В общем, тут было красиво. Стенки были из белого песочка, очень чистые, стол и диван из желтого песочка, и сверху очень плотненько все выложено чешуйками еловых шишек, получался такой красивый узор.
"В Москву приеду, я такие диванчики у нас на горке построю! - подумал завистливо Тяпкин.- И пусть Танька подавится. И Маринка. И Ленка. Ишь какие дедки-бородед-ки, как выдумали сделать!"
На стене над столом были сделаны полки, на них постелены чистенькие листочки подорожника и малины, а на листочках стояла посуда. Сразу Тяпкин даже не мог понять, из чего она сделана, потом понял: из половинок речных раковин, очищенных и отполированных до блеска. В свете синих деревянных лампочек эта посуда светилась, как волшебная. Стол был накрыт скатертью из толстой, красивой паутины. Практичный Тяпкин зацепил пальцем за край и тихонько потянул, но паутина и не думала рваться: она была очень прочная. В дальнем полукружии комнаты стояло семь кроватей, на них, закрывшись теплыми коричневыми одеялами, спали семь старичков.
- А чего они спят? - удивился Тяпкин.- Заболели?
- Нет.- Леша подбежал к одной из кроваток.- Они днем всегда так спят. Они ночью ходят.
- А мой дедушка никогда не спит,- похвастался Тяпкин.- Он днем разговаривает, а ночью книжку читает.
- А очки? - вспомнил Леша.
- В очках читает книжку.
- А сны видит в очках, ты сказал.
- Видит...- Тяпкин вспомнил, что иногда, когда он просыпался рано утром, то заставал деда спящим.- Дедушка только утром спит. И тогда видит.
- Дедунь,- ласковым, нежным голоском позвал Леша и присел на корточки возле кроватки.- Дедунь, это я пришел!
Старичок отодвинул одеяло, потянулся, причем Тяпкин услышал, как громко захрустели у него все кости. Это напоминало хруст сухих сосновых шишек, припасенных для самовара. Потом старичок быстро сел на кровати, опустив тоненькие ножки, схватил Лешу за щеки и поцеловал его вытянутыми толстыми губами. Втянул шумно воздух, точно как Леша, когда хотел понюхать козленка, потом снова поцеловал его, погладил по спине, по животу, засмеялся тихонько.
- Леша...- сказал он слабым, добрым голосом.- Где ты пропадал? Я так скучал по тебе!
"Мамка бы мне как дала! - подумал Тяпкин.- Сказала бы: "Я волнуюсь, с ума сошла, а она хо-одит!.." А этот: "Леша, Леша, где пропадал!.."
- Вот видишь! - сказал Тяпкин вслух.- Тебя же Лешей зовут. Я же знал.
- Это здесь. А там не зовут Леша,- огрызнулся Леша неохотно, видно, не хотел посвящать старичков в свои внешние дела.
- Это кто? - спросил старичок и строго посмотрел на Тяпкина.- Кого ты сюда привел, Леша?
- Я у них живу,- промямлил Леша.- Я его в гости позвал.
- Его? - удивился старичок.- Это же девочка.
- Он не девочка,- возразил Леша.- У него волос нет на голове. Он мальчик.
- Она девочка,- твердо сказал старичок, слез с кровати, аккуратно закрыл ее коричневым одеялом и потер лицо ладошками.
- А вы водичкой разве не умываетесь, когда встаете? - заинтересованно спросил Тяпкин. Он не любил умываться.
- Нет.- Старичок усмехнулся: - Зачем? Так и сгноиться недолго. Вода вещь ненужная.
- Меня мать заставляет умываться. Говорит все время: "Люба, умойся, Люба, умойся!" Прямо надоело.
Тяпкин из подхалимажа представил мать в очень неприглядном свете, у него и голос даже стал брюзгливый и противный.
- У тебя лицо другое совсем,- возразил Леша.- У тебя мягкое лицо и пахнет кожей. А у дедушки жесткое и травой пахнет.- Леша вздохнул.- У него хорошая мать. Она мне молочка давала, и сахарку, и еще блин.
- Блин - это очень вкусно,- сказал старичок грустным голосом.
- Блин - пища боков,- вспомнил Тяпкин.
- Говорят: пища богов,- поправил его старичок.- Я знаю. Я давно живу.
- Мама говорит: пища боков.- Тяпкин вздохнул. - Мама вечером еще будет блины печь. Я тоже блины люблю. С вареньем.
- Я один раз ел блин,- сказал старичок.- Очень давно, когда я такой, как Леша, был. Мне девочка одна давала. Только она красивая была девочка, у ней волосики были белые с бантиком и на штанишках кружавчики белые. И платьице белое с кружавчиками.
Старичок улыбнулся, вздохнул и сел на диван, поскрипев сухим телом по шишечным чешуйкам.
- У меня нет такого платьица,- обиженным толстым голосом сказал Тяпкин и посмотрел на выпачканные песком рукава и грудь пижамы.
- У тебя, тоже красивое платье,- вспомнил Леша.- Такое красное, в белый горошек. Мне нравится.
- У меня волосиков нет,- грустно возразил Тяпкин.
- Я не люблю волосы,- скривился Леша.- Ерунда какая-то! Только всякие листья сухие цепляются, иголки от елки!..
- Да, в общем...- сказал старичок и поразбирал пальцами спутанную зеленоватую бороду.- А молочка я тоже очень давно не пил.
- Лешк! - мрачно сказал Тяпкин.- Я пойду. А то мне знаешь как мать даст!
- Пойдем...- Леша вздохнул и погладил дедушку по худенькой коленке.- Я пойду, дедуш. Я у них буду жить теперь.
- А я как же?-спросил старичок и вдруг заплакал.- Мне без тебя скучно очень... И потом, я давно молочка не пил. Я молочка хочу.
- Ой! - вскрикнул Тяпкин и почувствовал, как у него сжалось от жалости сердце.- Дедушка, ты не плачь! Я тебе дам молочка, и Лешке дам, и всем. Вы все приходите к нам, тут недалеко. Я вам свой блин отдам!..
Тяпкин был добрым человеком, и сердечко у него было отзывчивое. Он запыхтел и пополз задом в дырку, сказав на прощание:
- Приходи, дедуш. Я тебе больше всех дам молочка. Я тебе и сахарку дам.
- У него зубов нету,- сказал Леша.
- Эх ты, Лешка! Бросил старичков...- проворчал грустно Тяпкин и уполз в дырку совсем.
Скоро он выбрался на белый свет, оглядел себя и понял, что пижама пропала, лучше ее запрятать где-нибудь в кустах и идти домой голышом. Так он и сделал.
5
- Ты что голышом разгуливаешь? - спросила я дочь, когда она появилась на пороге дома в туфлях на босу ногу и больше ни в чем.- И чем это желтым у тебя лицо вымазано?
- Так просто,- проворчал мой ребенок и пошел к умывальнику.- Мам,заявил он, вернувшись,- я блинов хочу.
- На ужин сделаем,- пообещала я.- А пока иди молочка с хлебушком попей.
Тяпкин загрохал кастрюлькой на кухне, а я продолжала работать.
- Мамочка! - позвала меня из сада Варвара Георгиевна: она меня всегда так называла, наверное, в назидание Тяпкину, который звал меня то "мамка", то "мать", то "ма-маха" и лишь изредка "мамуля".- Мы с Иосифом Антоны-чем гулять ходили и недалеко от нашей калитки чью-то пижамку нашли. Это не Любочкина там в кустах заблудилась?
Я вышла на крыльцо, увидела в руках Варвары Георгиевны очень мне знакомую пижаму, всю перемазанную в песке и глине, растерянно взяла, произнесла "спасибо" и посмотрела на дочь. Тяпкин сидел на крылечке, держал в одной руке большой ломоть хлеба, в другой кружку с молоком, его стриженая голова была упрямо опущена.
- Как она там оказалась, Люба? - спросила я голосом, не сулившим ни мне, ни дочери ничего хорошего. Честно говоря, я не очень-то люблю ссориться с Тяпкиным, и если мне случается его отшлепать в сердцах, я огорчаюсь после гораздо больше, чем дочь. Все-таки Тяпкин - хороший ребенок, хотя и шкодник и упрямый.
- Как она туда попала, я спрашиваю? - повторила я.
- Ее кто-нибудь украл,- тихо сказал Тяпкин, не поднимая головы.
- Вот как? Очень интересно. Иди-ка в комнату, ложись в постель, и пока ты мне все не расскажешь, я с тобой разговаривать не буду и гулять ты не пойдешь. Лешу я к тебе тоже не пущу.
- Мне его и не надо,- проворчал Тяпкин и, упрямо уткнув подбородок в ключицы, пошел в комнату, бросив по пути Варваре Георгиевне: - Нечего вам находить чужие пижамы, раз никто не просит!
Я отвесила Тяпкину подзатыльник, но ребенок мой даже не хлюпнул.
- Ишь, героиня! - сердито сказала я, взяла бидон и пошла за молоком к соседям. В общем-то, я тоже была сердита на Варвару Георгиевну: нечего находить чужие пижамы, раз не просят.
Дулись мы друг на друга часа полтора. Я сидела, работала, Тяпкин лежал голый на постели и сопел обиженно. Потом наконец он поднялся, подошел к столу и встал - подбородок прижат к груди, руки сложены сзади, голый пузик выпячен вперед. И молчит. Я делала вид, что не замечаю Тяпкина, увлечена работой.
- Мам? - вымолвил наконец Тяпкин басом.
- Да? - не сразу отозвалась я.
- Я больше не буду.
- Чего не будешь?
- Пижамку в кусты кидать.
- А зачем ты ее туда кинула?
- Она грязная была.
- Почему это она оказалась грязная?
- Я к Леше ходила, он в горе живет. Где песочная горка такая, знаешь?.. А дырка очень узкая.
Так, слово за слово, мы восстановили картину преступления, и я Тяпкина простила. Правда, все эти басни про старичков, кроватки из песка и посуду из ракушек всерьез не приняла. Просто ходил мой ребенок повозиться в песке - он очень любит песочные домики строить,- а остальное выдумал. Надо натаскать будет песочку в сад, пусть возится, а то скучно одной. Про Лешу я как-то не вспоминала: может, его и не было вовсе. Мы помирились и стали печь блины.
Тут пришел Леша.
