говорите так, как будто вы… Скажите, вы знаете о моей игре?
– Конечно, знаю! – Мисс Полли тщетно пыталась скрыть волнение. – Нэнси мне всё рассказала. Я считаю, что это просто замечательная игра. И я… я тоже хочу в неё играть!
– Ах, тётя Полли, вы?! Боже, как я рада! Видите ли, я ведь всегда мечтала о том, чтобы играть именно с вами!
Мисс Полли с трудом перевела дух. Теперь казаться спокойной ей стало ещё труднее; но она справилась.
– Теперь вы будете играть и со мной, и со всеми остальными! Ах, Поллианна, мне кажется, что теперь в вашу игру играет весь город, даже сам священник! Я ведь ещё не успела рассказать вам о том, что сегодня утром я ходила в город и встретила там Мистера Форда. Он просил передать вам, что навестит вас, как только разрешит доктор. А ещё он сказал, что его до сих пор радуют те восемьсот библейских стихов, о которых вы ему рассказали! И всё это ваша и только ваша несомненная заслуга, моя лапочка! Весь наш город играет в игру – и весь наш город теперь полон счастья, а всё благодаря одной маленькой девочке, которая сумела научить его жителей радоваться!
– Ах, как я рада! – воскликнула Поллианна и захлопала в ладоши.
И вдруг чудесный свет озарил её лицо:
– Выходит, тётя Полли, что мне всё-таки есть чему радоваться! Я должна радоваться, что могла ходить, иначе я бы всего этого не сделала!
Один за другим проходили короткие зимние дни. Однако Поллианне они вовсе не казались короткими. Они тянулись бесконечно, а временами ещё и приносили ей невыносимую боль! Но именно в эти дни она твёрдо решила радоваться всему, что бы ни произошло. Теперь, когда в игру стала играть даже тётя Полли, малышка считала, что просто обязана не сдаваться! А тётя Полли всегда находила множество вещей, которым можно радоваться. К примеру, однажды она рассказала ей историю о двух маленьких бродяжках, которые в метель укрылись под сорванной ветром дверью. «Ах, – говорили они, – как ужасно не повезло тем людям, у которых дом в эдакую непогоду остался без двери!» А ещё она рассказала ей другую историю – о бедной старушке, у которой осталось всего два передних зуба. «Как хорошо, – сказала она, – что один из них – верхний, а другой – нижний, и я всё-таки могу откусывать ими хлеб!»
Следуя примеру Миссис Сноу, Поллианна принялась за вязанье. Из яркой разноцветной пряжи, тянувшейся по белому покрывалу, получались чудесные маленькие вещицы, и Поллианна – точь-в-точь как Миссис Сноу! – радовалась, что у неё есть руки.
Теперь Поллианне время от времени разрешалось принимать посетителей, а те, кому не удавалось её увидеть, каждый день просили передать ей, как они её любят. Визиты и послания друзей давали ей повод для размышлений, а это и было как раз то, в чём она теперь нуждалась.
Однажды к ней приходил Джон Пендлтон, а целых два раза – Джимми Бин. Мистер Пендлтон рассказал ей о том, каким благовоспитанным мальчиком становится Джимми и какие он делает успехи в учёбе. От Джимми она узнала, что он просто в восторге от своего нового дома и что Мистер Пендлтон – «родня что надо». А главное, оба заявили, что всё это благодаря ей.
– Теперь я ещё больше радуюсь тому, что могла ходить, – призналась после этого Поллианна своей тёте.
Прошла зима и настала весна. Между тем беспокойство доктора Уоррена всё возрастало, ибо с наступлением тёплых дней он окончательно убедился, что предписанное Поллианне лечение практически безрезультатно. У него были все основания считать, что худшие опасения доктора Мида стали реальностью: Поллианна больше никогда не сможет ходить.
Разумеется, весь город Белдинсвиль по-прежнему живо интересовался состоянием несчастной малышки. И был в этом городе один человек, который каждый день умудрялся всеми правдами и неправдами доставать записи доктора Уоррена и потом, читая их, буквально рвал и метал от лихорадочного беспокойства. Ибо проходили дни, а бедная девочка не только не выздоравливала, а, наоборот, чувствовала себя всё хуже. И тогда лицо этого человека стало выражать не только беспокойство, но и отчаяние, а также твёрдую решимость, и трудно было сказать, что же одержит верх. В конце концов победила решимость. И тогда однажды в субботу к несколько удивлённому Мистеру Пендлтону прибыл с утренним визитом доктор Томас Чилтон.
– Пендлтон, – без предисловий начал доктор, – я приехал к вам потому, что вы лучше, чем любой другой в этом городе, осведомлены о моих отношениях с Мисс Полли Хэррингтон.
Джон Пендлтон вздрогнул от неожиданности. Он и вправду был в курсе того, что у Полли Хэррингтон и Томаса Чилтона когда-то был роман, но этой темы они не касались уже лет пятнадцать!
– Да, – только и сказал он, боясь преступить тонкую грань между сочувствием и любопытством. Однако в следующее мгновение он понял, что все эти уловки это ни к чему. Доктор был слишком озабочен целью своего визита, чтобы обращать внимание на подобные пустяки.
– Пендлтон, я должен увидеть Поллианну. Мне необходимо её осмотреть. Я просто обязан это сделать.
– И что же мешает?
– Что же мешает! Как будто вы не знаете, что вот уже пятнадцать лет как путь в дом Мисс Хэррингтон мне заказан! Я скажу вам больше: во время нашего последнего разговора она заявила, что если только она ещё когда-нибудь пригласит меня в свой дом, то я могу считать, что она приносит мне свои извинения и всё будет как раньше, то есть, она согласна стать моей женой! Вам, может быть, кажется, что она меня пригласила? Лично мне нет!
– А разве нельзя без приглашения?
Доктор нахмурился.
– Сомневаюсь. Ведь есть же гордость…
– Но если это так необходимо, вы можете наплевать на свою гордость и забыть ссору…
– Забыть ссору! – горячо перебил доктор. – Пендлтон, при чём здесь это? Я не о личной своей гордости говорю. Что касается этого, то я готов хоть на коленях ползти до самого её дома. Ну, или вниз головой шагать, если это поможет. Я говорю о профессиональной гордости. Я ведь должен буду прийти как врач к пациенту. Не могу же я просто явиться и сказать: здрасьте, я ваша тётя!
