отправился на их поиски. Знал, что они находятся на юго-западе Франции, но сам был в свободной зоне и не имел необходимых документов для пересечения границ. Он отправился в Каннский филиал. Когда Жан-Жак вошел в салон, Массабье аж подскочил: молодой солдат отличался от школьника, которого помнил директор, но не было сомнений, что это был старший сын мсье Жака. Он приветствовал его, как давно потерянного сына, крепкими объятиями.
Когда Жан-Жак объяснил, что нужно проехать через прибрежную область, чтобы добраться до родителей в оккупированной зоне, Массабье не колебался ни секунды: он заплатил контрабандисту, чтобы тот забрал парня. Жан-Жаку придется путешествовать ночью, объяснил он, и быть предельно осторожным. Неизвестно, что могли бы сделать немцы с человеком, пойманным на пересечении границ без надлежащих документов.
Это было пугающее путешествие, особенно потому, что второй путешественник был пожилым евреем, который явно боялся быть пойманным. Но они добрались без происшествий, и Жан-Жак не без волнения вошел в отель Le Splendid в Даксе. Пройдя мимо немецких офицеров, сидящих в лобби, он поспешил в апартаменты родителей. Нелли открыла дверь. Ошеломленная видом своего мальчика в военной форме, она разрыдалась, крепко его обнимая. Затем настала очередь Жака, постаревшего более, чем ожидал сын, и сильно похудевшего.
Обрадованные воссоединением, Жак и Нелли хотели знать, как он себя чувствовал и каково настроение в его полку. Жан-Жак мог рассказывать бесконечно, и в течение двух недель они не могли наговориться. Жан-Жак наслаждался отпуском: просыпался рано и в блаженном одиночестве брел в деревню с альбомом. Он рисовал все, что видел: рыночные сцены, играющих детей, и самое любимое – прекрасных лошадей.
Нелли хотела, чтобы Жан-Жак остался подольше, но Жак решил, что сын должен вернуться в Париж и начать учиться мастерству. На Рю де ла Пэ осталось достаточно хороших сотрудников, а ему полезно приобрести некоторый опыт. Если все пойдет хорошо, Жан-Жак сможет вернуться на Нью-Бонд-стрит, 175 с новыми навыками. Но если война закончится поражением и фирма Cartier будет вынуждена закрыться, обучение сына станет еще более важным. «Я хотел, чтобы он мог зарабатывать себе на жизнь как дизайнер ювелирных украшений, – писал Жак ведущему дизайнеру и протеже Луи Шарлю Жако в феврале 1941 года. – Я хочу, чтобы он был в состоянии прокормить себя, если останется один».
За день до отъезда из Дакса в Париж Жан-Жак и его мать обедали вместе на террасе отеля, пока Жак отдыхал. За соседним столиком Жан-Жак заметил симпатичную молодую леди с темными волнистыми волосами до плеч, которая обедала с матерью. Нелли тоже их видела и, прежде чем сын успел остановить ее, пригласила мать и дочь пересесть к ним за стол. Жан-Жак склонился над багетом, официанта позвали накрывать стол на четверых. К тому времени, как принесли кофе, Жан-Жак был сражен наповал.
Лидия Бельс была вторым ребенком Анри-Луи Бельса, высокопоставленного чиновника бельгийской католической партии и губернатора Западной Фландрии. Семья Бельс жила в прекрасном историческом городе Брюгге, но сейчас переехала на юго-запад Франции, надеясь, как Жак с Нелли, найти там относительную безопасность. Лидия была на 12 лет старше Жан-Жака, и это ее беспокоило. Но когда Жан-Жак попросил разрешения написать из Парижа, девушка согласилась.
Последний вздох
К апрелю 1941 года 21-летний Жан-Жак начал свое ученичество на Рю де ла Пэ, 13. Жак просил, чтобы сына обучали «не как будущего босса, а как дизайнера». Он был расстроен, что не мог сам наблюдать за процессом обучения, но уверен, что его сын находится в хороших руках. С понедельника по пятницу Жан-Жак проводил утренние часы с командой дизайнеров, а днем был в отделе закупок, сортируя драгоценные камни по цвету и размеру. Чтобы создать гармоничный образ, объяснял отец, нужно разбираться в камнях не меньше, чем в дизайне. Каждый вечер Жан-Жак посещал художественную школу при Ecole des Arts Decoratifs, где брал уроки по всем предметам: от скульптуры до классического рисунка и современной живописи. Художник в душе, он любил эти занятия; в обычной школе ему было трудно из-за дислексии, а здесь появился шанс заставить отца гордиться собой.
Жан-Жак наслаждался жизнью в доме 13 по Рю де ла Пэ после трудных лет военной службы. И лишь теперь осознал, насколько любимы братья Картье всеми, кто их окружает, а люди, здесь работающие, относятся к фирме как к семье. Хотя Жан-Жак не был знаком с главной парижской командой, все они – Муффа, Коллен, Лемаршан и Жанна Туссен – подчеркивали, как они уважают мсье Жака. И беспокоятся за его здоровье. Каждый раз, когда Жан-Жак ехал к родителям, его сумка была полна записок и небольших подарков от сотрудников.
Марион была особенно рада, что Жан-Жак мог общаться с отцом. В следующем месяце они с мужем уезжали в Америку и все еще надеялись, что Жак и Нелли отправятся вместе с ними. Жан-Жак думал, что отец вряд ли куда-нибудь поедет, тем более в Нью-Йорк. Временами он не мог спуститься из номера, чтобы пообедать в ресторане. Каждый раз, уезжая из Дакса, Жан-Жак боялся, что эта встреча может стать последней.
Лето 1941 года было особенно тяжелым. В сильную жару Жак обнаружил, что почти не может дышать; местной медицинской помощи было недостаточно. Сын ежедневно писал ему из Парижа, рассказывая о своем ученичестве и спрашивая совета по дизайну или драгоценным камням. Но больше всего интересовался, как чувствует себя отец, чем занимается, работает ли над той же картиной – церковь за окном отеля – или начал новую. «Спасибо, что спрашиваешь обо мне, – ответил Жак в конце августа. – Не думай, что я выбит из колеи. Я могу читать в постели и немного рисовать. У меня есть книга, которую одолжил мне Лемаршан, La Science de la Peinture Вильбера. Это хорошая книга о технике использования цветов. Есть хорошие советы, но ничего о том, как их реализовать». Далее следует приписка рукой Нелли: «Папа говорит, что скоро напишет еще, но сейчас он собирается спать».
Это было последнее письмо, которое Жан-Жак получил от отца. Восемь дней спустя, когда сильная летняя жара наконец спала и листья начали окрашиваться в осенние красные и желтые тона, в номер отеля Le Splendid вызвали священника, чтобы он совершил последние обряды. Когда Господь был призван «защитить» своего глубоко верующего последователя и «привести его к вечной жизни», Жак Картье испустил последний вздох в присутствии обожающей его жены. 10] сентября 1941 года умер младший из трех братьев. Ему было 57 лет.
Ни одного врага в мире
Горе Нелли было неизмеримо. Сильная женщина, умеющая держать удары судьбы, она не могла представить себе жизни без обожаемого Жака. Без связи, вдалеке от родных, она не знала, как сообщить семье о смерти мужа. Жан-Жак узнал первым
