Спрятавшись за кустом, Пегги Сью поджидала Дадли. Мальчик выглядел измученным и больным. Он активно работал, на нем были спецовка слишком большого размера, надетая на голое тело, и соломенная шляпа. Пегги отметила про себя, что Дадли осунулся, лицо его стало серым. Девочка знаком подозвала его. Мальчик заколебался, украдкой бросил взгляд в сторону фермы, затем пригнулся и подбежал к Пегги.
– Ты себе не представляешь, – простонал он, присев на корточки рядом с Пегги. – Это голгофа, она все время издевается надо мной… Наносит мне телепатические удары своими рогами, так что я сгибаюсь пополам. Такое ощущение, что меня рвут изнутри на части.
– Она такая злая? – вздохнула девочка. – У тебя действительно неважный вид.
Пегги протянула руку, чтобы погладить мальчика по исхудавшему лицу. Но он был так озабочен, что даже не заметил этого.
Отогнув край своей рабочей одежды, Дадли пальцем указал на гематому, «украшавшую» его левый бок, точно под ребрами.
– Видишь, – сказал он. – Это далеко не воображаемое воздействие. Удары рогом явно оставляют следы. У меня синяки по всему телу.
– Таков результат психического внушения, которому ты подвергаешься, – прошептала Пегги. – Если ты во что-то веришь, твое тело тоже поверит. Именно здесь скрыта ловушка. Ты не должен поддаваться этому внушению. Если ты начнешь верить в реальность ударов рогом, то увидишь, как в твоем животе появится открытая рана, хотя никто не прикасался к тебе. Ты должен убедить себя, что это иллюзия.
– Легко сказать! – горько усмехнулся Дадли. – Разумеется, ведь не ты получаешь удары!
Он кипел от гнева и бессилия. Девочка догадывалась, что он скоро ожесточится.
– Это что-то вроде сна наяву, – настаивала Пегги. Но все уговоры были тщетны, Дадли не слушал ее.
– Я сбегу, – задыхаясь, сказал он. – Сет Бранч прав, надо уйти в подполье, спрятаться в лесу и организовать сопротивление. Когда мы найдем способ защитить себя от гипнотического воздействия, мы вернемся с оружием и перебьем всех этих проклятых животных!
– Нет, – взмолилась Пегги. – Не ходи в лес, это было бы ошибкой…
– Перестань хныкать! – воскликнул мальчик, подняв руку. – Сама не знаешь, что говоришь. Кому-кому, только не тебе давать мне советы, думаешь, я не знаю, какая у тебя приятная жизнь в доме голубой собаки?
Не дав девочке времени оправдаться, он притянул ее к себе и прошептал:
– Удары рогом – одно, но этим дело не заканчивается… есть кое-что похуже.
Пегги Сью со страхом посмотрела на Дадли. У него был вид человека, подверженного галлюцинациям, губы мальчика дрожали.
– Эта корова… – пробормотал он, – эта Мелинда… она изменила мою природу.
Поначалу девочка подумала, что ее друг сходит с ума; ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать своих чувств. А Дадли продолжал развивать свою мысль.
– Это… это трудно объяснить, – заикаясь, произнес он, – но я что-то ощущаю, понимаешь? И некоторые внешние признаки не обманывают. Ну-ка, посмотри на мои руки… потрогай их!
Пегги Сью потрогала. И тут же поморщилась. Предплечья мальчика были покрыты шероховатой светлой шерстью, вовсе не похожей на мягкий пушок. Девочка в ужасе застыла.
– Вот видишь! – торжествовал Дадли. – Теперь ты не так уверена в себе. Это шкура животного… у меня такие волосы во многих местах. Я зарастаю ими.
– Что ты хочешь этим сказать? – с трудом произнесла Пегги.
– Я хочу сказать, что Мелинда воздействует на мой мозг таким образом, чтобы он изменил мой организм, – жестко заявил ее друг.
– Твой… твой организм? – повторила Пегги Сью.
– Черт возьми! – разозлился Дадли. – Ты что, совсем не врубаешься? То, чем покрылись мои руки, – это шерсть коровы! Я превращаюсь в теленка!
При других обстоятельствах девочка рассмеялась бы, но сегодня – увы! – она чувствовала, что ее товарищ говорит правду.
– Но почему? – выдохнула она.
Дадли опустил глаза.
– Я… мне кажется, я понимаю, – прошептал он. – Мелинда хочет, чтобы я заменил ей ее сыновей, убитых мясниками Поинт Блаф. Это будет моим наказанием. Мелинда превращает меня в теленка постепенно. Она использует время моего сна, чтобы внедрить свои мысли в мой разум, и происходят изменения день ото дня. Мне начинают сниться странные сны… Мне снится, что я пасусь на лугу… Жую траву, весь мой рот ею забит, и мне это нравится!
Он поднял голову. В его взгляде было отчаяние.
– И кроме того, у меня все время болит голова, – вздохнул Дадли. – Здесь… и здесь, – он дотронулся до бровей. – Боль только в этих местах… Мне кажется, что это растут мои рожки. Потрогай… и скажи мне, нащупала ли ты что-нибудь.
Пегги провела рукой по голове мальчика. Теперь, рассмотрев его вблизи, девочка осознала, что лицо Дадли действительно изменилось. До сих пор она никогда не замечала, чтобы у него был такой… выпуклый лоб.
«Это правда, – с ужасом подумала она. – Такое впечатление, что его черепная коробка видоизменяется».
Пегги закусила губу, чтобы не застонать. Ее пальцы только что нащупали два узелка, похожие на формирующиеся костные шишки, она невольно подумала о маленьких рожках, появляющихся на лбу телят, когда они начинают расти.
– Ну что, теперь ты мне веришь? – сердито выкрикнул Дадли.
– Да, – призналась Пегги.
– Это часть их плана, – отчеканил мальчик. – Всеобщего плана, касающегося молодежи и детей. Коровы требуют возмещения ущерба за всех телят, которых у них отняли… в качестве компенсации они собираются «усыновить» человеческих детенышей, не спросив их мнения на этот счет. И превратить их в телят. У них есть такая возможность, и они не преминут ею воспользоваться. Это уже началось.
Он спрятал лицо в ладони.
– Не смотри на меня! – вдруг закричал он. – Я прекрасно вижу, что противен тебе. У меня не хватает духу даже к зеркалу подойти. Боюсь того, что увижу в нем. Через несколько недель начну передвигаться на четырех конечностях, а затем…
Пегги Сью попыталась взять его за руки, чтобы поддержать, но прикосновение к жесткому волосяному покрову, покрывающему теперь кожу мальчика, вызвало у нее дрожь. Она не смогла скрыть отвращения.
– Я не сержусь на тебя, – вздохнул Дадли, заметивший, как отпрянула его подруга. – Но ты теперь понимаешь, почему я хочу бежать? Не стану ждать, пока превращусь в теленка. Лучше я присоединюсь к отряду Сета Бранча, даже если это будет стоить мне жизни, даже если в лесу есть нечто более опасное, чем животные Поинт Блаф.
– Понимаю, – прошептала Пегги. – Я… я не знаю, что тебе сказать… Мне хотелось бы помочь тебе.
– Ничего сделать нельзя, – рассердился Дадли, – кроме как уничтожить этих проклятых зверюг, пока еще не слишком поздно. Я займусь этим. Держи язык за зубами. Это все, о чем я прошу. А теперь уходи, пока Мелинда не заметила моего отсутствия.
Пегги Сью выпрямилась.
«Быть может, мы видимся в последний раз», – подумала девочка, и ее сердце сжалось от ужасного предчувствия.
Дадли уже отвернулся.
– Уходи! – повторил он, и в его голосе прозвучала злость. – Мне не нужна твоя жалость.
Девочка убежала, еле сдержав слезы.
Пока она шла обратно, ей в голову пришла ужасная мысль. А что, если то, что случилось с Дадли, произойдет и с ней?
В течение нескольких секунд она не могла идти дальше. Страх приковал ее к месту посреди дороги. Она вспоминала бугорки на лбу мальчика, жесткую щетину, покрывшую его руки…
Девочка осознала, что голубая собака вполне могла проделать с ней такой же фокус. К тому же с тех пор, как Пегги спала в конуре, ей несколько раз приснилось, что она бегает на четырех лапах по саду, разыскивая зарытые кости. Тогда она не обратила на это внимания. Но в свете откровений Дадли ее ночные фантасмагории обретали поистине пугающий смысл.
Пегги тут же осмотрела кожу на руках, проверяя, не появился ли на ней подозрительный волосяной покров. Она потрогала свой нос, чтобы убедиться, что он не превратился в нос собаки. Ничего странного девочка не обнаружила, но дала себе клятву не терять бдительности. Телепатическое могущество животных превосходило все, что можно было себе представить, их способность внушения оказалась так велика, что они могли теперь подчинять себе мозг людей настолько, что заставляли человека поверить во что угодно, даже в то, что он стал мутантом.
