А юбка слишком пышная. Фу!
Нижняя губа у Хэтти задрожала, и я поняла, что она сейчас разрыдается.
– Извинись, – прошептала я Лиззи, пытаясь предотвратить истерику именинницы ещё до того, как она задует свечи на именинном торте.
– Извиняться? Не буду. Это правда. Эта кукла уродливая, и я её ненавижу.
Лиззи наотрез отказалась извиняться, и я поняла, что всё зависит от меня.
– Хэтти, – сказала я, – это самая красивая кукла Барби во всём мире, и тебе ужасно повезло.
Хэтти шмыгнула носом:
– Честно? Ты правда так думаешь?
– Абсолютно! – кивнула я. – Я попрошу себе такую же на мой день рождения – и наши куклы будут близнецами!
Лиззи надулась и ушла в угол. Я знала, что если моя подруга и ненавидит что-то, так это чувствовать себя в стороне. Даже в пять лет у Лиззи был серьёзный FOMO-синдром [1]. Но другого способа успокоить обиженную Хэтти не было. Я должна была встать на её сторону: в конце концов, это для неё особенный день.
А потом Хэтти сделала что-то совершенно неожиданное. Она подошла к надувшейся в углу Лиззи и протянула ей куклу:
– Не грусти, Лиззи. Если хочешь, мы можем играть моим подарком вместе.
Хэтти совершенно забыла, что подруга только что обругала её куклу перед всеми. Кстати, у Хэтти самое большое сердце, и даже если это означает, что оно иногда разбивается, она всё равно всем открывает его.
Лиззи взяла в руки куклу – и всё было прощено. Они вдвоём убежали в комнату, взявшись за руки, и до конца праздника больше никого не замечали – включая и меня. В этот момент я поняла: пытаясь примирить своих подруг, я вычеркнула из их компании себя. Внезапно я стала невидимой. И я разозлилась, просто пришла в ярость. Я промаршировала к Лиззи и выхватила Барби у неё из рук, оторвав кукле руку. Хэтти истерически зарыдала, но, к счастью, у её мамы был суперклей и она провела срочную операцию. Барби стала как новая.
Но между нами до конца недели повисло напряжение. Хэтти была совершенно травмирована происшедшим, а Лиззи рассердилась, что я не встала на её сторону, – так что пришло время мести. Мои две лучшие подруги каждый день играли после школы вдвоём, не приглашая меня. И если бы не мама Хэтти, которая позвала меня на ночёвку с моими двумя подругами, всё это могло бы превратиться в настоящую Барби-войну. Когда мы снова воссоединились в трио, всё в мире опять стало нормально. Мы забыли нашу ссору – и даже из-за чего она вообще была. Мы не спали всю ночь, болтая и просматривая в телевизоре разные серии «Ханны Монтаны». Через год ни одна из нас больше вообще не хотела играть в куклы. Барби ушли в прошлое, а с ними и наша ссора и наши обиды.
Так о чём же мой пост, если отвлечься от воспоминаний о начальной школе и пластиковой кукле, лежащей сегодня где-то в подвале дома Хэтти? Он о том, что подруги ссорятся. Из-за Барби, из-за мальчиков, из-за разных недоразумений. Они иногда говорят совсем не то, что имеют в виду, обижая друг друга. Почему? Потому что мы очень любим друг друга и заботимся друг о друге. Если бы это было не так, то не ранило бы так глубоко. Но ты не должен позволить этому разрушить вашу дружбу. Ты не должен зацикливаться на том, кто что сказал или кто что сделал, – всё это не важно. Важна лишь связь между вами – и она сильнее, чем суперклей. Подумайте об этом.
Обнимаю,
Эмма
Эмма не могла дождаться пятницы – окончания её договорённости с миссис Бейтс и, как она надеялась, ссоры с Иззи и Хэрриет. К этому времени – она была уверена – они прочтут её блог, потому что каждую пятницу утром в седьмые классы приходило уведомление о том, что в блоге появился новый пост. Даже при том, что она изменила имена, она знала: подруги поймут, что она хотела им сказать, и будут тронуты этим.
Утром в пятницу Эмма приехала в школу раньше обычного, надеясь, что у шкафчика ждут её лучшие подруги, чтобы её обнять. Но этого не случилось.
– Ищешь меня? – спросил её Элтон, появившийся словно ниоткуда.
– Нет, если честно, я ищу Иззи или Хэрриет. Или обеих.
– Не видел их. Но я прочитал твой пост и прощаю тебя.
Эмма удивлённо вскинула брови:
– Ты прощаешь меня?!
– Да, я понял, как ты винишь себя за то, что случилось между нами.
Эмма была совершенно сбита с толку:
– Ты вообще о чём, Элтон?!
Он положил руку ей на плечо:
– Ты забыла ту сцену, которую тогда устроила? Как ты накричала на меня и выбежала из столовой?
Эмма, не веря своим ушам, покачала головой. Неужели Элтон действительно думает, что пост написан о нём? Неужели он не догадался, о ком идёт речь?
– Элтон, я…
– …Хочешь извиниться. Это очень благородно, Эмма, и, как я уже сказал, я тебя прощаю.
Эмма покачала головой:
– Я должна извиняться?! Ты расстроил меня из-за конгресса учащихся, и я поссорилась с Джексом, Иззи, Хэрриет…
Элтон поднял ладонь, вынудив её замолчать:
– Мы были друзьями с самого детского сада, и я не позволю этой ситуации встать между нами. Я умею читать между строк и принимаю твои извинения за то, что ты на меня набросилась.
Эмма закатила глаза. Он понял её пост совершенно неверно! Но ещё один отвернувшийся от неё человек – это последнее, что ей сейчас нужно.
– Конечно, ты прав, Элтон. Ты всё понял совершенно правильно.
В этот момент в вестибюле появилась кипящая от негодования Иззи и направилась прямо к Эмме и Элтону.
– Как ты могла?! – прокричала она. – Как ты могла придумать такую ужасную историю обо мне и выложить её для всеобщего обозрения?!
– Что?! – ахнула Эмма. – Я ничего не придумала. Именно так всё и было.
– Правда?! Значит, это я та противная невоспитанная девчонка, которая почти испортила Хэрриет день рождения?! Так ты это видишь?
Эмма не знала, что ей ответить. Она не хотела ничего подобного, когда писала этот пост. Она хотела сказать, что ссоры иногда бывают очень глупыми и основываются всего лишь на каких-то смешных разногласиях.
– А ты знаешь, почему я ненавидела Барби, которую подарили
