нашол ведь Илья Мурамец да всё клюци у ей,
Отмыкал-то он ведь дьвери всё у этой те́мници,
Он скрыцял-то богатырьским своим голосом:
«То́ко есь хто живой, токо́ живёхонёк,
Из многи́х токо́ из вас, всё людей добрых-то,
125 Вы примайте са́му ведьму на востры́ штыки».
Тут народ-то православной вси Бога прославили.
Говорит-то Илья, да Илья Мурамець,
Илья Мурамеч, всё сын Иванович:
«Выходите-ко вы все на улочку,
130 Поежайте-ко-се вы вси да по своим села́м,
По своим села́м, хто и по городам».
Тут напёхано у ей, выходит сорок всё царей,
Сорок царей, всё царевиц́ей,
Ай выходит сорок королей-то тут,
135 Сорок королей, всё королевиц́ей,
Сорок князей, всё княжевичей,
Как да чорного-простого тут народа цисла-смету нет.
Все поехали они всё по своим местам,
По своим-то по местам, разны́м по го́родам;
140 Да ведь тут они прирозьехались.
Он обцистил ту дорожку прямоежжую;
Да поехал Илья Мурамець, да сын Ивановиць,
Он поехал в ту дорожку, где живу́ не быть.
Ай приехал, он ведь день ехал всё до́ ноци;
145 Он завидел Соловья сына Рахма́тьёвича;
Шьчо сидит-то Соловей да на семи дубах,
Сам крычит-то Соловей по-соловьинному,
Сам шипит-то он, собака, по-зьмеинному,
Сам ревёт-то он, проклятой, по-зьверинному.
150 Приезжает ведь Илья близки́м-близёхонько,
Он стреляёт, всё он стрелоцькой калёною;
Ай ушла-то ёму стрелка всё во правой глаз,
Обошол-то Соловей кровью горячою;
Тут ведь падал Соловей Рахматович да на сыру́ землю;
155 Мать сыра-та ведь земля да потрясаласе.
Тут ведь брал ёго Илья, да Илья Мурамець,
Привезал он ёго́ да ко добру́ коню;
Он повёз-то Соловья да всё Рахматьёвича
Мимо свой ли-то ёго высок терём.
160 Тут увидела ево да доць-та старшая;
Говорит-то своей да ро́дной матушки:
«Наш ведь батюшко едет, мужика везёт».
Говорила ей да ро́дна матушка:
«Как мужик-от ведь едет, везёт батюшка».
165 Она кланеитц́е, Соловьёва молода жона,
А тому она Ильи, да Ильи Мурамцю:
«Ты возьми-ко у мня мису красна золота,
Ты возьми у мня другу хоть ци́ста се́ребра,
Ты возьми у мня третю́-ту скатна жемцюга». —
170 «Мне ненадобно твоё да красно золото,
Не возьму я у тебя да цисто се́ребро,
Не возьму я у тебя да скатна жемцюга».
Тут ударила-то палицёй тяжолою —
Палиця была у ей в сорок пуд —
175 Как ёго-то ведь доць да Соловьёва-та,
Невнац́е́й она его ударила;
Цють не пал-то доброй молодець з добра́ коня,
Цють не выпал из седёлышка да кипарисного.
Как ведь он-то тут, Илья, да скоро соходил он со добра́ коня,
180 Он хватал-то свою саблю вострую,
Он отьсек-то взял у ей да буйну голову;
Сам поехал-то в красён Киёв-град,
Он повёз-то Соловья да в красен Киёв-град.
Ай приехал он ко князю на широкой двор,
185 Да оставил Соловья-та всё Рахматьёвича,
Он оставил ёго на широко́м дворе;
Сам заходит во полаты белокамянны.
Ай у князя у Владимера всё пир идёт,
Ишше пир-от идёт, всё пир на радосьти.
190 Говорит-то тут Илья да таковы слова:
«Уж ты гой еси, ты кра́сно нашо солнышко,
Ты Владимир, ты князь да славной киевской!
Я обцистил ту дорожку прямоежжую,
Я привез-то Соловья, привёз Рахматьёвиця;
195 Мы как шьто будем теперь да над им делать-то?
Нать отсекци у ёго да бу́йна го́лова».
Как пошли-то тут смотрить ведь Соловеюшка Рахматьёвича:
Запеклисе у ево уста кровью горецёю.
Говорит-то князь Владимир таковы реци:
200 «Ты ведь спой-ко, Соловей, по-соловьинному».
Отвечает Соловей, ему ответ держит:
«Не твоё-то ведь я пью, да всё я кушаю —
Не тебя-то ведь, князь, я буду слушати;
Я ведь пью-то, кушаю всё Ильи Мурамця,
205 Я ёго-то ведь всё, я буду слушати».
Розрывал скоро́ Илья-то у ево всё кровь горяцюю;
Наливали ёму цяроцьку всё зелёна́ вина,
Зелёна́ ёму вина всё полторы ведра;
Выпивает Соловей Рахматьевич едны́м духом.
210 Говорит ёму Илья ведь таковы слова:
«Токо будешь, Соловей Рахматьёвич, ты меня слушать тут,
Я ведь буду тибя да всё поить, корьмить;
Будём езьдить заодно со мной в чисто́ полё;
Сосьвисьти-ко, Соловей, да ты ведь в по́лсвиста,
215 Уж ты в по́лсвиста свисьни по-соловьинному».
Сосьвисьтел-то он, собака, он ведь всим свистом;
Тут народ ведь, люди добры испугалисе,
Испугалисе они, всё с ног попадали.
Не можот уне́ть ёго всё Илья Мурамець —
220 Он отьсек взял у его тут буйну голову.
Ай во славном было городи во Киеви,
Там ведь жил-был старая стары́ньшина да Илья Мурамець,
Илья Мурамець был да сын Ивановиць.
Ёму придумалось-то съезьдить во цисто́ полё;
5 Как поехал он да позабавитьц́е
Он тима́-ти ведь дворяньскима забавами:
Пострелять-то он поехал гусей, ле́бедей,
Он перьнисцятых-то мелких всё он утоцёк.
Он наехал во цисто́м-то поли три могуцёго богатыря,
10 Три того ли он, три бра́тёлка Борисьёвых:
Во цисто́м-то поли они деля́т всё красно золото.
Говорит-то Илья да таковы реци:
«Уж вы гой еси, три брата три Борисьёва!
Уж вы дайте-ко вы мне да красна золота».
15 Говорят-то ёму братьици Борисовы:
«Тибя скоро разлуци́м, стар, со белы́м светом».
Говорит-то казак да Илья Мурамець:
«Шьто у старого, у бедного взеть нецёго,
Взеть-то нецёго вам, всё живота ведь нет:
20 Только есь у мня у старого, всё у седатого,
Шьчо три есь у мня три стрелки всё калёныя;
Я сьтрилею ети стрелки по белым дням,
Собираю ети стрелки по тёмны́м ноцям:
По ноцям-то у мня стрелки как свешши́ горят».
25 Натегат скоро Илья да ведь он ту́гой лук,
Он спускаёт, Илья Мурамець, всё калену́ стрелу;
