проговорил паук, шамкая. Видимо, это был очень старый паук.– Я сейфас тефя фолжен съесть.
Юля подошла ближе. В полоске лунного света она получше рассмотрела его. Глаза его щурились, не видя, как прежде, многие зубы выпали, от чего испортилось его произношение, а жесткая шерсть давно покрылась сединой. Арахнос выглядел достаточно страшно, но, видя то, как он неловко ставит ноги, запутываясь в них и прощупывая местность, Юля улыбнулась.
– Ты ведь на самом деле не хочешь меня есть? А если съешь, то я не смогу тебя нарисовать. – Юля указала на рисунок в его лапах.
Арахнос опустил лапы и отвернулся. Не очень-то легко выглядеть устрашающим и угрожать съедением, когда ты не видишь ни куда идешь, ни даже саму жертву.
– А фочему это фы меня не испуфалась? Я – фтрафный пофиратель детей. Прифожу из фемноты и уфожу детей туда же. Меня фоятся дети и фнем, и нофью. – театрально расставив лапы в стороны, продекламировал Арахнос. Потом резко опустился на лапы и обиженно добавил. – А ты фот не испуфалась.
– Я очень испугалась. – решила подбодрить паука Юля. – И мои друзья тоже испугались. – она кивнула на трусливого поросенка и на отряд домовых с взъерошенными волосами и выпученными от страха глазами.
Арахнос, как только увидел вооруженных взлохмаченных домовых, обмотанных соломой, сам резко отшатнулся, испугавшись их жуткого вида.
– Я вифу, что ифпугались. – медленно проговорил он, отходя от соломенных солдат на безопасное расстояние.
Но один снопик соломы все-таки вышел вперед. Оказавшись при ближайшем рассмотрении Рафом, он проговорил:
– У тебя сегодня оказался мой брат, Вафля. Что ты с ним сделал?
– Фафля? – наклонив голову и прищуривая глаза, Арахнос пытался рассмотреть кто с ним говорит.
– Да, домовой, такой же, как и мы.
Арахнос обвел всех взглядом, но кроме снопиков соломы, ничего не увидел.
– Фефодня фыл фолько один фость. Он рефил прифотовить мнофо фафлей и пирофных. И фофросил меня фозвать фас на прафдничный уфин.
– У меня ш-то нифефо фкусного не было. Кофти жефать не мофу – фуфов нет. – добавил он, застеснявшись.
– Так Вафля жив! – радостно крикнул Раф, сорвал с себя соломенную защиту и стал выплясывать восторженный танец.
Остальные домовые стали выходить из укрытия, снимать солому, так что старый паук смог разглядеть маленьких человечков и очень удивился такому количеству малышей. Домовые подходили, сначала с опаской, а потом все смелее и смелее. Гладили паука по его мохнатым лапам, но с осторожностью его обходили.
– Пофдемте ф фости. – пригласил старик Арахнос, неуклюже разворачиваясь и направляясь к проходу в стене, который раньше не был заметен. За проходом открывался длинный подземный тоннель.
Вереницей потянулись за пауком домовые, всем хотелось посмотреть на логово страшного паука, да еще и попировать там. Последней шла Юля. Ей приходилось нагибаться, в некоторых местах и вовсе пришлось встать на четвереньки и ползти. Но когда она очутилась в пещере Арахноса, ссадины и неудобство были забыты.
Вафля, успевший навести порядок, заметал на совок последний мусор. На длинном деревянном столе в самом центре пещеры стояли разные яства. Юля заметила и пирожное «картошка», и мягкие сочные вафли, и дымящуюся вареную картошку с паровыми котлетками. Все, чтобы старый паук мог вдоволь наесться.
Увидев брата, Вафля оставил уборку и бросился навстречу. Оба были рады видеть друг друга.
Когда отгремели тосты, а еды на столе значительно поубавилось, Арахнос подошел к Юле.
– Знаефь, я фсегда долфен есть дефей. Но я не люфлю это фелать. Они фесткие. – пожаловался ей паук. – А ты сефодня предлофила мне фисунок. Нифто и нифогда не префлагал Арафносу его нафисовать. Поэтому есть я теяя не фуду. Я уфе сыт на сефодня. Но нуфно прифумать как вефнуть тебя домой.
– А я не могу вернуться так же, как и пришла? – удивилась Юля.
Арахнос покачал головой
– Это фсе не по-насфоящему. Фолько в скафках фивотные разговафивают, а пауки прифлашают на чай.
Юля уже очень хотела домой. Все происшествия утомили ее, а сытный обед, приготовленный Вафлей, совсем клонил ко сну. В компании веселых домовых было интересно и весело, но она уже устала. Пришло время возвращаться.
– Я могу помочь. – услышала она голос Рафа за спиной.
Вафля и Раф подошли к ним, по-братски обнимая друг друга за плечи.
– Пойдем, что-то покажу. – Раф поманил Юлю за собой.
У дальней стены, спрятанная за шторкой, обнаружилась большая библиотека Арахноса. На полках стояли многочисленные книги, обвитые паутиной и припорошенные пылью.
– Садись. – Вафля показал на большой мягкий диван, весь закиданный подушками.
Юля с ногами забралась на диван, обложилась подушками и с интересом наблюдала за тем, что делают братья. А они переходили от полки к полке, о чем-то переговаривались, спорили. Наконец, они выбрали одну книгу, которая устроила обоих.
Подойдя к дивану, они присели и стали листать запыленные страницы.
– Смотри внимательно… – Раф открыл страницу и показал Юле.
На самом верху страницы большими витиеватыми буквами было написано: «Юлина сказка». Раф пролистнул несколько страниц, на которых Юля успела заметить Зорьку и Ваську, высовывающего пятачок из-под корыта, страшные глаза Арахноса в темноте, длинный стол в пещере. Наконец он остановился на одной странице, где был изображен диван, весь закиданный подушками.
– Вот. Читай здесь.
Юля взяла книгу и стала читать.
– «Они переходили от полки к полке, о чем-то переговариваясь, спорили. Наконец выбрали одну книгу, которая устроила обоих». – Она оторвалась от книжки и посмотрела на братьев. Они улыбались и одновременно махнули рукой, чтобы она продолжала.
– «Подойдя к дивану, они присели рядом и стали листать запыленные страницы».
Тут буквы в книге стали двигаться, перескакивать из слова в слово, закручиваться в немыслимые узоры, а потом и вовсе вылетали из книги. Юля смотрела на этот снегопад букв, кружащийся вокруг нее. Он успокаивал. Будто говорил, что все будет хорошо, она в безопасности. Неожиданно буквы замерли и тут же обрушились на нее холодным душем.
Юля вскрикнула. И проснулась. Она была в своей комнате. На соседней кровати, свесив руку вниз, мирно спала сестра… За окном шумело теплое деревенское утро, мычала корова, кудахтали куры во дворе.
После завтрака, когда вся посуда была вымыта, а стол вытерт насухо, девочки сели рисовать.
– Давай рисовать то, что сегодня приснилось. – предложила Алиса. – Вот мне приснился огромный корабль. Я там была главным пиратом, крутила штурвал и сражалась с морскими чудовищами.
И с ажиотажем она стала чирикать синим мелком по бумаге, изображая гигантские морские волны. А Юля никак не могла вспомнить, что ей снилось. Смесь чувств накатывала на
