Ему казалось, что воздух вокруг сгущается и становится тяжело дышать. Или туман поднимается от холодной воды, застилая все вокруг душной пеленой?
– Туман, – прошептал кто-то рядом с ним. – Это нам на руку. Сам господь помогает…
Данька не был уверен, что им помогает господь. Скорее, ночному походу покровительствует совсем другая сущность, об имени которой он боялся даже подумать, не то что произнести вслух…
Глава 5
Слишком много мышей
У трапа стоял знакомый матрос. Похоже, сегодня ему не доверили тягать канаты при швартовке и снова поставили встречать пассажиров у входа. Он был сама заботливость: подавал руку дамам в возрасте и помогал подняться на борт. При этом с его лица исчезло привычное хмурое выражение, на нем снова появилось некое подобие улыбки. Парень явно делает успехи в сфере обслуживания. Чего его вообще в матросы понесло, шел бы, например, в официанты. Хотя нет, лучше не стоит: сидеть нам тогда в ресторане облитыми супом или обсыпанными гречкой…
Я в очередной раз одернула себя: чего прицепилась, какое мне до него дело? Даже имени не знаю… А если бы знала, что изменилось бы? Парень машинально протянул мне руку, но поднял глаза и тут же отдернул ее. Я усмехнулась и демонстративно взяла Никиту под локоть. У меня свой кавалер имеется, пусть даже это младший брат.
На палубе нас вновь встречала скрипачка, игравшая на своем странном инструменте. Вообще-то я скрипку не люблю, надрывное пиликанье действует на нервы, но электронный инструмент звучал совсем не противно, и мы остановились послушать.
– Неплохо, – наконец оценил Никита.
– Ты разбираешься? – хмыкнула я.
– А ты?
Научила огрызаться на свою голову! Я замешкалась с ответом и предпочла сменить тему:
– Не хотела бы так, как она.
– А как она?
– Окончила музыкальную школу, потом какое-нибудь училище, потратила много сил и средств: неважно, своих или родительских. Теперь играет на палубе, а пассажиры или суетятся с чемоданами, или проходят мимо. В любом случае обращают на нее не больше внимания, чем на радиоприемник.
– Скажи – плохо, – возразил Никита. – Целое лето катаешься на теплоходе, часок в день играешь любимую музыку – не работа, а мечта.
– Так ведь эта мечта, как ты выразился, сезонная. Закончится навигация, а дальше куда?
– В оркестр, – глубокомысленно заметил братец. – Или где там на скрипочках играют…
– Надеюсь, не в подземном переходе?
Ответить он не успел: на теплоход наконец ввалились наши милые родители.
– Дети, вот вы где! – всплеснула руками мама. – А мы вас обыскались! Никита, куда ты пропал?
– Это мы вас заждались, – буркнула я, недовольная, что разговор прервался на самом интересном месте. – Сколько можно покупать мышей?
– Зато у нас будут сувениры и подарки!
– И так на каждой стоянке? Придется второй холодильник покупать под магниты, – я чувствовала, что меня несет, но не могла остановиться.
– Купим, если понадобится, – степенно кивнул папа.
– Теплоход «Остров сокровищ» отправляется в рейс! – долетел до нас ликующий голос диктора.
Мы дружно ломанулись смотреть отправление. Из динамиков на этот раз грянул не марш «Прощание славянки», а тематическая песня, посвященная милому городу Мышкину. Под нее нам скинули с берега швартовы – я стояла далеко и не успела заметить, кто их ловил с нашей стороны. Теплоход начал медленно и величаво отходить от причала, но внезапно дернулся и замер на месте.
По пристани суетливо бегала сухощавая пожилая дама в розовых бриджах и белой шляпке, судорожно прижимая к уху телефон. Теплоход минуту постоял, а потом двинулся обратно. Все пассажиры прилипли к бортам, с напряженным любопытством наблюдая за происходящим. Никто не желал пропустить незапланированное развлечение.
Снова швартоваться мы не стали. Теплоход боком подошел вплотную к причалу, и два матроса, одним из которых был тот самый хмурый парень, приготовились у входа, распахнув дверку. Почему он вечно такой угрюмый, может, у него случилось что-нибудь? А я к нему со всякими глупостями приставала…
Дама тем временем боязливо приблизилась, и они протянули ей руки. Она ухватилась за них, но медлила, боясь сделать всего один шаг – теснее прижаться к пирсу теплоход просто не мог. Когда дама наконец решилась шагнуть и благополучно оказалась на борту, все палубы, не сговариваясь, разразились громким смехом и бурными аплодисментами. Шоу удалось на славу.
– Вот, – назидательно заметил папа, – что бывает, если не следишь за временем. Существует реальная опасность отстать от теплохода! Как выяснилось, никто никого ждать и искать не будет, хотя мы сдаем ключи на выходе.
Мы с Никитой обменялись понимающими взглядами и молча вздохнули. Кто из нас, спрашивается, первым оказался на теплоходе, а кто завис у сувенирных ларьков и прибежал в последний момент?
Как и кому сегодня отдавали швартовы, я не успела заметить, зато обратила внимание на кое-что другое. Край солнца скрылся за горизонтом, раскрасив небо яркими розовыми полосами. Накатывали сумерки, стремительно темнело – августовский день убывал прямо на наших глазах.
И в наступающей темноте я отчетливо рассмотрела, как наш отчаливающий от пристани теплоход медленно окружают лодки. Темные, с хлопающими по воде веслами. Абсолютно пустые.
Я оглянулась в поисках брата, но он отошел к противоположному борту. А когда я снова перевела взгляд на воду, там уже ничего не было.
После ужина мы вышли на палубу.
– Ник, я их видела! – тихо проговорила я.
– Что ты там видела?
Я мигом помрачнела, вспомнив гнетущее зрелище:
– Лодки.
– Теперь ты мне веришь? – невесело усмехнулся брат.
– Не знаю, – упрямо сказала я.
– Не веришь собственным глазам?
Я заторопилась с объяснениями:
– Это может быть оптическая иллюзия, я почитала, пока какое-то время после отправления сеть была. Называется фата-моргана. Над водой возникают слои воздуха с разной температурой и плотностью, из-за чего отражения далеких объектов искажаются и кажутся более близкими, а то и висящими в воздухе. Ничего необычного – лодки торчат посередине реки, а кажется, что они прямо под нашим бортом.
– А при каком освещении возникает эта твоя моргана? – поинтересовался Никита.
Я замялась, вспомнив все случаи появления загадочных лодок. Получается, сложная оптическая иллюзия возникала и при ярком свете дня, и в сумерках, и поздним вечером. Проявлялась на фотках! Даже я со своим гуманитарным складом ума понимала, что такого быть не может, но продолжала упорствовать.
– С освещением разобраться надо. Главное – есть разумное логическое объяснение.
– Которое ничего не объясняет, – не поверил брат. – Скажи еще, что это просто мираж.
– Может, и мираж! Тоже оптическое явление, только в пустыне. Возникает из-за разницы температур, когда горячий раскаленный воздух поднимается…
– Да, Рита, – насмешливо хмыкнул братец. – Физик из тебя еще тот.
– А из тебя?
– А я и не претендую.
– В восьмом классе не изучают, да?
Мы стояли на палубе и напряженно вглядывались в темноту за бортом. В концертном зале шла дискотека, гремела музыка, но меня туда совсем не тянуло, да и Никита явно не испытывал сильного желания танцевать.
– Видишь что-нибудь? – наконец спросила я, не дождавшись ответа на предыдущий
