голосом это обращение. — Насколько я заметил, у вас двойной, специальный циферблат. Остановилась ли вторая стрелка? Нет? Нет. А это значит, что пропали у вас не только подарки, а и ваш темпоральный регулятор. То есть ваша волшебная трость, уважаемый Санта, заменена подделкой. Да и ваш волшебный мешок — подпространственный приёмник, думаю, подменен тоже, — и дедушка показал на красный мешок, валявшийся на полу рядом с кучей бумаги. — А вот где настоящие, что пропало ещё, кто это всё реально похитил и зачем? Вот это нам с вами и предстоит выяснить.
— Как подделка? — взвизгнул, подскочив Санта. — Кто похитил? Какой регулятор? Что происходит, Урх? О чем говорит это человек?
— Спокойно, Босс. Спокойно. Во всем разберёмся, — заверил Санту начальник охраны. — А пока надо немедленно возвращаться на Базу. Поехали. Ну, а к вам мы ещё вернёмся, — зловеще пообещал он, повернувшись к дедушке и детям.
— Нет, уважаемый Урх. Мы поедем вместе с вами, — твердо ответил дедушка.
— Вот ещё! Зачем это вы нам нужны? — вытаращился на него Урх, уже заметно начиная злиться на этих непрошеных нарушителей спокойствия.
— Давайте отойдём в сторонку, побеседуем, — мягко сказал дедушка. Он взял Урха под локоть, хоть для этого ему и пришлось слегка наклониться, и увлёк его за собой из комнаты.
Как Лёнька, который подобрался почти к самой двери, не пытался услышать, о чем говорили дедушка с Урхом, но, кроме обрывков слов, ничего подслушать не удалось. Дедушка говорил тихо, почти уткнувшись губами в острое ухо Урха, а сам Урх отвечал высоким скрипучим взвизгиванием, из которого понять что-либо было никак невозможно. Единственное, что Лёнька заметил — это что дедушка зачем-то расстегнул куртку и показывал Урху что-то прикреплённое на её подкладке. Красноносый олень Рудольф, слонявшийся между машинами, тоже хотел подслушать разговор и попытался подкрасться поближе, но Урх так рявкнул на него, что Рудольф шарахнулся назад и, недовольно фыркая, побрёл к выходу из гаража, нарочито громко цокая копытами и стараясь зацепить рогами и поцарапать как можно больше машин. Дедушка с Урхом вернулись в подсобку. Оба хмурые, но, видимо, пришедшие к какому-то соглашению, потому что споров больше не было, и, не обращая внимания на восклицания Санты, Урх потащил того к выходу.
— Минутку, — сказал дедушка, — детям надо подняться наверх и переодеться. Дорога дальняя, а на улице холодно. Вы ведь дождётесь нас? — последнее было обращено к Урху.
— Да-да, конечно, дождёмся, — злобно пробурчал тот.
— Мы быстро, — доброжелательно сказал дедушка и, взяв близнецов за руки, торопливо потащил их, на этот раз уже к лифту.
— Деда, — сказал Лёнька, как только они очутились в лифте. — Куда мы идём? Домой?
— Нет, ко мне, — ответил дедушка и нажал кнопку своего этажа. — Вы оденетесь, и мы поедем вместе со всей компанией.
— Я хочу домой, — неожиданно заныла Лиза. — Я не хочу никуда ехать. Я устала. Я хочу домоооой…
— Так, — твердо сказал дедушка. — Позвольте мне вам, дорогие мои, напомнить по чьей милости мы все здесь оказались. Кто напал на Санта-Клауса и отнял у него мешок с игрушками? Кто создал всю эту ситуацию? Я?
Дети не отвечали и, наклонив головы, только тихонько шмыгали носами.
— Ну, а тогда придётся нам вместе поехать, помочь разобраться в том, что случилось, и исправить все то, что мы, а вернее вы, натворили. Да и вообще, — тут он с наигранным энтузиазмом повернулся к Лизе, — ты представляешь, куда мы поедем? Это же Северный полюс! Тайная пещера Санта-Клауса! Его склад подарков! Неужели не интересно?
Глаза близнецов немедленно вспыхнули и тут же погасли.
— Ну, да… интересно, — почти хором протянули они, — только наших подарков там нет, — И голоса обоих снова задрожали.
— Я же обещал, что у вас тоже будут подарки, — сердито сказал дедушка. — А я когда-то вас обманывал?
— Да, ты все время нас дуришь, — неожиданно выпалила Лиза и отвернулась к стенке.
— Дурю — это одно, — обескуражено ответил дедушка, — это шутка, это игра. А обман — совсем другое. А я никогда вас не обманывал и всегда выполнял свои обещания. Разве не так?
В этот момент лифт наконец остановился, и неприятный разговор можно было прервать.
В квартире дедушка вытащил из-под висящих на вешалке вещей Лизину и Лёнину тёплые куртки и шапки, а из шкафчика для обуви достал их зимние сапоги.
— Быстро одевайтесь.
Лиза начала молча одеваться, а Лёня, уже натянув один сапог, остановился.
— Деда, а откуда у тебя наши вещи?
— Как это откуда? Вы же позавчера, после гуляния, пришли ко мне играть в шахматы, разделись, а потом убежали домой и оставили куртки и сапоги здесь. А вчера вы никуда не ходили, так что вещи так и остались у меня, — спокойно ответил дедушка.
— Ааа… — задумчиво протянул Лёня. Натянул второй сапог, надел куртку, и они пошли.
Перед выходом дедушка прихватил с собой небольшой рюкзак, стоявший там же в прихожей, и который, видимо, был собран заранее, так как дети не видели, чтобы он что-то в него клал. Пока они одевались и выходили, а дедушка запирал дверь, Лёня перебирал в уме события позавчерашнего дня. Он честно пытался вспомнить всё, и почти всё вспомнилось. Вот только он никак не мог припомнить, чтобы они оставили свои куртки у дедушки в квартире. Ну, не помнил он этого.
Дети устремились к лифту, но дедушка снова молча указал им на дверь, ведущую на лестницу. Только на этот раз он повёл их не вниз, к выходу на улицу, как они ожидали, а вверх. Они поднялись до шестого этажа, но лестница не закончилась. Вверх шло ещё с десяток ступеней, а вот дальше была стена, тупик. Поднявшись этот последний пролёт, дедушка потянул за какую-то цепочку, свисавшую с потолка, и тут вверху открылся прямоугольный люк, а из него разложилась и спустилась к их ногам складная металлическая лестница. Глаза близнецов загорелись, но дедушка, заметив это, остановился, уже поставив ногу на первую ступеньку.
— Так, пираты. Вы забудете всё, что видели и особенно этот выход на крышу, как только закончится сегодняшняя ночь. Понятно?
— Да, конечно, — хором ответили близнецы, и было очевидно: уж что-что, а такой лаз наверх они точно забывать не собираются. Дедушка тоже это понял.
— Всё ясно, — вздохнул он, — придётся завтра повесить сюда большой замок. — И, подтолкнув вверх по лесенке по очереди обоих детей, поднялся за ними на крышу дома, подтянул за собой лестницу и закрыл люк.
Снаружи было тихо, безветренно и шёл лёгкий, пушистый снег. Крыша была освещена несколькими фонарями, и в их желтоватом свете снежинки кружились так плавно и ритмично, что Лиза, тут же позабыв обо всех огорчениях, замурлыкав какую-то мелодию, попыталась закружиться, затанцевать вместе с ними, но бдительный дедушка крепко ухватил её за капюшон куртки. Их дом был одним из самых высоких в округе, и детям показалось, что весь город, от горизонта до горизонта, лежит у них под ногами. Затаив дыхание, они с восторгом озирались по сторонам. Никогда не виданный с такой высоты ночной город, заворожил их. Оба застыли, широко раскрыв глаза, заворожённые увиденным и готовые вот-вот завизжать от восторга. Но тут раздалось нетерпеливое фырканье, все вздрогнули, очнулись и поняли, что на крыше они не одни. В тени невысокой трубы от котельной, стояли сани Санта-Клауса. Те самые. Настоящие. Столько раз виданные во всех мультиках, на картинках и рождественских открытках. Точь-в-точь. С оленьей упряжкой. Правда, вместо восьмёрки оленей их было всего шесть, но сердитый Рудольф с красным носом уже стоял впереди и был готов освещать дорогу.
— Залезайте быстрее, — прошипел Урх. — Ещё не хватало, что бы нас тут увидели.
Дедушка подсадил близнецов в сани и забрался сам, втиснувшись между ними. Санта и Урх сидели напротив. Сани оказались небольшими, и детям с дедушкой на одной скамейке было тесновато. Санта тихо чмокнул, и олени стали медленно поднимать сани вверх. Дети вцепились в дедушкину куртку и со страхом
