с Эглином и прогами. Годселл был вездесущим движителем и сотрясателем воздуха в постоянно расширяющемся аппарате общественных дел Anglo. Он поддерживал связи с перспективными чернокожими профсоюзными деятелями, такими как Сирил Рамафоса. В 1986 году группа прогрессивных руководителей, в подавляющем большинстве состоящих в совете директоров Anglo, установила контакт с ОДС. Они составили ядро Консультативного движения бизнеса (КДБ), созданного в августе 1988 года для содействия диалогу с широким спектром политических движений и организаций гражданского общества. Ни Оппенгеймер, ни Релли не принимали участия в деятельности КДБ, которое представители бизнеса склонны были считать подрывным левым движением, но Релли поощрял директоров Anglo, таких как Мюррей Хофмайр, брать на себя ведущие роли. В итоге Спайсер стал заместителем председателя. В 1989-1990 годах МД организовал национальный консультативный процесс с участием бизнесменов и членов ОДС и профсоюзной федерации Cosatu (Конгресс южноафриканских профсоюзов). Он разрушил барьеры между промышленниками и активистами движения против апартеида. За радикальной, социалистической риторикой так называемого Массового демократического движения скрывалась "изрядная доля прагматизма" и готовность прислушаться к проблемам бизнеса.¹⁵⁰
HFO и Гэвин Релли на старом западном глубоком уровне шахты № 1, 1986 год. (Anglo American)
Релли иногда чувствовал себя задушенным призраком Оппенгеймера, нависшим над его плечом. Преемник HFO однажды огрызнулся на реплику репортера: "Я не собираюсь набивать его сапоги. Я собираюсь набить свои собственные". Однако Оппенгеймер был сапожником, выделывавшим кожу для корпорации, и он не мог не следить за шагами Релли. В политическом плане Релли шел своим путем, как в отношении конституционных реформ Боты, так и в своем подходе к АНК. До введения чрезвычайного положения некоторые бизнесмены предпринимали попытки наладить контакт с АНК в изгнании. В 1985 году председатель совета директоров Anglo взял на себя обязательство возглавить делегацию лидеров корпораций и лиц, формирующих общественное мнение, для встречи с АНК в Замбии. Встреча должна была стать беспрецедентной; в то время, когда государство апартеида и боевики АНК в Южной Африке вели войну, характеризующуюся эскалацией насилия, она также казалась судьбоносной. Когда новости о предстоящей поездке просочились наружу, П. У. Бота вышел из себя. Он угрожающе заговорил о предательстве. Некоторые из тех, кто изначально согласился присоединиться к экспедиции, - Антон Руперт, Фред дю Плесси, Майк Рошолт и Крис Болл из Barclays - отказались от участия по тем или иным причинам. Оппенгеймеру это дало повод задуматься; реакция Боты заставила его занервничать. HFO беспокоился о том, что Англо будет враждовать с президентом государства. Он также не хотел, чтобы Релли встречался с членами организации, лидер которой, Оливер Тамбо, выступил с подстрекательским новогодним посланием "Сделаем Южную Африку неуправляемой". Кроме того, АНК был приверженцем вооруженной борьбы. Оппенгеймер дал понять, что считает поездку неразумной. Однако он не стал форсировать события и настаивать на том, чтобы Релли отказался от миссии. Это было не в его стиле. В результате утром 13 сентября 1985 года Релли и его посланники вышли из самолета Anglo Gulfstream в президентском охотничьем домике Кеннета Каунды в Мфуве. В группу Релли вошли бизнесмены: Де Бир и Тони Блум, дебелый юрист с гарвардским образованием, возглавлявший Premier Group. Он также был красноречивым активистом Прог и близким другом Уодделла. Хью Мюррей, предприимчивый редактор и издатель корпоративного журнала Leadership, и Питер Сорур, генеральный директор Фонда Южной Африки, были лоббистами. Как и Оппенгеймер, они активно выступали против кампании за санкции и дезинвестиции. Два африканерских журналиста, Тертиус Мибург и Харальд Пакендорф из Die Vaderland, завершали группу. Под благосклонным наблюдением Каунды, которого Релли хорошо узнал во время своей работы в Замбии в компании Anglo, группа встретилась со своими коллегами из АНК: Тамбо, Табо Мбеки, Крисом Хани, Палло Джорданом, Маком Махараджем и Джеймсом Стюартом.
По общему мнению, атмосфера на встрече была удивительно сердечной. Релли вспоминал, что это был "один из самых приятных дней", которые он когда-либо проводил, "пикник среди южноафриканцев, обсуждающих совместное будущее".¹⁵² В такой непринужденной обстановке, когда Каунда подавал им утренний чай с булочками, двум собеседникам было легко развеять свои взаимные заблуждения. Они могли расходиться во мнениях по основным экономическим вопросам, таким как национализация и некоторые из более расплывчатых призывов Хартии свободы, но бизнесменам было достаточно заверений, чтобы почувствовать себя уверенно. Никто не собирается начинать национализацию плавательных бассейнов", - цитирует Мбеки газета Washington Post.¹⁵³ Для белого племени Африки, воспитанного в духе священного отношения к частной собственности, этот символизм был утешительным. Со своей стороны, Мбеки уехал с большими надеждами, связанными с этим обменом. Но с другой стороны не последовало практически ничего - Релли струсил, поскольку "народная война" АНК усилилась, - и Мбеки остался горько разочарован. Тем не менее, по словам биографа Мбеки, эта встреча положила начало диалогу между "промышленниками Южной Африки и ее будущими правителями" о том, как будут развиваться события в будущем. К моменту прихода АНК к власти в 1994 году, после падения Берлинской стены и краха коммунизма, встреча в Замбии способствовала достижению "неожиданного консенсуса".¹⁵⁴ Старая белая корпоративная элита и новая черная политическая элита сошлись во мнении о неизбежности либерально-демократического правления.
Должен ли был Оппенгеймер взять инициативу в свои руки и присоединиться к депутации Релли? Это, несомненно, послужило бы мощным сигналом для Боты. Позднее HFO признал, что "вероятно, я был неправ, не проявив большего энтузиазма".¹⁵⁵ Однако в то время он рассматривал поездку как трюк для прессы. HFO предпочитал осуществлять власть более сдержанно. Он избегал пышных жестов и никогда не навязывал свою волю силой. Это могло быть недостатком. Позднее Блум задавался вопросом, что бы произошло, если бы, например, Оппенгеймер "снял перчатки" на двух встречах Карлтонской конференции и "на глазах у всего делового истеблишмента разорвал PW Botha и кабинет министров, в резких выражениях обозвав их".¹⁵⁶ Это произвело бы большой эффект как внутри страны, так и за рубежом. Однако Оппенгеймер был не лишен мужества. Когда через две недели после поездки в Замбию Блум поместил в воскресных газетах полностраничное объявление с призывом покончить с апартеидом, начать переговоры и предоставить "полное южноафриканское гражданство [всем] нашим народам", Оппенгеймер без колебаний поддержал его.¹⁵⁷ Призыв был опубликован в нескольких ведущих газетах мира. Из девяноста пяти южноафриканских бизнесменов, подписавших обращение, лишь немногие отважились бы поставить свои подписи, если бы не инициатива HFO. Многие из современников Оппенгеймера отказались поддержать его, но, "не чувствуя иронии", - хихикал Блум, - они поспешили пристроиться к АНК, как только тот пришел к власти.¹⁵⁸
При всех своих первоначальных опасениях Оппенгеймер сказал
