– в том числе, и в письменном столе, в соседней комнате.
– Похоже, воры унесли все бумаги, что были в номере. Любимый бювар барона, кое-какие документы, мои личные записи. И ещё… – она помедлила, – пропал ноутбук. Флешек тоже нет. А вот карты памяти к фотику на месте, и сам он тоже.
– Драгоценности, деньги?
– Ничего.
– Прихватили для виду. – Яша хмыкнул. – Знали, подлецы, за чем шли. А вот насчёт фотоаппарата, похоже, были не в курсе. А это значит – что?
– Что?
– А то, что их заранее проинструктировали. Причём тот, кто это делал, примерно представлял, что тут может быть. Но только примерно – иначе насчёт остального тоже предупредил бы. То есть, круг поисков заметно сужается…
Алиса подняла с пола стул и села. Комната вокруг плыла, в ушах шумело, ноги сделались ватными.
«…не свалиться бы на пол…»
Вы, я вижу, совсем без сил? – Яша прервал свои криминалистические рассуждения и с беспокойством посмотрел на собеседницу. – Я попрошу пока выделить вам другой номер. Здесь наводить порядок не стоит – полиции понадобятся улики, да и я бы осмотрелся… Уверен, управляющий не откажет. Ответственность за ограбление несёт отель – скандал, ущерб репутации! Увидите, они в лепёшку разобьются, лишь бы вам услужить.
– Делайте, что хотите… – Алиса слабо махнула рукой. Наваждение, вроде, отпустило. – Только, ради всего святого, пусть принесут кофе. Без кофе я с места не сдвинусь!
Алиса только сейчас осознала, насколько вымотали её события этих часов. Яростная, кровавая схватка в Понтуазе, трупы, внезапное появления Яши с Ярославом. Погоня на паровом автомобиле, искалеченный Геннадий… Поездка в лучшую частную клинику Парижа, где солидный, похожий на премьер-министра врач долго осматривал раненую руку барона. А потом заявил, что клинок задел кость, и пациент нуждается в срочной операции. Кроме того, есть вероятность заражения – рана глубокая, в неё попала грязь.
Услыхав об этом, Алиса дождалась, когда эскулап выйдет из палаты, и вколола барону содержимое ампулы из карманной аптечки – коктейль из антибиотиков и обезболивающих, составленный доктором Каретниковым перед их отъездом. А потом сидела в какой-то комнатёнке в ожидании конца операции. В отеле она оказалась только к четырём часам пополуночи – и вот, на тебе…
Скрипнула дверь. Горничная, с любопытством косясь на следы разбоя, вкатила сервировочный столик с дымящимся кофейником и блюдом, на котором выстроились крошечные тарталетки с начинкой из фруктов со сливками, флана и шоколадного суфле. Пока Алиса ужинала (или вернее было назвать эту трапезу завтраком?) Яша рассказал, что проследил за отправкой тела Вероники Клеймёновой в морг, после чего самолично доставил искалеченного Геннадия в больницу Сен-Дени – где и оставил под бдительной охраной своего помощника. «Завтра прибудет подкрепление, трое агентов Д.О.П. -говорил он, – они его и сменят. А пока пусть Ярослав покараулит, так спокойнее. Конечно, в нынешнем своём состоянии Войтюк шагу ступить не сможет, но мало ли что придёт в голову его подельникам?
Коридорный с ключом от нового номера явился спустя полчаса. Алиса, кажется, готова была рухнуть в постель как была, в платье и башмачках – но всё же, заставила себя переодеться, наскоро принять ванну и, едва коснувшись головой подушки, провалилась в сон. Последнее, что она успела сделать – это засунула под подушку «бульдог». Яша, безусловно, прав – неизвестно, что ещё учинят те негодяи…
XIV
Париж,
Вокзал Аустерлиц
Июль 1888 года.
– Зачем мы здесь? – спросил Виктор. – С этого вокзала поезда ходят, по большей части, на юг, а я полагал, что нам надо на Северный вокзал, откуда можно уехать в Кале или Булонь-сюр-Мер. Мы ведь собираемся в Англию, не так ли?
За три дня, в течение которых они с Уэскоттом отсиживались в неприметном пансионе на Монмартре, где соседями их были, по большей части, художники и начинающие актёры с певичками и танцовщицами, работающими в многочисленных парижских кабаре, он успел неплохо изучить город. По путеводителю, разумеется.
– Вот и наши оппоненты так считают. – отозвался англичанин. – А потому, мы покинем Париж именно с вокзала Сен-Лазар, а потом сделаем крюк. Потеря времени, разумеется, но безопасность того стоит.
Русский со своими расспросами надоел Уэскотту до чрезвычайности, однако просто взять и осадить его англичанин не мог. Он был единственным человеком, способным управляться с техникой будущего и, кроме того, обладал ценнейшей информацией. К тому же, предстояло ещё уговорить его сотрудничать с Бурхардтом. Тут уж, хочешь – не хочешь, а придётся терпеть его нескончаемую болтовню и вежливо улыбаться в ответ.
Виктор кивнул – ответ англичанина его удовлетворил. После несчастья, приключившегося с его прежним спутником, он словно ожил – исчезло давление, которое он ощущал на себе постоянно, не висела над ним тяжким грузом вся та кровь, пролитая (не без его участия!) на всём пути из Петербурга в Париж. К тому же, Уэскотт в отличие от Геннадия, охотно отвечал на вопросы и не скрывал своих планов… во всяком случае, делал вид, что не скрывал.
Вот и сейчас: по прибытии на вокзал англичанин предложил пройти в ресторан. «Нам надо дождаться одного человека. – объяснил он. – До вечера в нужном нам направлении отправляются целых три поезда, так что торопиться нам особо некуда – тем более, что здешний ресторан известен превосходной кухней.»
Ждать пришлось около часа. Человек Уэскотта (Виктор узнал в нём того толстенького живчика, что висел на подножке фиакра после налёта на особняк Клеймёновой в Понтуазе) передал им саквояж, битком набитый бумагами и, о чудо – наплечную кожаную сумку, в которой уютно устроился плоский «МакЭйр». «Вы, кажется, это просили, мсье? – с ухмылкой сказал он. – Ну, так получите, на Яцека из Смихова [13] всегда можно положиться!
Кроме ноутбука, в сумке имели место три флешки и фирменная эппловская зарядка. «Не знаю что это, пан. – сказал чех. – Оно так тут и лежало, не выбрасывать же?» У Виктора руки чесались прямо за ресторанным столиком раскрыть яблочный агрегат. Но – нет, нельзя, не стоит так откровенно эпатировать парижскую публику. К тому же, Уэскотт не раз давал понять, что агенты Д.О.П. могут оказаться и на вокзале…
Перед тем, как отправиться сюда, они постарались изменить свою внешность, воспользовавшись для этого услугами соседа по пансиону, безработного актёра, подрабатывающего в парижских театрах гримёром, и теперь узнать их было не так-то просто. Чего не скажешь о серебристой раскладушке с надкусанным яблоком на крышке, которая неизбежно привлечёт к себе внимание и выдаст их с головой.
– Что ж, мсье Яцек, я вами доволен. Подробнее расскажете обо всём в вагоне, а сейчас окажите, если вас не затруднит ещё одну любезность.
Уэскотт протянул чеху несколько десятифранковых банкнот.
– Возьмите для нас троих билеты до Орлеана. Поезд отходит… – он извлёк из жилетного кармана часы и
