тем, как уйду, всё равно придётся его толкнуть — оставить ключи нужно. Я на скорую руку приняла душ, почистила зубы и переоделась сразу в спортивную форму. Походила кругами, выпила йогурт, с которого начинала практически каждый свой день, потому что никак не могла приучить себя к полноценному завтраку в такую рань. Тридцать раз посмотрела на спящего парня, который после моего исчезновения перевернулся на бок и устроился поудобнее, обнял подушку. Видимо, его организм знал, что в этот день недели тренировки у парня нет, поэтому не стал включаться раньше — мой топот вокруг Егору нисколько не мешал. И хотя я старалась вести себя максимально тихо, умудрилась споткнуться о стул. Еще смотрела, будто в замедленной съемке, как он падает — хорошо хоть на ковер.
Где-то за двадцать минут до того, как мне следовало выходить, присела возле дивана на корточки и начала будить парня. Он поморщился, не сильно обрадовавшись тому, что его сон нарушили, а когда открыл глаза, показалось, не сразу понял где находится. Только у меня уже не осталось времени на нежности.
— В ванной на стиральной машине оставила новую зубная щетка, — удачно я купила сразу несколько, — ключи под зеркалом в прихожей! Я побежала! — чмокнула его в щеку и поднялась на ноги. — Позавтракай чем-то! И не опоздай на первую пару, я не переживу без твоего конспекта!
Конечно, об учёбе я переживала в последнюю очередь, и уж точно конспекты Беляева с его ужасным "бисерным" почерком мне были ни к чему. Просто не могла допустить, чтобы он ждал меня и пропускал занятия. Егор сонно потянулся в ответ и махнул пятерней на прощание. Лохматый, как бездомная собака, и такой милый, что хотелось все бросить и расцеловать, но я спешила.
Схватила сумку с вещами, брошенную в прихожей, и выбежала в коридор. Не дожидаясь лифта, в котором с утра было не протолкнуться от соседей, двинулась вниз по лестнице. Путь до Ледового занял минуты три: и если, открыв глаза я мечтала, чтобы тренировки не было, то сейчас, переступив порог спортивного комплекса, хотела скорее обуть коньки и выйти на лёд. Каждый раз на площадке я будто проживала новую жизнь, и от этого нельзя так просто отказаться. Влюбиться — это хорошо, но чувство бесконечной свободы под ногами, которое есть у фигуристов, ничто не сможет заменить.
В раздевалку я снова прибежала последняя, но мне по сути оставались только шнурки, поэтому позволила себе расслабиться.
— Ничем не хочешь с нами поделиться? — Хворостина с её хитрой полуулыбкой на лице и коварным тоном, забросила первую удочку, даже не дав мне поздороваться. Не могла же она снова стать свидетелем нашей встречи с Егором, как тогда, когда парень впервые подвёз меня.
— И тебе доброе утро, Лиза! — кивнула я, делая вид, что меня совершенно не интересует какого рода информацией владеет бывшая подруга.
— Не думай, что можешь смотреть на нас свысока, потому что на особом счету у Жаровой! — я оторопела и медленно повернулась к однокласснице, которая закапывала попытки нормального к ней отношение. Она явно не заслуживает этого, не надо и пытаться.
— Не помню, чтобы вообще на тебя смотрела! — просили — получайте. Маска бездушной стервы, которая идёт по головам, активирована!
— У кого-то ещё остались вопросы? — по очереди посмотрела на других девочек, понимая, что они были не в курсе моих персональных тренировок. Видимо, Лиза не успела рассказать им об этом до моего прихода или выбрала такую тактику — на живца. Рита смотрела на меня глазами оленёнка Бэмби и в этот момент не решилась бы даже пикнуть. Лиля сосредоточено обдумывала информацию, которая к ней поступила, пытаясь понять, как она к этому относится, зато Алину, казалось, вообще ничего не интересовало из услышанного — девушка спокойно складывала вещи.
— Просто скажи, почему она согласилась с тобой работать? — не отставала Хворостина. — Сколько денег твой отец ей платит? Или это потому что с тобой, как с фарфоровой куклой, возиться ее внучёк?
Как же трудно было не выдать своего удивления в данный момент. Как Нина Игоревна может быть его бабушкой?
— Она со мной возится, потому что я прыгаю не только "аксель", но и четверные! Если ты о таких слышала, конечно... — отрезала я, понимая, что пора задавить соперницу. Лиза покраснела, растерявшись, а я, стиснув зубы, взялась за шнурки. На то, что фигуристка от зависти зашлась желчью, мне было плевать — не она первая, не она последняя. А вот Егора я точно при встрече размажу по стенке, потому скрывал родство. Это же надо из меня идиотку сделать! Ведь получается, когда я завтракала с его семьей и рассказывала о Жаровой, Олимпийской чемпионке, они втроём просто надо мной смеялись.
— Раунд! — добавила Лиля после нескольких секунд всеобщего молчания. Я вышла в коридор первой.
Мои милые читатели, если книга вам нравится, буду очень рада это узнать! Вы можете написать комментарий, подарить книге "звездочку" или награду. Знайте, что ваше внимание и поддержка очень важны для меня❤
— И когда ты собирался мне сказать? — вне себя от ярости набросилась на Егора, как только увидела его в коридоре университета. Недомолвки бывают разные, но не сказать, что мой тренер — его близкая родственница, уже за гранью. Я верила парню, как самой себе, если не больше. О каком доверии после такого может идти речь? Получила, если не нож в спину, то как минимум подножку, которая заставила смачно клюнуть землю носом. Лиза, которой стала известна эта информация, не остановится на полпути — обязательно найдет способ предать её огласке.
— Можно претензию немного конкретизировать? — едва сдерживая улыбку, Егор переглянулся с Ленкой, сидевшей рядом с ним на подоконнике. Девушка, которая стала свидетелем нашего конфликта, разгоравшегося как лесной пожар сухим летним днем, позитивного настроения одногруппника не разделяла.
— Я, пожалуй, лучше пойду! — староста бесшумно сползла с серого бетонного подоконника, не дожидаясь нашего ответа, и исчезла в дверях аудитории. Мысленно поблагодарила девушку за то, что не пихает свой нос в наши отношения на правах подруги. Я бы без зазрения совести могла ей наговорить чего-то гадкого в порыве эмоций.
— Ты забыл предупредить, что Жарова — твоя бабушка! — я не собиралась ходить вокруг. К тому же, претензия у меня была достаточно чёткая.
—
