А если без шуток — разведкой своей недоволен я был. Потому и тянул со спуском. Черт его знает, что там у них под толом? То, что сами они по шоссе отступали, — это танкистов тех страховало, но не меня. Как ни смешно мне по весу сравниться с танком.
Дело все в расстоянии. В этом вот, в два венца, между покрытием и взрывчаткой. Тогда же оставленном — видно по бревнам. Именно для того, чтобы нажимное действие исключить. Мало того, что свои войска пропустить было надо, но и много ли толку им, если б и наш первый танк, хоть и два подорвались на первой же паре колодцев? К чему тогда остальные шесть? Ясно, что обнаружены были бы сразу.
Нет, тут расчет был взорвать все восемь. Одновременно, пусть на пустой дороге, после прохода их войск и до появления наших. Озеро целое бы образовалось, хоть на карту его наноси! Задержать наступление наше, на главном направлении, осью которого служило шоссе...
Впрочем, все это было мне ясно давно — что вся система рассчитана на взрыв машинкой. Только значения не имело. Для меня-то, для спуска сейчас на дно. Что бы там ни планировали гитлеровцы в большом масштабе, а кто помешал бы саперам их для страховки поставить пару-другую минных взрывателей под этот первый слой? Обыкновенных, дешевеньких, противопехотных? Хоть на тот случай как раз, если замысел их сорвется?
— Будь друг, Володя,— прошу как бы между делом, присаживаясь на край колодца, вроде передохнуть собираясь, — сбегай, еще ведерко одно поищи. Извини, не сообразил сразу.
Спиной чувствую — понял. Кой-чему научиться успел.
— Ступай, — повторяю строже, — ступай!
Побледнел даже, смотрит в колодец, будто живого врага в нем увидел.
— А вы, товарищ старшина? Придумать бы что-то надо...
Ну вот. Говорю — не всему еще научился.
— Иди, — подталкиваю, — не мешай. Хороший ты парень, не хочется грубо с тобой. А и на нежности времени нету. Времени нету, пойми, голова!
Чуть не силком проводил его вниз под насыпь. Сам опять на доске повис. Спустил одну ногу. Другую.
По очереди отцепил оба локтя.
Стою.
Стою, на молекулы не распался.
Снял ремень, обтер пот полой гимнастерки...
Разведка, как говорится, боем. Без нее тоже не обойтись — вот чего недопонял еще хороший-то парень Володя. Арифметика, закон жизни. Кто-то должен бывает рискнуть, чтобы риск остальным уменьшить.
Ну дальше пошел уже труд. Второе ведерко и впрямь оказалось кстати: пока он с одним к склону бегал, я другое поднять успевал. Задвигалось дело, усталость будто рукой сняло. К заходу солнца закончили. На часы посмотрел — два с лишним часа забрала очистка. Для первого раза куда ни шло.
— Подумай, — на ночь Володе еще наказал,— как поднимать будем основную начинку. Полагаю, внизу там гостинцы потяжелее твоих шоколадных долек. Метко ты это определил. В нашем деле и слово порой много значит.
Назавтра, однако, пораньше встал, чтобы опередить его; он в селе ночевал, я в палатке. Не хотелось еще раз обижать парня, а дело опять предстояло такое, что лучше справляться с ним одному. Ведь не только же нажимной, а и натяжной могли спрятать взрыватель. Вон плотно как подогнали друг к другу заряды, поди почувствуй рукой натяжение в несколько граммов, когда в полтора пуда плиту выворачиваешь, будто из мостовой...
Кой-что, правда, успел надумать. Удача вчерашняя настроения прибавляла. Чувствовал: еще шаг — и стану хозяином дела. Вдобавок и утро выдалось как на праздник — чистое, звонкое небывало. Но тут же сообразил причину — птицы распелись! Тоже, должно быть, не сразу дошло до них, что замолчало ревущее вечно шоссе. Теперь осознали, смотр самодеятельности решили успеть провести. К вечеру, впрочем, если все ладно пойдет, пугнуть здорово их придется...
Спустился в сруб, стенку ножом ковырнул — так и есть, чуть не до середины прогнили бревна под шоколадом. Без труда выщербил нору — впору коту пролезть. Засучил рукав, по плечо сунул руку — ага, пустота. Сбоку пошарил — головка авиабомбы! Вот на чем ящики-то лежат. Ну ничего, лишь бы сквозь эту броню пробиться, там механика будет вся на виду...
Подсунул ладонь под заряд, дно обшарил. Проводов вроде нет. С боков еще острым ножом окантовал его, будто из пирога себе вырезал долю. Можно и вынимать...
Когда Володя с бригадой пришел, два их уже наверху лежало.
Опять споро пошла работа: я достаю, Володя к склону переправляет, ребята подхватывают, относят — вроде зарядки им это дело.
К завтраку с первым слоем покончили.
Теперь — бомбы.
Вообще, по всем инструкциям, такие предметы не месте положено подрывать. Только места-то бывают разные. Подорви здесь — почти того самого и достигнешь, чего наши враги хотели: не военное, так мирное наступление задержишь на целом участке.
К умным инструкциям нужна и толковая голова.
Пятнадцать штук оказалось их в первом гнезде, стокилограммовых,— только поднять чего стоит! И что механика будет вся на виду — сказано было поспешно. В грязище все утопало и тут в ледяной, и вычерпывать невозможно: полазай с ведерком-то между бомб. Ощупью приходилось опять работать. А хуже всего — настоящей опоры нет. Босыми ногами балансируешь на дощечке, на бомбы положенной, и на самих бомбах, скользких, точно сомы в садке...
Как и предполагал, две взрывные системы немцами предусмотрены были. Дистанционная, главная, с электровзрывателями, с проводами подземными, выведенными под насыпь, и местная — для страховки от тех, кто осмелится разбирать инженерное это чудо. От саперов-разведчиков наших, от партизан. От меня, как фактически оказалось. Чуть не в каждую бомбу, кроме взрывателя основного, еще боковой был ввинчен, с усиками — только задень...
Ничего, разобрался, не в первый раз.
Разбили с Володей бригаду его на три смены, как в карауле: одна в оцеплении отдыхает, другая работает на подъеме, третья бомбы относит. Каждые три часа — смена по кругу.
Самим нам без смен обходиться пришлось.
Володя веревку мне вниз подавал, я обвязывал бомбу, проверенную и обезвреженную насколько возможно. Конец каната под насыпь протягивался, в окоп, по каткам из бревен. Ребята тянули, я снизу толкал. Володя, парень плечистый, рослый, держал доску, уперев конец ее в угол пролома над срубом, — вместо блока она нам служила, чтоб не елозила бомба по стенке. На эту же доску и принимал ее, подавал вниз команду. Трое-четверо из ребят взбегали, оттаскивали очередного сома под насыпь, передавали смене носильщиков.
Те на руках несли к месту подрыва, метрах в двухстах от шоссе.
Как раз последнюю начали поднимать, когда командир нашей части подъехал. Пронаблюдал технологию в деле, одобрил и утвердил. Доволен, должно быть, началом работы остался, помощи больше не предлагал.
