Я снова оглянулся на четвертое звено и разглядел следующее: три «мессершмитта» прекратили атаку и взмыли вверх, а четвертый, окутанный дымом, падал вниз. Звено Пе-2 продолжало полет к цели в полном составе.
— Молодцы ребята, — порадовался я за товарищей.
Отбомбившись, Челышев вместе со своими ведомыми огнем из пулеметов решил прикрыть последующие звенья, защитив их от вражеских атак. Им удалось отогнать «мессершмитты», и те улетели.
Несмотря на то что мы впервые бомбили с Пе-2, удары оказались меткими: на земле горели разбитые танки, остальные пятились назад в овраг.
Эскадрилья собралась, построилась клином и направилась в сторону своего аэродрома.
После посадки я поспешил к Косте поделиться впечатлениями, узнать про его дела. Но «петлякова» с хвостовым номером «7» на месте не оказалось. Там маячила одинокая фигура Костиного техника Николая Гаркуненко. Он бродил по стоянке, поглядывал на часы, на небо, ждал.
«Семерка» появилась над аэродромом спустя четверть часа. Усенко был возбужден, весел. О бое он рассказал с подробностями.
2
Группа командира полка, набирая высоту, держала курс на север. До цели ей следовало зайти на соседний аэродром за истребителями сопровождения.
Усенко летел справа от комэска, слева был Алешин, сзади — остальные звенья эскадрильи. Капитан Григорьев посмотрел на ведомых и одобрительно кивнул. Сам он пристроился в кильватере летевшей впереди первой эскадрильи капитана Минцева.
Видимость была хорошей. На юге светило солнце. На западе небо затягивалось белесоватой пеленой облаков. Под крылом самолетов медленно проплывали поля и лесистые холмы, между которыми петляла синяя лента реки Болвы с притоками, неровная сеть проселочных дорог, деревенские домики в зелени садов. Попадались и грозные признаки близости фронта: двигавшиеся или маскирующиеся в лесах войска и обозы, разрушенные здания и пожарища. По берегам реки и у железнодорожного полотна гражданское население рыло окопы и противотанковые рвы.
Впереди показалась полуразрушенная станция с одиноким паровозом и за ней аэродром истребителей. Летчик недоуменно поглядывал вниз и видел замаскированные и открытые «миги», людей рядом. Но к взлетной полосе никто не рулил.
«Петляковы» прошли над «мигами». Картина внизу не изменилась. По неизвестной причине истребители не могли сопровождать «петляковых». Тогда ведущий Богомолов качнул крыльями своей машины и повернул на запад. За ним, сохраняя строй, устремились обе эскадрильи. «Петляковы» полетели в бой без «щита».
Погода начала заметно портиться. Высокие перистые облака, молочной пеленой закрывавшие западную часть небосвода, уплотнялись. Вскоре все небо впереди оказалось закрытым сплошной стеной. Но самолеты летели, не меняя высоты. Константин забеспокоился: летать вслепую ему еще не приходилось.
Григорьев показал рукой: «Оттянуться!»
Усенко отстал. Звено Фордзинова также отошло подальше, Константин оглянулся на стрелка-бомбардира, ища у него поддержки. Ярнов невозмутимо что-то записывал в бортжурнал. Его спокойствие передалось и пилоту. Он крепче сжал штурвал и посмотрел на Алешина. Тот летел на своем месте. Это окончательно успокоило Усенко.
И вдруг на его глазах машина Григорьева исчезла. Еще не успев сообразить, что произошло, Константин ощутил, как в кабине внезапно потемнело, самолет вздрогнул и со всех сторон оказался окутан облаками, утонул в белой массе. Впереди ничего не просматривалось.
«Снижаюсь или набираю высоту?» — гадал он, не в силах сообразить, в каком положении находится «петляков». Решил, что снижается, и потянул штурвал на себя. В ту же секунду раздался крик бомбардира:
— Что ты делаешь? Скорость упала! Свалимся в штопор!
Усенко глянул на указатель скорости: его стрелка показывала невероятно малую величину. Он с силой толкнул штурвал на себя: стрелка скорости заскользила по шкале вправо. Ярнов облегченно вздохнул. А в кабине потемнело сильнее, и за козырьком фонаря вдруг показался темный лес, желтая дорога и чей-то Пе-2, буквально шарахнувшийся вверх.
До сознания мгновенно дошла сложившаяся опасная ситуация: «семерка» беспорядочно вывалилась из облаков и чуть не столкнулась с другим Пе-2.
— Это Алешин! — спокойно сказал Михаил. — Выравнивай!
— Где же остальные, Миша? — спросил Усенко. — Чуть дров не наломали!
— Где, где… — заворчал бомбардир. — Наверное, уже за Ельней! А мы, смотри на компас, летим на восток. Оторвались от группы, товарищ летчик! Что будем делать?
— Как что? Выполнять задание. Давай курс на цель! Вскоре показалась линия фронта. В огне и дыму у самой поверхности земли проносились штурмовики Ил-2, летчики узнавали их по горбатым силуэтам и радовались:
наши! Слева на пределе видимости летали по кругу и бросались вниз вражеские пикировщики.
Константин внутренне собрался, он был настроен по-боевому, мысль заработала четко, ясно.
— Ищи цель, Ярнов! — приказал он и уточнил: — Танки ищи! У нас бронебойные. Всем смотреть за воздухом!
— Хорошо! — с готовностью ответил бомбардир. — Только давай наберем высоту побольше.
Михаил быстро достал оптический прицел-трубу, вставил его в пяту во входном люке и установил прицельные данные.
А Костя разглядывал незнакомую местность.
— Слушай, Миша! Что это за сожженная деревушка — вон, с большой церковью справа!
— Город Ельня. Запоминай! Пригодится.
— Ельня?!.. Так вот она какая…
Одинокая церковь с проломленной крышей и закопченными стенами, груды развалин вокруг, остовы печей да обгоревших головешек вместо жилых домов, голые, без листвы, деревья — вот все, что осталось от города с пятнадцатитысячным населением. Вся местность была изрыта окопами и траншеями, дзотами, землянками, артиллерийскими и минометными позициями, закопанными в землю танками. Все это почти непрерывно изрыгало огонь, клубилось дымом, взрывалось: в Ельне шел бой.
От позиций в сторону одиноко летящего Пе-2 взметнулась разноцветная нить пулеметной трассы, перед носом машины вспыхнули черные шапки близких разрывов. Усенко бросил самолет вниз, потом на правое крыло, на левое и проскочил опасную зону.
— Ух ты! — смахнул он с лица пот.
— Командир! — прозвучал в телефонах голос радиста. — Нас обстреляла наша батарея. Я хорошо видел.
— Чушь! Не может быть. На такой высоте звезды видны.
— Почему чушь? — вмешался Ярнов. — Очень может быть. «Петляков»-то внешне похож на «сто десятого мессера»! Их много, а наших мало. Могли спутать. Кстати, смотри! Летим над немецкими окопами, а не стреляют… Впрочем, начали…
