А что такое - «тяжко рухнем»? Разве можно «слегка» рухнуть?.. Как «выбиться в гении»? Гениальность -Божий дар или совокупность удачных ухищрений? Дементьев ставит знак равенства между понятиями несовместимыми: «Кто-то в гении выбился (?!), кто-то в начальство...» Моцарт, к примеру, «выбился» в гении в пять годочков, «ловкач»! Пушкин - чуть постарше, тоже «парень не промах». А к каким годам «выбились в гении» Леонардо да Винчи и Ломоносов?.. А как вообще «выбиваются в гении»? В стихотворении, открывающем каждую авторскую передачу Дементьева, услышала... «пока мечтаем мы и буйствуем, есть нашей жизни оправдание». В подобных случаях хочется немедленно заглянуть в Толковый словарь. Я не ошиблась, С. Ожегов обвиняет Дементьева: «Буйствовать - буйно вести себя, бесчинствовать». А «Бесчинствовать - грубо нарушать общественный порядок»... Вы согласны, что, «буйствуя» и «бесчинствуя», можно оправдать жизнь?.. Хорошо, что есть милиция!..
После упомянутых - вступительного и заключительного - стихотворений А. Дементьева моя рука не потянулась к его сборникам: хватит и обретенного - услышанного.
Отмечу еще: за двенадцать лет, что руководил журналом, Андрей Дементьев ни разу не поинтересовался содержанием поэтического портфеля Ал. Соболева, не предложил поместить на страницах журнала «Юность» стихи автора «Бухенвальдского набата».
И опять прошу обратить внимание: я не сгущала краски, ничего не придумала. Фотографировала, и только.
Но А. Дементьев оказался среди тех, кто, отметившись в судьбе Ал. Соболева, оставил след, точнее - наследил.
В 1987 г., когда еще отмечали «Великую Октябрьскую социалистическую революцию», А. Дементьев выступил по радио с получасовым обзором «Песенная летопись страны» в связи с 70-летием Октября. Передача была проанонсирована, в назначенный час прозвучала. Дементьев выделил в особый раздел «Летописи» антивоенные песни. Перечислил наиболее значительные, популярные и... умолчал о «Бухенвальдском набате»... Утром следующего дня руководящий работник музыкального вещания Петров оправдывался: «Он (Дементьев) прямо с самолета, наверно, забыл в спешке...» Товарищ Петров не знал, что я - бывший работник радио и отлично осведомлена о запрете на советском радио хоть малых импровизаций - только чтение по тексту, прошедшему и цензуру, и главную редактуру. Установка ЦК партии. Таким образом, Дементьев был ограничен рамками заранее заготовленного материла. Я спросила Петрова: «Ну, ладно, он забыл. А вы?..» Ему не захотелось, конечно, признаваться в обоюдной с Дементьевым непорядочности, и помолчав, он промямлил: «Да, “Бухенвальдский набат” - это этап...»
Я поздравила его с преднамеренным исключением из песенной летописи целого этапа и попросила поблагодарить Дементьева. «Слона-то я и не приметил...» А еще проще: поднеси кулак к носу - и солнца нет!..
Для меня поступок Дементьева был ожидаемым. И вот почему. Незадолго до 70-летия Октября, я, не связывая своих действий с этой датой, позвонила в Московский горком партии. Окрыленная, а правильнее сказать - самообманутая, чего тогда не понимала, жаждой прихода добрых перемен в жизни страны, я подумала об увековечении памяти «Бухенвальдского набата» и его никому не известного автора - поэта Ал. Соболева. (Мурадели в моих ходатайствах не нуждался.) Готовясь к беседе в горкоме, я не сомневалась, что придется «налечь на дверь», для Ал. Соболева раньше закрытую. Но на этот раз ошиблась: «дверь открылась» без усилий. Работник горкома был «за». По его мнению, все хлопоты, связанные с увековечением памяти, должен взять на себя Советский комитет защиты мира, и добавил: поэт А. Дементьев, с которым он хорошо знаком, член Комитета, что он переговорит с ним, а уже потом я должна буду звонить А. Дементьеву. Получив от инструктора горкома телефон А. Дементьева вместе с напутствием звонить обязательно, я поговорила с поэтом, членом Комитета защиты мира. Услышала обещание: он собирается в ближайшие дни в СКЗМ и там вместе с другими товарищами обсудит, что да как, о результатах расскажет мне. «Я позвоню» - приятные для меня слова. И я стала терпеливо ждать обещанного. Говорят: «Обещанного три года ждут». Я жду... семнадцать лет!.. А тогда ограничилась тем, что присовокупила «Песенную летопись» без «Бухенвальдского набата» в исполнении Дементьева к его молчанию по поводу увековечения памяти гимна защитников мира. «Минус плюс минус» - получается число отрицательное.
Так начали подбираться новые цветочки для букета с названием «Ату, его... Ату!». Время вроде другое, почва меняется (?), а у цветочков сохраняется прежний запах...
В третий раз А. Дементьев объяснился в «любви» к Ал. Соболеву - напоминаю, покойному - в конце 90-х. Бесхитростным человеком был, тоже, к сожалению, покойный, Э. Яновский, глава издательства «Янико», которое специализировалось на выпуске миниатюрных коллекционных книжечек авторов по выбору издательства. Он обратился ко мне с просьбой подобрать материал для книжечки об Александре Соболеве в связи с огромной популярностью песни «Бухенвальдский набат». Ему я тогда впервые сообщила, что посвятил поэт свое произведение миллионам евреев, жертвам фашистских репрессий. Он написал об этом в кратеньком предисловии. Чтобы подтвердить распространение «Бухенвальдского набата» в других странах, он посчитал необходимым поместить в книжечке текст песни на разных языках. И, конечно же, на еврейском. В одну из встреч обрадованно объявил: «В Израиле работает собкором Дементьев. Он пообещал выслать ксерокопию. Подлинник есть в библиотеках Израиля...» Я засмеялась: «Не надейтесь!» Яновский не хотел мне верить. Он принялся настойчиво и часто «охотиться» за вдруг начавшим «пропадать» Дементьевым. В общем, я оказалась права. Пришлось Яновскому воспользоваться услугами своего знакомого, который выезжал в Израиль по личным делам... Книжечка вышла в 1999 г.
И что это не лежит душа у Дементьева к Ал. Соболеву, даже покойному? Так и норовит при случае «ножку ему подставить». В чем провинился автор «Бухенвальдского набата» перед благополучным и успевающим в любые - будь то коммунистические или демократические - времена Дементьевым? Одно могу утверждать со стопроцентной достоверностью: «выбиваться в гении» Соболев Дементьеву не мешал никогда.
И не унывая, открывает поэт А. Дементьев свою еженедельную передачу словами: «Пока мы боль чужую чувствуем... есть нашей жизни оправдание». Ах, как красиво! Но лживо. Без права произносить такие оповещения. И за что так и подмывает его насолить Ал. Соболеву, хотя никогда и словом с ним не перемолвился? Не дает покоя синдром Сальери, других причин просто нет. Разве еще антисемитизм? Но это предположение, не более.
