— Огоньков, — представился он в свою очередь. — Петр.
— Как долетел? Как самочувствие?
— Хорошо. Спасибо. Простите, вы тот самый?
— Конечно. Тот самый. А что, имеются какие-то сомнения?
— Ну… вы такой спортивный с виду. У нас в школе учитель математики тоже Архимед… то есть, я хотел сказать, тоже математик. Он совсем по-другому выглядит, хилый такой, в очках, с бородкой…
— Что это за учитель, который не занимается спортом? Кто его будет слушать? Задразнят, никакого авторитета. А я чемпион Сиракуз по атлетике. По бегу, по прыжкам, по борьбе, по метанию диска. У меня на уроках не забалуешь.
— Да, верно, вы ведь хорошим спортсменом были. Я как-то об этом забыл. Вы еще разнообразные машины изобретали — для подъема тяжестей, для метания снарядов…
— Что до метания снаряда, ты уложил меня на обе лопатки. Такое расстояние у меня еще ни один снаряд не пролетал.
— Простите, что так вышло, я никак не ожидал к вам вломиться…
— Ничего, ничего, нас на этот случай предупредили.
— Предупредили? Кто же?
Архимед промолчал и оглянулся.
— Я, — произнес карточный джокер, появляясь из-за декораций. — Посовещавшись, мы решили дать вам еще один шанс. Хотите снова стать нормальным мальчиком и вернуться домой?
Отвернувшись от шута, Петя обиженно молчал.
— Вас понял, — сказал джокер. — Кстати, по поводу последнего очка, вы в курсе из-за чего продули?
На счет этого, кстати говоря, Петя был не в курсе.
— Ну и? — хмуро сказал он вполоборота.
— Вы, молодой человек, позавидовали. Позавидовали мышонку Пете, которого готовили к полету. Вам устроили маленькую проверочку, и вы прокололись. Позавидовали, позавидовали, не отпирайтесь. Так позавидовали, что истерика началась; я могу! я хочу!..
Петя покраснел, а поскольку все молчали, хмуро произнес:
— Ну, и что дальше?
— А дальше, товарищ генералиссимус, как я уже докладывал, у вас есть шанс. Будете правильно отвечать на вопросы — вернетесь домой нормальным мальчиком. Правильный ответ — спускаетесь на следующий уровень, и я задаю новый вопрос. Неправильный — остаетесь здесь навсегда. Девять уровней, девять вопросов.
— Скажите, какой я сейчас — большой или маленький? — задал Петя мучавший его вопрос.
— Вы такой, какой надо. Вы соразмерны окружающим вас персонажам.
— Персонажам?!
— А вы как будто и не заметили? Было бы тут все настоящее…
— Но ведь Архимед не персонаж!
— Бросьте. О нем столько всего насочиняли, что от настоящего ничего не осталось.
Петя поносился на Архимеда: не обиделся ли он от таких слов. Но грек только весело и ободряюще ему подмигнул. «Значит не обиделся», — подумал Петя.
— Тут вообще-то много разного доисторического народа на этом уровне, — продолжал шут. — Места чересчур много. Сами понимаете, геометрия, площадь поверхности… — и он подмигнул Архимеду.
Петя еще хотел спросить, что это за рев младенцев изредка доносится со всех сторон, но не успел. Теперь вопросы задавали ему.
— Итак, внимание. Зачитываю первый вопрос, — повысив голос, объявил джокер и вытащил из колоды игральную нарту с вопросительным знаком на рубашке. — На раздумье одна секунда. Шучу, пока еще девять. Готов?
Петя собрался.
— Готов!
— Вопрос: ОСВОБОЖДАЕТ ЛИ НЕЗНАНИЕ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ?
— Нет! — уверенно крикнул Петя, не раздумывая.
— Правильно! — в тон ему крикнул шут, а древнегреческий Архимед зааплодировал.
В тот же миг ноги у мальчика потеряли опору, он провалился в темноту и заскользил по гладкому желобу. Впереди замаячил свет, и он вылетел…
… И он вылетел прямо на пуховую перину широченной кровати.
Утопая коленками, Петя привстал и огляделся. По стенам богато убранной спальной комнаты висели картины бесстыдно обнаженных женщин. Все они были белокожи и хорошо, если не сказать чрезмерно, упитаны. Пахло вином, духами, приторными помадками и несвежим телом. Из-под одеяла выглядывала испуганная голова красавца-мужчины с завитой шевелюрой золотистых волос до плеч, усами и бородкой.
— Здрасьте, — сказал ему Петя.
Мужчина продолжал настороженно смотреть.
— Извините, — сказал Петя, — я не хотел вас беспокоить.
— Ничего, — откликнулся лежавший на кровати неожиданно высоким и даже писклявым голосом. — Меня предупредили.
— А, понятно. Меня Петей зовут. Фамилия — Огоньков.
— Дон Гуан, — пискнул красавец.
— Очень приятно. А с голосом у вас что такое? Чего-нибудь холодного выпили после бани?
— Какая там баня…
Пете показалось, что в глазах у Дон-Жуана блеснула слеза.
Чтобы не молчать, он огляделся по сторонам и заметил:
— Богатая у вас обстановочка. Живопись. Голландская школа?
— Да чтобы провалились они все до самого дна! — внезапно прокричал в сердцах Дон-Жуан. — И тканью завешивал их, и кинжалом резал, и жег дотла в камине — утром смотришь, хоть бы что, висят бесстыжие!
Петя хотя и не понимал еще всей глубины катастрофы величайшего из литературных любовников, но сочувственно произнес:
— Проблема…
— Если бы только эти! Живые проходу не дают, липнут как мухи. А я… что я могу!..
Дон-Жуан упал лицом на подушки и разрыдался. А Петя слез с кровати и на цыпочках вышел. Он начал догадываться о причине столь невыносимых страданий этого купающегося в роскоши и окруженного назойливым женским вниманием красавца.
За богато накрытым столом в гостиной сидел джокер и уплетал завтрак, накрытый, по всей видимости, для хозяина. Шут громко чавкал, то и дело подливал в золотой кубок вина, шумно глотал.
— Вопрос на засыпку! — прокричал он с набитым ртом, едва завидев мальчика. — Восемь секунд! ЧЕГО БОЛЬШЕ В РЕВНОСТИ — ЛЮБВИ ИЛИ САМОЛЮБИЯ?
У Пети в голове завертелось все, что он читал о любви. «Больше любви… нет, нет, больше самолюбия… зависит от чувств…»
— Все зависит от чувств того, кто ревнует! — прокричал он как можно быстрее, чтобы уложиться в отведенные секунды.
— Правильно! — похвалил джокер и потянулся за новой бутылкой.
А Петя снова полетел вниз, заскользил по желобу и влетел…
… И влетел в нарисованную картинку из детской книжки.
Он стоял на дороге, по обе стороны от которой росли одуванчики, каждый из которых был величиною с фонарный столб. За поворотом виднелись уютные двухэтажные домики, в стороне голубела речка и золотился пляж. Все это было до боли знакомо… Несомненно, это была картинка художника Лаптева из книжки «Приключения Незнайки».
Кто-то осторожно подергал Петю за рукав. Он обернулся и увидел толстенького забавного человечка с огромным упитанным лицом, в курточке со множеством карманов и полосатой шапочке с козырьком.
— С восьмого уровня? — деловито поинтересовался человечек, кивнув вверх бровями. Он был чрезвычайно серьезен и чем-то озабочен.
Петя наконец узнал его.
— Пончик! — закричал он вне себя от радости. — Пончик, дорогой ты мой!..
И Петя полез обниматься к герою своей любимой детской книжки.
В ответ на бурные излияния восторженного почитателя Пончик довольно прохладно отстранился. Задыхаясь от восторга, мальчик пожирал его глазами.
— Ладно, ладно, я вижу, что вы хороший коротышка, — озираясь по сторонам, почему-то шепотом заговорил Пончик. — У вас есть с собой хотя бы немножко соли?
— Соли? — удивился Петя. — Нет, кажется соли у меня нет.
— Пошарьте, пошарьте в рюкзаке и по карманам — может, завалялись хоть несколько крупинок…
Петя добросовестно пошарил в рюкзаке и по карманам, вывернул все наружу, однако соли не нашлось ни единой крупинки.
— Да вы посмотрите, посмотрите получше, — натаивал Пончик, продолжая воровато озираться по сторонам. Не вытерпев, он сам запустил в заново уложенный рюкзак свои пухлые ручки и тут же поранился об острие одного из лазательных крюков. Отскочив в сторону, он оторвал кусок подорожника и стал обматывать им палец, отвернувшись от мальчика.
— Послушайте, вы — Пончик?! — продолжал Петя свои настойчивые приставания.
— Допустим, я Пончик, что дальше, — хмуро отвечал тот, не оборачиваясь. Не получив соли, он окончательно потерял интерес к незнакомцу.
— А где все остальные? Ну, эти… Знайка, Незнайка, Винтик, Шпунтик…
— Послушайте, вам делать нечего?
Петя знал, конечно, что Пончик вреднюга, но такой невежливый прием на страницах самой дорогой и любимой книжки его расстроил. Он опустил голову и сделал несколько бесцельных шагов по дороге.
— Эй, послушайте, — неожиданно окликнул его Пончик.
Петя с готовностью обернулся.
— Вы обратно не можете слазать?
