Он еще больше растерялся, когда заметил, что у двух банкеток для гостиной имелось вымя, дававшее молоко (прекрасного, между прочим, качества, как показали анализы).
Расследование всем было не по душе. Следователи обнаружили страшные вещи. Голод, видимо, довел жителей поселка до безумия. Когда один из федеральных агентов шепотом произнес слово «каннибализм», было решено поставить точку в расследовании.
Сердце Пегги Сью сжалось, когда она осознала, что ни Соня Левин, ни Дадли не помнят, кем они были. Юноша опять обрел человеческий вид после того, как погасло голубое солнце. Что же касается Сета Бранча, то он полностью забыл и о голодных рысях, и о запуске ракеты. Все жители поселка испытывали страшную усталость, заставляющую их быть молчаливыми.
«Они похожи на выздоравливающих больных, – думала Пегги. – Не хочется говорить с ними, боишься переутомить».
Она попыталась найти контакт с Соней, но девочка избегала общения.
Печально было видеть, что все эти люди, с которыми Пегги разделила столько бед, ведут себя, как чужие.
– Пора уезжать, – объявила мать однажды утром. – Этот поселок внушает мне страх. Я не помню ничего из того, что с нами здесь произошло, но ночью мне снятся кошмары.
– Мне тоже, – призналась Джулия. – Думаю, надо убираться отсюда поскорее.
– Как бы то ни было, я наконец дозвонилась до вашего отца, – сообщила мама. – Он завершил работу на стройке и ждет нас в Магаретвилле, в пятистах километрах отсюда.
Пегги Сью нечего было возразить. Поразмыслив хорошенько, она была вынуждена признать, что не испытывает никакого желания задерживаться в Поинт Блаф. Что-то подсказывало ей, что жители поселка еще долго будут подвержены кошмарам.
Семья Фэервей отправилась в путь, как только власти сняли заграждения санитарного кордона.
В тот момент, когда машина, замедлив ход, поворачивала на большую дорогу, Пегги Сью заметила маленькую собачонку, бежавшую, прихрамывая, по полю. Голубая собака… Она утратила голубой цвет, была вся искусана и семенила, опустив уши.
Сердце девочки забилось сильнее. Не задумываясь, она приоткрыла дверцу. Ее взгляд встретился со взглядом животного. Через секунду дворняга прыгнула к ней на колени.
Мать повернула голову и нахмурила брови.
– Что ты делаешь? – сердито сказала она. – Ты же не собираешься…
Но она больше ничего не сказала, слова застряли у нее в горле. Она только что перехватила взгляд собаки. И тут же ее гнев таинственным образом улетучился.
Даже Джулия, обычно критически настроенная по отношению к сестре, удержалась от комментариев. Пегги не понимала, что с ней произошло.
– Ничего не бойтесь, – на всякий случай сказала девочка, – я сама позабочусь о ней.
Ни мама, ни Джулия не возразили, как будто обе забыли о присутствии собаки.
Пегги Сью переключила внимание на маленькое существо, свернувшееся у нее на коленях. На шее у пса висел клочок черной ткани, все, что осталось от галстука, который он когда-то носил с такой гордостью. Пегги почесала у него за ушами.
– Значит, ты все-таки выпутался. – Она вздохнула. – Я очень рада.
И вдруг где-то в отдаленном уголке мозга она услышала голос песика, сказавшего:
– Я тоже очень рад.
