Между тем давний союзник Маса из ПКИ Луис Посада Каррилес двигался в противоположном направлении. Мас создал себе репутацию ответственного бизнесмена и лоббиста, тогда как Посада (хотя когда-то ЦРУ считало, что он не такой «боец», как Мас) открыто и отчаянно предался вооруженной борьбе, считая ее подходящим способом свергнуть режим Кастро. В отличие от Маса Посада никогда не чувствовал себя уютно на публике; его специальностью была подпольная деятельность и изготовление бомб.
Покинув ПКИ, Посада перебрался в Венесуэлу, где стал одним из руководителей государственной службы безопасности и отвечал за то, чтобы выслеживать кубинских агентов на территории страны. Когда Посада занимал эту должность, ЦРУ восстановило контакты с ним, хотя в чем именно заключались его отношения с Управлением, осталось тайной. Посада стал сотрудничать с Орландо Бошем (однофамильцем Пепина), еще одним лидером кубинской эмиграции, который в свое время был близок к ПКИ, а в последующие годы тоже все больше склонялся к насильственным методам. Впоследствии Луис Посада и Орландо Бош оказались связаны с одними из самых серьезных террористических актов того времени — убийством бывшего чилийского дипломата Орландо Летельера и его секретарши-американки в центре Вашингтона в 1976 году и взрыве на борту кубинского гражданского авиалайнера две недели спустя, когда погибли семьдесят три человека.
* * *
Хотя и самого Боша, и корпорацию «Бакарди» впоследствии обвиняли в том, что они финансировали «грязную войну» против Кубы Фиделя Кастро, Пепин Бош никогда не спонсировал террористические акты[20]. В период, когда Бош помогал финансировать военные действия против режима Кастро, он поддерживал только те операции, которые предполагали относительно небольшой риск потерь среди мирного населения — например, бомбежки нефтеперерабатывающих заводов или потопление стоящих в порту судов. Бош постоянно подчеркивал, что никогда не одобрял идею убийства Фиделя Кастро. Вероятно, Хорхе Мас Каноса и был вовлечен в планирование подобной миссии, но принимал в нем лишь косвенное участие, и даже самые дерзкие операции ПКИ «военизированного» периода не были «грязнее» акций насилия, которые проводило «Движение 26 июля» самого Фиделя Кастро во время борьбы против Батисты. 1960 годы были эрой «освободительных» войн и «революционных» подрывных действий — как левых, так и правых сил.
Все же в контрреволюционной деятельности Пепина Боша и его союзников из «Бакарди» и ПКИ было что-то печальное. Их патриотизм начинался с любви к Кубе и гордостью своей ролью в ее истории — однако вследствие эмиграции он сузился и стал злобным, хуже того — злорадным. Пепин Бош твердо решил показать всему миру, что Куба — это не просто революционный переворот, который устроил на острове Фидель Кастро, и бороться за освобождение Кубы от его владычества. Бош был человек умеренной политической ориентации и классически-либеральных воззрений и, конечно, предпочел бы провести остаток периода расцвета, пропагандируя гидроэлектростанции как источник энергии, развивая кубинскую промышленность, усовершенствуя гармоничные отношения между работниками и работодателями и продвигая щедрый трудовой кодекс[21] — а вместо этого ему пришлось финансировать бомбардировки и военизированные операции.
Подобно другим кубинским эмигрантам, Пепин Бош до конца дней питал вражду к Фиделю Кастро и глубоко ненавидел коммунизм. Фидель был человеком, который уничтожил идею Кубы, вдохновлявшую Боша, и, в сущности, отказал Бошу в какой бы то ни было роли на Кубе, кроме роли глашатая собственных революционных идей Фиделя.
Коммунистическая идеология, которую внедрил Фидель на Кубе, в то время была популярна повсюду, от Юго-Восточной Азии до Африки, и впоследствии Бош поддерживал антикоммунистические движения в этих странах едва ли не так же пылко, как и движение против Кастро на Кубе. Его политическая деятельность стала менее идеологической и более практической.
Один из редких случаев, когда Бош высказал политическое мнение, не имевшее отношения ни к Кастро, ни к коммунизму, произошел в августе 1984 года, в разгар президентской кампании, когда Бош вмешался в дебаты об экономике предложения между президентом Рональдом Рейганом и его противником Уолтером Мондейлом. В комментарии «Diario Las Américas» под названием «Мемуары бывшего министра финансов» Бош предупредил, что дефицит бюджета как следствие недостаточного поступления налогов со временем подорвет сбережения и пенсии и непропорционально сильно ударит по «рабочим, беднякам и семьям среднего класса». В то время президент Рейган был для Боша и других кубинских эмигрантов настоящим героем благодаря его твердой антикоммунистической позиции, однако Бош не замедлил раскритиковать политику снижения налогов, которую проводил Рейган, поскольку она чрезмерно потакала интересам самых обеспеченных слоев общества. «Мне думается, — писал Бош, — что мистер Рейган должен заставить богатых принести те же жертвы, на которые он обрекает остальное общество. До сих пор правительство не требовало от меня вообще никаких жертв… Мне кажется, это несправедливо».
Глава девятнадцатая
Социалистический ром
К тому времени, когда Фидель Кастро тем знойным июльским днем приехал на строительство новой Сантьягской электростанции, он успел побывать на строительстве плотины неподалеку и пообедать с дорожными рабочими, которые прокладывали шоссе, соединяющее Сантьяго с сельскохозяйственными районами на западе Кубы. И там, и там он провел по нескольку часов, упрашивая рабочих быть более прилежными и серьезнее посвятить себя революционным задачам. Кастро то ли не мог, то ли не хотел предложить им материальное вознаграждение и предпочитал подхлестывать работоспособность моральными средствами. Они с Че Геварой и их последователями стремились выстроить на Кубе социализм, а этот проект мог удаться лишь в том случае, если рабочие сосредоточились на нуждах народа, а не только на своих личных обстоятельствах.
«Вы довольны своей производительностью? — спросил Кастро у рабочих на Сантьягской электростанции. — Мне кажется, она у вас слабовата». Около восьми тысяч рабочих собрались под палящим солнцем на импровизированный митинг с самим comandante. Кастро был, как всегда, в мятой полувоенной форме, с беретом на голове и пистолетом за поясом, окруженный свитой правительственных чиновников и бюрократов из местного отделения коммунистической партии. Он сказал рабочим, что они «достойные, сильные борцы», но чем больше он говорил, тем яснее становилось, что Фидель недоволен темпами строительства новой электростанции. Говоря, он тыкал в небо длинным тонким пальцем, и на лбу у него выступил пот.
