Новосильцева и не Сперанского, чьи кандидатуры тоже обсуждались. Но все четверо либералы и поэтому — англоманы, Александру же необходим человек, который будет защищать в Лондоне именно его идеи и интересы России.
Х.А. Ливен
Летом 1814 г. они принимают в Лондоне императора Александра, улаживают трения, возникшие между любимой сестрой императора Екатериной, сопровождавшей его в поездке, и принцем-регентом. Английский народ с восторгом встречал русского императора, каждое его появление на публике сопровождалось громкими аплодисментами, зеваки толпились перед отелем, где он остановился, вызывали его на балкон. Мэр Лондона назвал его «всемогущим дарителем Победы» и «величественным, прославленным и великодушным союзником нашего почитаемого и милостивого государя». Люди на улицах кричали «Осанна Иегове, Британии и Александру!». Дамы останавливали его карету и клали банкноты в руку императора, «чтобы освятить их его прикосновением». Между тем «на высшем уровне» нарастала неприязнь, по сути, беспричинная. Когда принц-регент явился к Екатерине Павловне с визитом, та оказалась еще не готова принять его и заставила прождать полчаса, пока заканчивала свой туалет. Соответственно, свидание получилось коротким и сухим. Принц заметил графине Ливен: «Ваша великая княгиня некрасива», Екатерина призналась графине: «У вашего принца дурные манеры».
Вечером, на следующий день после приезда Александра в Лондон, он и Екатерина Павловна посетили резиденцию принца-регента Карлтон Хаус. По словам графини Ливен, атмосфера этого ужина была более чем холодной. Особенно сдержан был император с фавориткой принца маркизой Хертфорд, когда ее представили ему, он поклонился, но не сказал ей ни слова. Дарья Христофоровна поймала обиженный взгляд маркизы и позже писала: «Судьба всего визита была, как мне показалось, написана в этом взгляде». Зато император, проигнорировав предупреждение Ливена, демонстративно раскланялся в театре с принцессой Уэльской — женой регента, с которой тот находился в фактическом разводе, и более того, объявил, что любое общение с ней будет расценено как персональное оскорбление.
В свите императора приехал и Александр Христофорович Бенкендорф и, надо думать, что встреча с братом хотя бы немного скрасила Дарье Христофоровне эти неожиданно трудные дни.
До открытого разрыва между Россией и Англией все же не дошло. Александр посетил Собор святого Павла, Вестминстерское аббатство и Британский музей, прогулялся в Кенсингтонском саду, присутствовал на смотре войск в Гайд-парке, побывал на скачках в Аскоте, осмотрел банки, больницы, военные учреждения, посетил заседание Парламента, получил почетную докторскую степень в Оксфорде и повеселился на многочисленных балах и раутах, где укрепил свою репутацию прекрасного танцора и галантного кавалера. Были заключены финансовые и торговые соглашения между Россией и Великобританией. 27 июня 1814 г. Александр I покинул Англию, сев на корабль в Дувре, и рано утром прибыл в порт Кале.
Однако британское высшее общество осталось недовольным русским государем. После отъезда Александра дипломат Томас Криви назвал российского монарха «проклятым дураком». Один из лидеров оппозиции, преданный поклонник Дарьи Христофоровны лорд Грей, писал о «пошлых манерах» императора и дурном влиянии его сестры. Сердились и другие британские министры. Эта неприязнь еще «аукнется» Александру на Венском конгрессе в 1815 г., когда Великобритания, Австрия и Франция приняли ряд решений, направленных против политических амбиций Пруссии и России.
Зимой 1816 г. в Лондон приезжает великий князь Николай Павлович, путешествующий по Европе. Разумеется, Ливены стараются сделать этот визит как можно более приятным. «Он всем нравится, — спешит сообщить княгиня Ливен брату, — и поистине очарователен; единственный его недостаток — это пристрастие к мундирам, но я упоминаю об этом только для того, чтобы показать, что в людях не может быть совершенства. Он находится в наилучших отношениях с принцем-регентом, и это надобно приписать всецело великому князю, ибо он очаровывает своим обхождением. Он имеет дар держать себя так, что все чувствуют себя с ним без стеснения, а это необходимо, для того чтобы сделать более развязными натянутых англичан. С женщинами он робок; но он одарен вкусом и ухаживает за ними с оттенком почтительности. Вообще, великий князь имеет успех в обществе, и я этим горжусь; в настоящее время он уехал в Шотландию и вернется в Лондон через месяц».
В 1818 г. Ливены по личному приглашению Александра I приехали на конгресс в Аахен. Здесь Дарья Христофоровна встречается с братом Константином, знакомится с австрийским канцлером Клеменсом фон Меттернихом, фактическим главой австрийского правительства с 1809 г., прозванным «Кучером Европы». Отношения ее с мужем в то время переживали кризис, и между ней и австрийским дипломатом начался страстный роман. Первая встреча случилась в салоне Марии Нессельроде, и супруга статс-секретаря внимательно следила за развитием этих отношений.
Расставшись, Дарья Христофоровна и Меттерних обменивались страстными письмами, он пытался организовать перевод Ливена в Вену. Но этого не происходит, а влюбленные встречаются в 1822 г. на новом конгрессе в Вероне. Оттуда Дарья Христофоровна пишет брату: «Конгресс собирается каждый вечер у меня. Граф Нессельроде и князь Меттерних просили меня о том, как об удобстве для них; я нахожу это весьма приятным, ибо я сталкиваюсь таким образом со всеми людьми выдающимися либо по роли, которую они играют в Европе, либо по их личным качествам».
Часть ее писем Александру Христофоровичу делана симпатическими чернилами, появляющимися при нагревании, часть зашифрована. Кроме писем брату, она пишет еще вдовствующей императрице Марии Федоровне, еще один путь, по которому информация может прийти к императору. А после Ахена ее постоянным корреспондентом становится и граф Нессельроде.
Летом 1825 г. император специально вызвал Дарью Христофоровну в Петербург — он задумал переориентировать Россию на союз с Британией, оставив прежнего союзника — Австрию, и ему нужен человек, который хорошо разбирается в политике обеих стран и имеет влияние на их правительства.
Христофор Андреевич вспоминает: «Летом возобновились поездки и пребывание в Лифляндии, куда моя жена с нашими детьми уехали провести теплое время года в небольшом имении Зильтер. Я отправился к ним после окончания сборов в Красносельском военном лагере и привез к ним свою сестру графиню Ливен. Она на несколько месяцев покинула своего мужа и Великобританию с тем, чтобы напомнить о себе императорской семье и повидать родных, с которыми она не встречалась целый год».
Александр и графиня Ливен встречались в Царском Селе. То, что поведала императору графиня, окончательно склонило императора на сторону Англии, и он поручил графине вести в Лондоне подготовительную работу, необходимую для такого сближения. После этой беседы Александр говорит Бенкендорфу: «Ваша сестра уехала из Петербурга молодой женщиной, а сейчас я застал ее государственным деятелем». Дарья Христофоровна возвращается в Лондон с запиской от Нессельроде, которая гласила: «Верить во всем подателю сего».
В
