когда она станет всемирно известной писательницей, благодаря мрачному и скандальному роману «Ребекка», по которому позднее Альфред Хичкок снимет фильм, то захочет только одного – скрыться от всеобщего пристального внимания.
Полная противоположность тебе.
Дафна Дюморье. Фото Бассано. 24 июля 1930
«Голубой шарф». 1930
* * *
Пока ты все так же рассеянно и загадочно потягиваешь шампанское, позволь мне рассказать, что было дальше.
После неудачного вечера у Гертруды Стайн тебе удалось получить приглашение к американке Натали Клиффорд Барни, богатой лесбиянке, старше тебя лет на двадцать, известной своими свободными нравами, харизматичностью и любовью к людям творческих профессий. Она принимает по пятницам после полудня, и ее литературный салон – место встречи парижских писателей и художников. Ты должна туда попасть.
После холодного приема у Стайн ты готовишься еще к одному разочарованию, но, к счастью, здесь тебя признали и даже оценили. Натали, которую называют «амазонкой», хотя она невысокого роста, женственна и весела, одета как весталка прерафаэлитов, встретила тебя с распростертыми объятиями. С 1909 года мисс Барни собирает у себя интеллигенцию – Джеймса Джойса, Марселя Пруста, Эзру Паунд, Колетт, Поля Пуаре, Айседору Дункан…
Это место тебе сразу понравилось. Квартира-веранда на первом этаже дома 20 по улице Жакоба в шестом округе выходит на зеленеющий сад, что в Париже редкость. В глубине сада за кустами цветущей сирени ближе к улице Висконти ты обнаруживаешь маленький квадратный каменный павильон, построенный в виде античного храма, с колоннами и фронтоном. Его называют «храмом Дружбы». Тебя приводит в восторг убранство павильона – большую круглую комнату венчает купол с верхним освещением. Тебе рассказывают, что павильон приказал построить для любовницы некий маршал и что к нему даже прорыт подземный ход.
«Подруги». 1924
Мисс Барни умеет принимать гостей. Она всех друг другу представляет. Однажды на одном незабываемом вечере она приказала осыпать присутствующих сотнями лепестков роз. Она подает божественные пирожные и великолепные сэндвичи с огурцом. Ты на седьмом небе от счастья. Ты встречаешь интереснейших людей: Андре Жида, герцогиню де ла Саль, Жана Кокто, маркизу Луизу Казати. Ты начинаешь потихоньку плести свою паутину.
Мисс Барни любит женщин и не скрывает этого. Она возносит их на пьедестал, восхваляет. Творческие женщины получают у нее горячую поддержку. Они могут свободно целоваться, не прячась от людей. Тебе это нравится. Очень нравится. Твоя история любви с Ирой Перро привила тебе вкус к приключениям с женщинами. На их поиски ты и отправляешься сюда – во двор или в сад, подальше от нескромных глаз.
Твоя записная книжка полнится новыми именами. На других званых ужинах ты встречаешь фовиста Кеса ван Донгена, богатую и влиятельную графиню де Ноай, художника и прожигателя жизни Жюля Паскина. Ты счастлива, когда твое имя начинает появляться в журналах, тебя фотографируют на праздничных мероприятиях, отмечают твои наряды, платье, украшения.
Окрыленная отношениями с женщинами, ты даже начинаешь подписывать картины, используя фамилию мужа в мужском роде – «de Lempitzky». Как будто становишься юношей. Или, скорее, «холостячкой», еще одним символом твоего лихорадочного времени.
Кстати, поговорим о благородной частице перед фамилией. Была ли частица? Или ты ее добавила, когда выходила замуж (как булавку или брошь к слишком скучному платью), и муж принял это?
Кто знает?
Натали Клиффорд Барни у храма Дружбы. Ок. 1925–1930
«Зеленый тюрбан». 1930
* * *
В результате своих ночных попутчиков ты встречаешь в кафе напротив – в «Ротонде». Ночь будет длинной. После очередного фужера шампанского ты уезжаешь с красивой девушкой. Или красивым юношей.
Вы едете в кабаре или ночные увеселительные заведения, которые тебе так по душе. Графиня де ла Саль часто назначает тебе встречу в «Монокле» – месте, которое облюбовали приверженки Сафо. Иногда Андре Жид водит тебя в гей-бары около Бастилии.
Ты подчиняешься, ведь они оба познали пути удовольствия и дерзости.
Твоя эпоха не признает ограничений. Не признаешь их и ты. Ты берешь все, что тебе дают, берешь с жадностью. Ты не умеешь, да и не хочешь говорить «нет».
Музыка оглушающая, навязчивая. Алкоголь льется рекой. Все свободно принимают наркотики. Тебя это затягивает. Позднее тебе будет очень сложно избавиться от пагубного пристрастия.
Тебе нравится эта обстановка, это сумасшествие, ты предпочитаешь кокаин – щепотка его на кончике серебряной ложечки переносит тебя в сумрачный мир галлюцинаций и сладострастия. Гашиш тебе тоже нравится, особенно если принять его вместе с джином.
Ты не вспоминаешь здесь о крепко спящих Тадеуше и Кизетте. На танцполе ты ни о чем не думаешь.
Об этом рассказали твои биографы, я ничего не выдумываю.
Они поведали также, что ты очень чувствительна, любишь осязаемый физический контакт, касания, ласки.
Я вижу, как ты кружишь женщину в неистовом фокстроте. Ты прижимаешь ее к себе все ближе. В танце ведешь ты. В движениях ты беззастенчива. Ты обнажаешь плечи и грудь партнерши, чтобы лучше ощущать прикосновения к ее коже.
Если в твоих объятиях мужчина, ты ведешь себя так же.
Тебе аплодируют, тебя провоцируют. Ты одурманена, тебе кажется, что никто не в силах сопротивляться твоим чарам.
Ты чувствуешь себя роковой женщиной.
Тебя страшит тот момент, когда нужно в одиночестве возвращаться к мрачному мужу.
Ночь только-только наступила, она таит столько возможностей…
Но приходится расставаться с веселыми спутниками. Ты говоришь, что пора спать. Говоришь, что устала.
Ты уезжаешь на машине, опустив стекло, чтобы вдохнуть свежий ночной воздух.
Но вместо того чтобы пересечь Сену, ты по-прежнему едешь по ее левому берегу. Останавливаешься на набережной Сен-Мишель, паркуешь машину на тихой улице. Идешь пешком к набережной Монтебелло.
Каменная лестница темна, и ты стараешься не упасть. Ты на высоких каблуках, и внизу у воды ты чуть не спотыкаешься на неровной брусчатке.
Напротив, на противоположной стороне реки, высится темная громада собора Парижской Богоматери.
В Сене танцует отражение луны.
Сложно поверить, что всего каких-то пятнадцать лет назад ненасытная река вышла из берегов и затопила весь город. Такое происходит раз в сто лет.
Этой ночью ненасытна ты.
Поздно, но здесь еще много людей.
И ты точно знаешь, зачем сюда пришла.
Дел на полчаса, не больше. Последняя дорожка кокаина. И ты даже не раздумываешь.
После войны то тут, то там выросли странные трущобы, появились недолговечные палатки-бары, вокруг них собирались моряки, военные,
