Хэрриет? Потому что я завидовала! Потому что мой папа как раз тогда потерял работу и у моих родителей не было в тот момент денег, чтобы купить мне необыкновенную дорогую Барби – такую, как у неё. Я умоляла их, но они сказали, что мы не можем себе этого позволить. Я расстроилась, потому что Хэрриет подарили куклу, которую я очень хотела, но понимала, что у меня такой никогда не будет. И мне было всего пять лет, Эмма! Тебе действительно понадобилось изобразить меня таким чудовищем? Или ты на самом деле так меня видишь?
– Я… я… – пробормотала Эмма. – Я не знаю. Я думала, ты пытаешься испортить Хэрриет настроение.
– Это у меня было плохое настроение. Я ужасно чувствовала себя из-за того, что довела Хэрриет до слёз. И всю неделю старалась сделать что-нибудь для неё, чтобы помириться. А когда я прочитала твой блог, это страшное чувство вины снова навалилось на меня.
После этого она отвернулась и ушла, оставив Элтона с открытым ртом.
– Погоди, так Лиззи – это Иззи? – спросил он. – Что-то я запутался.
Эмма застонала. Ну почему ничего не получается так, как она задумала?! Почему все переворачивают и неправильно истолковывают её слова?! И как будто этого было мало, она увидела приближающуюся Хэрриет. Даже с дальнего конца коридора Эмма видела её красное и возмущённое лицо. Хэрриет была просто в ярости.
– Так значит, я – постоянно ревущая девчонка?! С дурным вкусом в том, что касается Барби? – встала перед ней Хэрриет. – Как ты могла?! Как ты могла написать обо мне такое?!
Элтон почесал в затылке:
– Постой, так Хэтти – это ты?
Эмме от отчаяния хотелось биться головой о стену. Почему никто не хочет её понять?!
– Ты весь пост прочитала? Ту часть, где говорится о том, что наш союз крепче, чем суперклей? – спросила она подругу.
– К твоему сведению, – разгневанно заявила Хэрриет, – рука у моей Барби так и не стала прежней после того, как ты оторвала её. Плечо больше не двигалось, и одевать её было очень трудно.
– Я же написала, что у тебя большое сердце, – запротестовала Эмма. – Я сказала, как много для меня значит твоя дружба.
– Ты сказала, что я постоянно рыдала и вела себя как идиотка на собственном празднике! – прошипела Хэрриет. – Честно, Эмма. Как ты могла снова вытащить всё это на поверхность, когда ты знаешь, насколько это всё было для меня унизительно?
– Я уберу его. Я удалю пост.
– Зачем? Все уже его прочитали. – Хэрриет повернулась к Элтону. – Ты прочитал?
Элтон кивнул:
– Да, и сказал Эмме, что прощаю её.
– Ну, я рада, что ты прощаешь, – ответила Хэрриет. – Потому что я не прощаю. Не могу. И никогда не прощу! Не после такого. И ты ещё сообщила всем, что у меня в подвале лежат мои старые Барби! Да надо мной будет смеяться вся школа!
– Но я же не назвала твоё настоящее имя, – попыталась успокоить подругу Эмма.
– Ты что, думаешь, что в школе одни идиоты? Все же знают, что ты моя лучшая подруга. Вернее, была ею – до того, как разрушила мою жизнь! – Хэрриет вся в слезах бросилась в туалет.
Элтон закусил губу.
– Знаешь, наверное, тебе лучше удалить то, что ты написала, – сказал он Эмме. – Я очень ценю извинение, но, кажется, твой пост выводит всех из себя.
Эмма захлопнула дверцу шкафчика и направилась прямо в офис миссис Бейтс. Ей нужно хотя бы получить место на конгрессе учащихся – в противном случае окажется, что всё это было совершенно напрасно.
Миссис Бейтс как раз собиралась откусить кусочек бублика, когда Эмма влетела в её кабинет.
– Ну вот, сорок восемь часов прошло, – заявила она с порога. – Моя жизнь разрушена. Пожалуйста, можно я поеду в Вашингтон?
– Почему это твоя жизнь разрушена? – Миссис Бейтс показала на стул напротив себя, и Эмма плюхнулась на него.
– Меня все ненавидят… кроме Элтона. Он меня простил. Не знаю, что я ему сделала, но он меня простил.
– А «все» – это кто? – Миссис Бейтс отхлебнула чаю. – Ты не преувеличиваешь?
– Нет, не преувеличиваю. Все, кто мне дорог, ненавидят меня… или думают, что я чокнутая. Хэрриет, Иззи, Джекс.
– Хочу возразить. Джекс вчера от всего сердца просил за тебя. Он хотел уступить тебе своё место на конгрессе учащихся.
– И я знаю, что вы ответили «нет».
– Я ответила «да», – сказала миссис Бейтс. – Но потом я рассказала ему, сколько блестящих возможностей это может ему открыть, и он передумал.
– Он что?! – ахнула Эмма. Она попыталась как-то осознать тот факт, что Джексон солгал ей. Он решил не уступать ей место. А ведь она считала его добрым и самоотверженным!
– Так что теперь у тебя будет друг, с которым ты сможешь вместе отправиться на конгресс, – сказала миссис Бейтс.
– Что вы имеете в виду? – осторожно спросила Эмма.
– Я имею в виду, что ты сдержала своё слово, поэтому я сдержу своё. Я решила, что средняя школа имени Джейн Остин направит тебя в качестве второго делегата на Национальный конгресс учащихся, который состоится через две недели. Ты обошла многих отличных учеников нашей школы и доказала, что ты этого достойна. Поздравляю, Эмма.
Миссис Бейтс потянулась через стол, чтобы пожать Эмме руку, но Эмма стояла и ошарашенно смотрела на неё.
– Ты услышала меня? Ты поедешь в Вашингтон, – повторила директор школы. – В качестве делегата на Национальный конгресс учащихся. Ты же этого хотела?
Эмма кивнула. Да, она хотела именно этого. Но она не чувствовала никакого подъёма от этой новости. Её лучшие подруги поссорились с ней; Джексон ей солгал – и это сильно омрачило радость, которую она надеялась испытать от этой победы.
– Так, мне нужно сделать утренние объявления, – сказала миссис Бейтс, подталкивая Эмму к выходу из кабинета. – Среди них и твоё назначение делегатом на конгресс. Беги, Эмма.
Эмма послушно вышла и закрыла за собой дверь. Почему она чувствует себя обманутой? Почему на сердце одновременно так тяжело и так пусто? Почему решать проблемы других легко, а свои – нет?
Глава 7
Королевская проблема
Официальным тренером команды, отправляющейся на конгресс учащихся, был мистер Картер, учитель истории. Он относился к этой работе очень серьёзно и настаивал на том, чтобы Эмма и Джексон три раза в неделю оставались после уроков, чтобы подготовить, сформулировать и записать свои аргументы.
– Вы должны быть экспертами в теме, которую получили, чтобы
