Учитывая все факторы и мнения, необходимо было выбрать единственно верный вариант, который бы не вводил в заблуждение. С самого начала работы над проектом она сопровождалась дебатами. Окончательное решение по каждой статье принималось только после обсуждения всех имеющихся мнений.
Если говорить о принципиальных отличиях Конституции 1995 года и Конституции 1993 года, то нужно сказать следующее. Прежде всего в качестве ясных и конкретных императивов прописаны общественное согласие и политическая стабильность, экономическое развитие на благо всего народа, казахстанский патриотизм, решение важнейших вопросов в жизни государства демократическими методами, в том числе на республиканском референдуме либо в парламенте путем голосования. В прежней Конституции подобные принципы вообще не были обозначены, что создавало трудности даже для осмысления и прогнозирования политики государства. Изначально выбранные фундаментальные постулаты и ориентиры, помогающие избежать отклонений в будущем, манифестировали сам дух этого Основного закона.
Новая Конституция провозгласила Казахстан президентской республикой. Время показало, что именно эта форма правления оптимальна в условиях Казахстана, поскольку она создала максимально благоприятные условия для успешной реформы политической и экономической систем общества. Народ знает, что спустя годы, после того как в стране окрепли общественные институты, я передал часть своих полномочий парламенту и сделал шаг к преобразованию Казахстана в президентско-парламентскую республику.
Парламент был утвержден в качестве двухпалатного. Выше я говорил, что не смог закрепить это предложение в Конституции 1993 года. Еще один важный вопрос – была четко обозначена обязанность парламента полностью сконцентрироваться на законотворческой деятельности. К тому же в числе закрепленных за парламентом были узаконены такие функции, как утверждение государственного бюджета, одобрение либо отклонение программ правительства, согласие на назначение премьер-министра, выражение недоверия правительству, заслушивание отчетов членов правительства.
Для всенародного обсуждения проект Конституции был опубликован в прессе. О том, насколько серьезно я отнесся к этому делу, может свидетельствовать такой пример. В день публикации проекта я поручил членам рабочей группы Бауржану Мухамеджанову и Константину Колпакову самим проверить набранный текст в типографии и собственноручно подписать по окончании читки. Они позвонили мне домой в 2:30 ночи и доложили, что всё в порядке. Затем получили разрешение подписать текст для публикации.
Не стану пересказывать то, как мы всенародно обсуждали проект Конституции. После обнародования итогов референдума меня охватило особое ликование. Я радовался победе всего нашего народа. Меня сильно растрогал тот факт, что мы достигли поставленной цели, а наше правое дело поддержало подавляющее большинство казахстанцев.
В завершение вернусь к теме, вынесенной в заголовок. Будет правильным считать, что эта глава, посвященная моим некогда напряженным отношениям с Верховным Советом, повествует не о роспуске, а о самороспуске. Но как бы это ни называлось, бесспорно одно: от потрясений тех первых лет казахстанский парламентаризм получил хорошую закалку и энергию для дальнейшего роста и развития.
Экзамен на государственность
Когда забрезжил рассвет независимости, Казахстан оказался в трясине неуправляемого и неумолимого системного кризиса. Всё внезапно обрушилось. Изменились и экономические связи, и привычный образ жизни, и человеческие нравы. Народное хозяйство просело настолько, что объем экономики снизился до 55 %. Поскольку продукцию сбывать было некуда, почти все предприятия остановили свою работу. В 1991 году нашей стране досталась малая толика экономики, которая дышала на ладан, но и это надо было принять в наследство, освоить и осмыслить, потому что раньше республика не управляла основной частью своего потенциала. Следует учесть, что бывшие союзные республики на протяжении 70 лет занимались только исполнением команд свыше и спускавшихся сверху обязательств, а это нисколько не способствовало формированию традиции самостоятельного мышления кадров. Словом, в начале 90‐х годов мы стояли на краю глубокой пропасти.
Делали все, чтобы выжить в этих условиях.
С чего мы начали, чем мы располагали в начале пути, какие конкретные возможности имели в ту пору?
Социально-экономическая и политическая ситуация действительно была шаткой. Возможности Казахстана так оценивались извне: страна со слабой экономикой, пустой казной, политической системой детского уровня, с сильным военным потенциалом, унаследованным с советских времен. Мир вообще не замечал нас, мировое сообщество тревожило лишь ядерное оружие Казахстана.
Разрыв финансовых связей и кооперации между бывшими союзными республиками еще более усугубил экономическое положение. Конечно, это имело прямое влияние на жизнь простых людей. Причина дефицита денежной массы упиралась в Государственный банк России, потому что все финансовые ресурсы выделялись из Москвы. Я неоднократно просил москвичей, чтобы они выделяли хотя бы половину положенного объема наличных денег. В ответ звучало лишь сухое обещание. Наши просьбы оставались без внимания. А деньги, поступавшие с задержкой, совершенно обесценивались, пока доходили до населения. Трудности возникали одна за другой, росли как снежный ком, и нам приходилось напряженно и оперативно работать над их преодолением.
В экономике преобладала государственная собственность. Для развития рыночных отношений практически не было правовой основы. Когда дело касалось частной собственности и предпринимательства, действующие законы больше склонялись в сторону наказания. Но самое страшное – к ним негативно относилось и общественное мнение.
К сожалению, на заре суверенитета политика вновь оказалась впереди экономики. В прошлой главе я рассказывал о годах, прожитых при советской Конституции, о том, как мы были вынуждены принять новую Конституцию, идя на компромиссы с Верховным Советом, как потратили уйму времени и нервов на определение характера государственности страны. Авторы изданной в 2005 году книги «Азиатский прорыв» писали о том периоде: «Следовало без промедления провести болезненную, но необходимую операцию по отсечению больного органа для спасения всего государственного организма. Выход из кризиса требовал укрепления сильной централизованной власти. Российский коллега Назарбаева Б. Ельцин решил этот вопрос, расстреляв из пушек здание парламента. Назарбаев же смог обойтись без крови, только ему одному известными методами добившись самороспуска Верховного Совета». Что ж, пусть будет и так. Я говорил «лишь об известных мне методах».
«Мы видели, с какими трудностями пришлось столкнуться новым независимым государствам в попытках остановить распад исчерпавших свой жизненный ресурс централизованных хозяйственных систем и дать экономике импульсы к стабилизации и последующему росту». Так писал Юрий Александров в книге «Казахстан перед барьером модернизации», вышедшей в 2013 году в Москве. Была ли возможность изначально не сталкиваться с такими трудностями? Была. Можно было сделать намного скоординированными шаги в экономической политике субъектов СНГ. Был бы гораздо меньшим масштаб принесения экономического здравомыслия в жертву политическому самолюбию. И все же добиться создания такой структуры, как нынешний Евразийский экономический союз, тогда было невозможно. У каждого дела есть свое время. В Западной Европе идея целостной Европы появилась сразу же после войны. Но для ее полнокровного вызревания потребовалось
