более 40 лет. А на создание нашего Евразийского экономического союза, если считать от моего выступления с этой идеей в МГУ имени М. В. Ломоносова в 1994 году, ушло всего 20 лет. Для создания таких структур это считается коротким сроком.
Одно из главных направлений экономической реформы в условиях рынка – либерализация цен. Правительственная программа руководствовалась единственным аргументом – объективной необходимостью либерализации цен, насколько болезненно бы это ни было, в целях достижения равновесия между денежной массой и предложением товаров на рынке. Для этого на начальном этапе перехода к рынку предусматривалось ценовое регулирование в зависимости от уровня монополизации производства товаров и либерализации внешней торговли. Дальнейший отпуск цен рассматривался как дело времени, а для государств, входящих в “рублевую зону”, прогнозировалось проведение согласованной политики. Кстати, до 1993 года у нас и не было самостоятельной экономической политики. Планируя бюджет, продумывая антиинфляционные меры и программы социальной поддержки, мы постоянно оглядывались на прежний рубль, который изо дня в день «издыхал» буквально на глазах. К тому же, коль оказались в одной «финансовой лодке», мы были вынуждены присоединиться к не до конца продуманной программе либерализации. К сожалению, односторонние меры России по либерализации цен не дали возможности вести в республике соответствующую работу и вносить тактические корректировки в политику правительства.
В деле исторического выбора рамки свободы намного теснее пространств, предполагаемых поверхностными теориями. Сейчас расплодилось немало провидцев задним числом, риторически вопрошающих: неужели не было альтернативного пути стратегии рыночных реформ? Конечно, был. Это прежде всего старый «командный путь», по которому управлялось все хозяйство, но тогда мы могли окончательно застрять в карточно-талонной системе и окончательно искоренить экономическую заинтересованность хозяйствующих субъектов.
Годы шли вперед. После всевозможных лабиринтов на пути к рынку государство постепенно стало подниматься с колен. Другими словами, канули в Лету дни, когда мы занимались «тушением пожара» то в одном, то в другом месте, и государство получило возможность приступить к усилению казначейской дисциплины. В 1999 году началась работа по совершенствованию нормативно-правовой базы в сфере бюджетного процесса. В первую очередь усилия были направлены на создание надежных механизмов профилактики для предотвращения роста кредиторской задолженности и обеспечения целевого, эффективного расходования бюджетных средств. Мы впервые определили буквой закона, что все государственные органы не имеют права брать на соответствующий финансовый год финансовые обязательства свыше установленных по бюджетному законодательству бюджетных назначений.
Революции совершают люди с даром романтиков, а реформы – люди с даром всетерпения. Мы сумели перевести страну в русло эволюционного развития и последовательно провести конкретные институциональные реформы.
Ключ к этому был найден через нефтегазовый сектор.
В бытность секретарем Центрального комитета Компартии Казахстана я отвечал за развитие промышленности. Тогда пришлось всесторонне и глубоко изучать новые для меня отрасли – нефти и газа. Я узнал, что в деле их освоения есть немало опасных моментов. Но то, что я увидел летом 1985 года, потрясло меня по-настоящему.
В то время в Советском Союзе не предавались гласности не только аварии на производстве, но даже природные катастрофы. Тем не менее буквально за неделю вся страна узнала об аварии, имевшей место 23 июля на западе Казахстана. Да и невозможно было скрыть это. Масштабы аварии были грандиозными, характер – страшным. Во время буровых работ на Тенгизском месторождении в нынешней Атырауской области из скважины Т-37 взметнулся огромный фонтан нефти. В это время бур достиг глубины 4467 метров. Нефтегазовый фонтан, вырвавшийся с огромным давлением из 4,5-километровой глубины, выбросил в небо все буровое оборудование. Возник очень большой пожар. Высота пламени достигала 250 метров. Объем распространившейся серной кислоты и газа составил около восьми миллиардов кубических метров. Вокруг стало гибнуть все живое. Птицы с обгоревшими крыльями чуть ли не стаями падали на землю. Среди тех, кто, приблизившись к скважине, боролся с последствиями аварии, были и человеческие жертвы. Огонь был сильным настолько, что спецодежда, которая считалась несгораемой, выдерживала всего лишь несколько минут. Даже песок для тушения пожара быстро плавился и вскоре начинал гореть. Для устранения катастрофы на скважине Т-37 со всех концов СССР были приглашены самые квалифицированные специалисты. Первый заместитель министра нефтяной промышленности И. Игревский возглавил штаб и сам постоянно находился в районе скважины. Самое поразительное – нефтяной фонтан бил более 400 суток! Трудно было одолеть его. Когда не оставалось надежды на его укрощение и союзное министерство уперлось в тупик, оно в отчаянии внесло предложение остановить фонтан способом подземного взрыва атомной бомбы… Мы, конечно, сразу отвергли эту мысль, не дали ей ходу. Министерство быстро отступило. То было время, когда уже началась кампания перестройки и гласности.
Что делать? Стало ясно, что даже такая могучая страна, как СССР, не в силах обуздать разбушевавшуюся скважину – не оказалось технологии, способной опустить в скважину трубу, по которой надо было подать вниз тяжелую жидкость. Поэтому советское руководство было вынуждено отбросить ложную гордость и прибегнуть к помощи американцев и канадцев. Специалисты американской компании «Шеврон» и канадской компании «Отис» применили вышеуказанную технологию и, в конце концов, потушили огненный фонтан. За более чем 400 суток, пока техасский эксперт Ред Адер готовил запуск технологии, в огне сгорело 34 миллиона баррелей нефти.
Это чрезвычайное событие самым наглядным образом показало, что в недрах казахской земли содержатся мощнейшие залежи энергоносителей. Но вместе с тем указало и на отсутствие в нашей стране необходимых технологий для освоения такого огромного богатства, а также современных специалистов – знатоков таких технологий. Пришлось крепко задуматься обо все этом.
История сообщает, что в седой древности знаменитых завоевателей – великих Кира и Александра Македонского, побывавших в этих местах, – изумили «огненные камни» Каспийского региона. В свое время английский купец Гок, побывавший на приеме у хана Абулхаира, также был весьма удивлен, увидев на берегу реки Жем источник бьющей из-под земли нефти. Представитель знатной династии нефтяников нашей страны, первый министр нефти независимого Казахстана, мой ровесник и друг Равиль Чердабаев выпустил в 2008 году книгу «Нефть. Вчера. Сегодня. Завтра». Кто читал эту книгу, убеждается в том, что добыча нефти на казахской земле началась давно. О наличии в Атырауском регионе больших запасов нефти впервые сообщил Александр Бекович-Черкасский, член направленной в 1717 году в Хиву (по заданию Петра I) военно-топографической экспедиции. В книге «Энциклопедия казахстанской нефти» есть такие строки: «Эмба-Каспийское товарищество, возглавляемое российским предпринимателем С. Леманом, пробурило на месторождении Карашунгул (ныне Атырауская область) 21 скважину глубиной от 3 до 275 метров. Первый нефтяной фонтан был получен ими в ноябре 1899 года на
