Впрочем, и Юля большой популярностью в классе не пользовалась. Тем более, что в замшевых курточках в школу не ходила, в музыкальных записях не разбиралась, хотя отец и подарил ей на день рождения японскую "коробочку" знаменитой фирмы "Сони". Прозвище Спица в глаза Юле никто не говорил (за это можно было и плюху схлопотать), но за спиной кличка порой шелестела и не отлипала от Юли все годы.
Однажды в октябре, в седьмом классе это было, Юля дежурила в кабинете литературы. Она вытирала пыль на книжных полках и услышала разговор, который вела с несколькими девчонками первая красавица класса Настенька Прокушина. Речь шла о ее, Настином, дне рождения, обсуждался список гостей.
- Надо и Спицу позвать, - предложила Настенькина адъютантша Светка Терещенко. Юлю девчонки не видели, ее закрывал стеллаж.
Анастасия Прокушина томно сказала:
- Девочки, мне не жалко, но она танцует как отравленный страус. Что она будет у нас делать?
- На кухне поможет, - ехидно предложил кто-то. - А не позвать все-таки неудобно.
Светка добавила:
- У нее папа сама знаешь кто. Небось раскошелится на такой подарочек, что ахнешь...
Юля, помахивая тряпкой, вышла из-за стеллажа.
- Можно просчитаться, - сообщила она обалдевшим девчонкам. - У папы служебные неприятности, его могут понизить в должности, тут уж будет не до подарочка... Так что я лучше в кино завтра схожу. Расходов всего полтинник на две серии, а смотреть на Клаудию Кардинале все-таки приятнее, чем на вас.
Анастасия обрела самообладание быстро. Ласково пропела:
- Юлечке хорошо. На любое кино "детям до шестнадцати" можно без паспорта.
- На "Мушкетеров" всех пускают, - хладнокровно отозвалась Юля. - Не всем, правда, это понятно: ни машин, ни красавцев в джинсах...
- И с кем это ты пойдешь? - ехидно поинтересовалась Светка.
- Да уж не с твоим Коленькой Каплуновым из восьмого "В".
- Он с тобой и сам не пойдет. У него каблуков таких не найдется, чтобы тебе хоть до плеча достать...
- Вот именно, - отрезала Юля и неожиданно сказала: - Шумов, пошли завтра на "Мушкетеров".
Юрка вытирал доску. Он был настолько "из других сфер", что девчонки при нем обсуждали свои дела не стесняясь.
Интересно, что Юрка не удивился. Согласился неторопливо и спокойно:
- Завтра? Ну давай...
- Два сапога пара, - хмыкнула Светка.
- Две оглобли - упряжка, - со вздохом уточнила Анастасия.
А юркая и ехидная Танька Бортник довела характеристику до точки:
- Два столба - виселица.
- Пять куриц - суп с потрохами, - сообщила в ответ Юля и секунду размышляла, не пустить ли в Таньку тряпкой, но решила быть выше мелочей и гордо ушла из класса.
О разговоре с Юркой Юля забыла, тем более что завтра ей полагалось идти на занятия в турсекцию Дворца пионеров. И она удивилась, когда Юрка подошел на следующей перемене и деловито спросил:
- Дак насчет кино-то как?
Ей сказать бы сразу: ерунда, мол, это я пошутила. А она с чего-то растерялась и хмуро брякнула:
- Договорились же. Давай на четыре часа.
- Давай. Только ты билеты возьми сама, заранее. А то я смогу лишь к самому началу прийти, не раньше.
Тогда Юля рассердилась. То есть не очень даже рассердилась, а удивилась такому нахальству. И оскорбленно сказала:
- Балда! Его девочка в кино приглашает, а он: купи билеты!
С Юрки ее оскорбленность - как с гуся вода. Он объяснил вразумительно:
- Девочка должна понимать, что у меня завтра дел дома вот столько. - Он чиркнул ладонью по тощему длинному горлу.
И Юля, вместо того чтобы оскорбиться снова, вдруг согласилась:
- Ладно уж, раз ты такой занятой...
...Если бы она знала! Он появился у кино "Якорь", где шли старые "Мушкетеры", за две минуты до начала. И не один, а с двухлетней закутанной девчонкой, которая цеплялась за его штанину и смотрела снизу вверх преданными глазами-пуговками.
- Это что? - изумленно выдохнула Юля.
- Не что, а кто, - уточнил Юрка. - Маргарита.
- Зачем?
- А с кем я ее оставлю? Ясли на карантине, Ксенька вторую неделю в больнице с воспалением, мать мотается между больницей и работой...
Дребезжал уже второй звонок.
- Идем, - ледяным тоном произнесла Юля.
Маргариту пустили, конечно, без билета. Места были недалеко от края, Юрка сказал:
- Давай я ближе к проходу сяду. Две серии без перерыва, она все равно запросится...
Юля мысленно застонала и уставилась на экран, где еще ничего не было.
Маргарита оказалась покладистой девчонкой, не возилась и не хныкала, добросовестно таращилась на машущих шпагами мушкетеров и гвардейцев. Но в начале второй серии она в самом деле беспокойно забормотала Юрке в ухо. Что-то шепотом объясняя соседям-зрителям, Юрка выбрался из ряда, а через пять минут так же вернулся. Грузной тете, которая сердито шипела и не хотела подобрать ноги, Юрка внушительно сказал:
- У самой, видать, маленьких не было. Ребенок разве виноват?
Тетя задышала, как перегретая кастрюля-скороварка. Она была жутко противная, и Юркино поведение Юле понравилось. И слова его показались справедливыми. В самом деле, ребенок разве виноват? Досада на Юрку еще сидела в Юле, но к досаде примешалась непонятная виноватость. Юля оторвалась от кино и покосилась вбок. Освещенное экраном Юркино лицо - худое, с торчащими скулами - казалось бледным и даже чуточку красивым. Почти как у Атоса. А смирная Маргарита ласково посапывала, прижавшись щекой к Юркиной куртке.
И Юля прошептала:
- Давай я ее подержу. У тебя, наверное, уже колени онемели.
И Юрка согласился:
- Подержи. - А обеспокоенной Маргарите сказал: - Не бойся, это Юля. А я тут, рядышком...
После кино, несмотря на Юлины возражения, Юрка с Маргаритой на плечах проводил Юлю до подъезда. Тогда она завела их к себе (тем более, что Маргарита опять шептала Юрке на ухо), напоила чаем и сама проводила их до дому. Тогда Юрка оставил Маргариту с вернувшейся матерью и опять довел Юлю до ее подъезда...
Через месяц они как-то просто, ни у кого не вызвав удивления, стали для всех в классе "Ю в квадрате". Чаще всего это говорилось по-хорошему, без ехидства. Не все ведь были такие, как Анастасия Прокушина или глупый Андрюха Пылин...
Но при чем тут женитьба?
Отношения их с самого начала были... ну, такие, которые старшеклассники с усмешкой называют "пионерскими". Так, по крайней мере, казалось Юле.
- Пень ты, Юрка, и чучело, - сказала Юля и швырнула ему зашитую куртку. За будущими невестами ухаживают, их на руках носят и вообще...
- Тебя поносишь, - хмыкнул он. - А что "вообще"?
- Я же сказала... ухаживают...
- А я разве не ухаживал?
- Ты-то? Вот балда! Ухаживалыцик! Мы даже...
- Что?
Ее будто за язык дернули:
- Даже не целовались ни разу.
Она тут же перепугалась, а он сохранил спокойствие:
- За этим все дело стало? Вообще-то, по-моему, это предрассудок, но если тебе очень хочется...
- Больно надо... Юрка, ты чего? Уйди, балбес! Я кому говорю! Юрка, я стукну!.. Ну, ты с ума сошел? Ма-ма-а!!
- Мамы же нет дома, - хладнокровно напомнил Юрка.
- Уйди, говорю! Ай!! Вон папа приехал!
За окном правда прошуршала отцовская "Волга".
- Пап всегда приносит не вовремя, - заметил Юрка, вытирая губы...
- Пошел вон, дубина! Видеть тебя не хочу!
- Ты же хотела мне еще штаны погладить, - напомнил он.
- Нахал!.. Поглажу, и убирайся...
...В восьмом классе все думали, что Юрка после экзаменов пойдет в ПТУ. Но он весной заявил, что останется в девятом. Это, конечно, всполошило и классную, и завуча - не подарок, мол. Но Юрка деловито сдал экзамены без троек и забирать из школы документы отказался. Попробовали вручить их почти насильно - тогда Юрка сказал, что не имеют права, и пообещал сходить к собкору "Комсомолки". Газет завуч и директор боялись как чумы: недавно в "Молодом ленинце" была напечатана про школу статья: как "оптом" принимали здесь в комсомол сразу два седьмых класса и не приняли - по указанию завуча - лишь одного мальчишку. Речь шла о младшем брате Анастасии Прокушиной. В отличие от сестрицы, он был парнишка что надо и заступился за перепуганного первоклассника, которому громогласная тетушка-завхоз грозила за что-то немедленным изгнанием из школы, колонией и отрыванием головы. Это "вмешательство в воспитательный процесс" и разгневало завуча...
Услышав о собкоре, от Юрки отступились. Но классная, которая считала откровенность своим большим достоинством, Юрке сказала при всех:
- Ты что, после школы в университет собрался? Из тебя студент как из снежной бабы кочегар.
Юрка поблагодарил за остроумное сравнение и ответил, что куда он собрался - это его собственное, сугубо личное и никого других вот ни на столечко не касающееся дело.
Классная тогда выдала, уже не сдерживаясь:
- О матери бы подумал! В училище же стипендия, потом зарплата, стал бы помогать.
- Ничего, мы пока не голодаем, - хладнокровно сказал Юрка.
Конечно, они не голодали. Но сказать, что у Юрки дома все благополучно, тоже было нельзя. Еще в седьмом классе, перед Новым годом, он зашел за Юлей, чтобы пойти в парк на лыжах, и вдруг вынул из оттопыренного кармана пачку трешек и пятерок.
