себя за руку во второй раз — ещё сильнее, — чтобы не повестись на льстивые речи. Потом схватился за оберег — подарок матушки, но тот, как назло, рассыпался в пальцах. А глупый язык уже влез — поперёк всего здравого смысла:
— Да, я хотел бы разделить с тобой трон.
Чёрт, он же совсем не то хотел сказать! Ох, и угораздило же вляпаться… Знал ведь, что не стоит Лютомилу доверять, и на тебе — развесил уши, как болван. И у отца сейчас даже оберег не выпросишь — неровен час, напомнишь о себе и вмиг сердца лишишься. Лис, конечно, изо всех сил старался, пыжился — день за днём наколдовывал хорошую погоду, но подозревал, что отцу эти потуги обойти — раз плюнуть. Захочет Кощей сделать грозу — значит, будет гроза.
— О, я так рад! — Лютомир захлопал в ладоши. — Как здорово иметь брата, который всегда будет рядом. И никогда не предаст. Ты же не предашь меня, правда?
От его звонкого, ещё не сломавшегося мальчишеского голоса у Лиса зазвенело в ушах.
— Не предам, — немеющим языком выдавил он.
И в ужасе понял — ещё пара таких прогулок рука об руку и разговоров по душам, и он действительно не предаст. Будет делать всё так, как скажет Лютомил, ещё и радоваться, что угодил брату. Не сможет солгать ему. Просто не захочет. Ох, великая сила досталась Кощееву наследнику… Интересно, он осознанно этим пользуется, или пока способности не до конца пробудились? По правде говоря, Лис поставил бы на первое.
— Дяде, конечно, это не понравится, — вздохнул Лютомил, глядя в синее безоблачное небо. — Я с ним ещё поговорю, конечно. Но, возможно, придётся показать ему, что мы — главнее. Я не говорю, что надо будет его устранить, но… всякое может произойти, понимаешь. Ты ведь поможешь мне, в случае чего?
Лис кивнул.
— Помогу, — нет, ну а куда было деваться? Ничего другого он просто не смог бы вымолвить. Слова — на чью силу он так привык полагаться — подвели.
Лис решил, что пора сменить тему, пока он не пообещал брату, разбежавшись, спрыгнуть со стены. Он откашлялся и как бы между прочим спросил:
— Ты, говорят, теперь в остроге подвизаешься подмастерьем заплечных дел мастера. Это правда?
— Ага, — просиял Лютомил. — Только уже не подмастерьем. Меня вчера повысили. Говорят, хорошо справляюсь. Надо только с гневом ещё поработать — дядька Ешэ говорит, рвения во мне слишком много. А я, признаться, думал, это хорошо даже. Ну, когда изо всех сил стараешься. А он говорит: умерь свой пыл, у палача голова должна быть холодной. А ты как думаешь?
— Дядька Ешэ зазря болтать не будет, — пожал плечами Лис. — Слушай, а ты богатыря дивьего видел? Там, говорят, чародей ещё с ним какой-то…
— Не-а, — Лютомил мотнул своим «конским» хвостом. — Не видал. В ту часть подземелий никто, окромя самого Кощея и его советников, не вхож. Пленников содержат в самом тёмном застенке, и дверь такими заклятиями заколочена, что нам и не снилось. А что?
— Да просто взглянуть хотел. Неужели тебе не любопытно, как всамделишный богатырь выглядит?
— М-м-м, вообще-то любопытно, — наследник в задумчивости пожевал губу. — О, я придумал! А давай попросим отца нам его показать? Уверен, он не откажет.
От этого предложения Лис вздрогнул, словно от удара, и отчаянно замахал руками, как ветряная мельница крыльями:
— Нет-нет! Он, может, и не откажет, а потом, как всегда, разнудится, мол, разве мои сыновья не должны сами справляться? Только дети спрашивают разрешения, а взрослым это ни к чему. Разве не так?
— Твоя правда! — Лютомил в запале сгрёб Лиса в объятия — чуть не придавил, негодяй. — Как же я счастлив, что мы нашли общий язык! Давай прокрадёмся и посмотрим тихонечко, одним глазком? Ага?
— Давай, — Лис высвободился из захвата и только тогда смог вдохнуть полной грудью. Ну и силён братец, упырь его задери! — Только я вообще никогда в подземельях не был…
— О, это не беда, — отмахнулся наследник. — Со мной не заплутаешь, Я тебе всё покажу, хочешь? Где каких узников держат, как охраняют, как пытают. Нужно будет у себя в царстве тоже с умом всё обустроить. Я, знаешь ли, без работы скучал ужасно. Вечно не знал, чем себя занять. А тут у меня наконец-то цель появилась. Чувствую я к этому делу призвание!
Он нежно погладил рукоять плети, висевшей на поясе, и Лис содрогнулся — помнил ещё, как ему смертельным ядом угрожали. Только вот это ничуть не умаляло его нынешнего восхищения Лютомилом. Проклятые чары, аж голова от них кругом! Прежде он и не задумывался, что можно одного и того же человека любить и ненавидеть одновременно. А вон оно как бывает, оказывается!
— А покажи, — беспечно согласился он. — Было бы здорово ещё увидеть, где бывших батиных жён содержат. Ну, когда пойдём? Завтра?
— Можно и завтра. Утром после завтрака приходи к северной галерее, попробую тебя по-тихому провести. — Наследник хлопнул Лиса по плечу. — А то не дело это: Кощеев сын всех владений отца не знает. Подземелья-то ого-го какие большие! Ты удивишься!
О да, в этом Лис ничуть не сомневался…
После того как они с Лютомилом распрощались, обнявшись, словно лучшие друзья, и каждый направился в свою сторону, велико было искушение сразу помчаться к Маржане и крикнуть с порога: мол, что, съела? Без тебя справился, зубастая! Устал ждать, пока ты сподобишься почесаться, пришлось брать дело в свои руки. Но, хорошенько пораскинув умом, Лис всё-таки не стал так делать. Незачем было обижать мару — та наверняка старалась, просто власти у неё было не в пример меньше, чем у Кощеева наследника.
Поэтому он направился к матери за новым оберегом. Та, конечно, принялась расспрашивать: что да как, почему ниточка порвалась? А узнав правду, заохала-запричитала:
— Глупый, глупый мальчик. Сколько раз я говорила тебе — не приближаться к этому гадёнышу. Не дружить он с тобой хочет, а сделать так, чтобы ты под его дудку плясал.
