той полынью казалась!
– Твой наговор – да тебе же на двор, – быстро, не задумываясь отвела Незвана проклятье.
Волк глядел на женщин, не упуская ни одного слова, ни одного движения.
Молчан не верил Теребихе и хотел знать, что она задумала. Она куда-то собралась? Он пойдет следом.
Звану казалось, что весь мир вокруг пропах копченой рыбой.
С той минуты, как он сдвинул над своей головой второй плетеный щит и выбрался из подземного хода, ненавистный запах никак не желал от него отвязаться.
Зато идти по следу было легко. Не то что волк (пусть даже в человечьей шкуре) – даже ребенок с насморком мог бы учуять окаянную рыбу, которой пропахли эти двое.
Негодяй шел впереди, Дарёна – за ним: Зван увидел мужской след, на который наступила носком башмачка девушка. Должно быть, вражина запугал Дарёнку и заставил слушаться себя… ничего-ничего, Зван с ним об этом потолкует, как только догонит!
След читался так легко, что Званко отвлекся на посторонние мысли: а откуда взялся подземный ход в старой коптильне? Знает ли о нем купец Догада, который купил сарай? Надо будет обязательно рассказать про коптильню воеводе: не шутки ли это варварцев? Если вражье войско осадит Звенец, такой лаз может решить исход войны!
А может, воевода и сам это знает? Может, этот ход – на случай, если из осажденного Звенца понадобится послать гонцов за подмогой к соседним князьям?..
И тут след оборвался на краю обрыва.
Званко пал на четвереньки, разглядывая отпечатки ног. Ясно, что здесь была короткая схватка. Дарёна попыталась кинуться в реку, а похититель пытался ее удержать? Или девушка пыталась столкнуть вражину с берега? Ясно одно: оба свалились в реку.
Выплыли? Или… или утонули?
Мысль о том, что Дарёна могла погибнуть, оказалась невыносимой. Стоящий на четвереньках Званко вскинул голову и коротко провыл по-волчьи в такой тоске, что из-под обрыва в тревоге вспорхнули два испуганных чирка.
Но тут же парень взял себя в руки.
Что за вздор? Конечно, Дарёна жива. Как же на свете – без нее?
Надо спуститься с обрыва и идти вдоль воды по течению. Дарёна умеет плавать, но течение обязательно утащит ее хоть немного ниже. А уж Зван не пропустит место, где она выбралась на берег!
* * *
Чтобы отогнать страх, Дарёна заставляла себя внимательно глядеть по сторонам. Хорошенько разглядеть место, куда приволок ее коварный Нерад.
Забор, когда-то окружавший мельницу, давно рухнул и лежал в крапиве. Но сам мельничный двор почему-то почти не зарос травой. И крапива, и бурьян словно боялись проникнуть на недобрую, опасную землю.
«Как и люди», – подумала Дарёна.
Мельница покосилась над рекой, чудом удерживаясь, не сползая в воду. Без колеса, которого ее давно лишил гремячинский водяной, она и на мельницу-то была не похожа.
Нерад повел Дарёну не к самой мельнице, а к пристройке, где, похоже, и жил мельник. Во всяком случае, над нею была печная труба. А дверь, скособочившись, висела на одной петле.
«Как же люди боятся сюда ходить! – подумала Дарёна. – В других развалинах выдрали бы и петли, и все гвозди – железо ведь денег стои́ т! Да и сами развалины растащили бы на дрова – и доски, и бревна. А отсюда опасаются брать хоть что-то. И впрямь скверное место!»
Дверь заклинило, она не открывалась, но щель была широкая, Нерад и его пленница смогли войти внутрь.
А внутри уцелели и широкая скамья, и сундук, и длинный стол. И на всё это добро тоже не нашлось нового хозяина. Крепко в округе уважают водяного!
И кирпичную печь не разобрали. Правда, белая глина, которой когда-то была обмазана печь, давно осыпалась с кирпичей…
Зато деревянный пол был ужасен. На него и ступить было страшно. А щели, какие щели-то!
– Хорошее место, верно? – дружески подмигнул Нерад Дарёне. – Заходи, не бойся. Пол хоть и обветшал, но не провалится. Я здесь иногда живу.
Никто не беспокоит, даже дикие звери почти не заглядывают. Жаль, печь не затопить, обрушилась внутри. Но оно и к лучшему, дым меня не выдаст…
Садись, девонька, на скамью. Устала?
Ничего не ответив, Дарёна села.
Нерад опустился на край стола, заболтал ногами.
«Всё еще скомороха из себя корчит, вот-вот колесом пройдется!» – зло подумала Дарёна.
Нет, сейчас Нерад не походил на скомороха.
И не только потому, что остался с нераскрашенным лицом.
«Молчит. Ждет, когда я начну вопросы задавать, – подумала девушка. – А вот не дождется!»
И опустила глаза, разглядывая широченную щель меж досками пола. Ничего себе щель – рука пройдет.
Не дождавшись вопросов и просьб, Нерад заговорил сам:
– Эта мерзкая Теребиха хочет до тебя добраться.
Не знаю, зачем ты ей нужна, но вряд ли на что-то хорошее. Она проболталась про какое-то жертвоприношение…
Он замолчал ненадолго, ожидая, что Дарёна что-нибудь скажет. Но та молчала, не сводя глаз с досок пола.
– Не знаю, кому она хотела принести жертву, – продолжил Нерад, – но про тебя ей придется забыть. У меня другие задумки… Молчишь? Делаешь вид, что тебе до этого дела нету? Ничего, вот я кое-что покажу… тебе любопытно будет…
Нерад обеими руками взялся за сундук и легко сдвинул его с места. Затем встал на четвереньки и попытался поднять одну из досок пола. Но это ему никак не удавалось. Ругнувшись, Нерад вытащил из-за голенища сапога нож, подцепил им край доски и приподнял ее. Держать доску одной рукой было неудобно, нож теперь мешал, и Нерад небрежно бросил его на стол рядом с собой.
Вот тут уж Дарёна обернулась: нельзя ли дотянуться до ножа?
Нельзя. Стол длинный. Дарёна сидит у одного его конца, нож лежит на другом. Ей не достать, а Нераду – только руку протянуть…
И тут Дарёнка чуть не вскрикнула! Она узнала этот нож!
Точно такой же держал в руках десятник Чурила в тот день, когда убили Селезня… или как там звали того дурака, что пытался отравить воеводу? Тонкий кинжал… Чурила еще сказал, что такие называют «варварийским шилом». А седой стражник, имени которого Дарёна не знала, сказал, что такие кинжалы часто делают парными…
Так это Нерад убил Селезня? Ну да, мог… Пока все хлестали брагу, вышел ненадолго, никто и внимания не обратил. Подозвал сообщника к окну, убил ударом в горло. Открыл заднюю калитку. Бросил в снег кинжал, чтобы навести стражу на ложный след. И вернулся к остальным – пить брагу…
Всё сходится!
Тем временем Нерад вытащил доску, открыв под полом
