я узнаю духовное правило, которое гласит примерно следующее: «Уезжая из святого места и вкусивши благодать, приготовь свою душу к искушениям».
Короче, расслабляться нельзя никак.
Переезд
После той Пасхи я неистово искала варианты обмена нашей квартиры, сама подавала объявления в газеты и бегала по адресам. Можно сказать, что варианты отсутствовали вовсе, а те, которые я смотрела, вариантами никак не являлись.
Мне очень хотелось пожаловаться отцу Георгию, но он лишь усмехнулся, дескать, опять я начала не с того места, и по всем таким вопросам надо обращаться не в газеты, а к святителю Николаю Чудотворцу, тем более, что мы сейчас в Никольской церкви, на его канонической территории – сказал, развернулся и направился служить молебен, кивнув мне, чтобы я шла за ним.
Народ почти вплотную прижал меня к большой храмовой иконе угодника Божьего, и пока отец Георгий скороговоркой читал ворох записок с сотнями имён, а все громко пели «Господи, помилуй!», я уткнулась лбом в икону и незаметно пыталась договориться: «Дорогой святитель Николай! Помоги мне побыстрее найти квартиру в хорошем месте и недалеко отсюда, чтобы мы с дочкой и мамой могли там жить долго и счастливо! А чтобы я не сомневалась, пожалуйста, подай мне верный знак, что ты сам выбрал для нас новое место, я пойму!»
И в какой-то момент внутри возникло чувство, что меня услышали, тёплая нежная волна мягко коснулась сердца, и в нём будто Аленький цветочек распустился!
Получив таким образом благословение на поиски не только от духовного отца, но и от Николы Угодника, я воодушевилась и обрела спокойную уверенность. И вот буквально через пару дней мне позвонили люди, которые захотели с нами поменяться, и я помчалась смотреть их квартиру совсем рядом с мастерской на горке, всего в пяти минутах ходьбы.
Привычно забираюсь по лестнице вверх, обхожу краснокирпичный Воскресенский храм, превращённый в склад тканей, и справа от храма вижу одноэтажный старый дом, тоже из красного кирпича. Нахожу нужное крылечко в торце дома, поднимаюсь по скрипучим деревянным ступенькам, звоню в дверь, мне открывает приветливая бабушка, мы с ней знакомимся, и Анна Сергеевна проводит меня внутрь. Я переступаю порог, озираюсь и с трудом сохраняю лицо. Да, ужас!..
Уж на что я привыкла к старым домам, но то были мастерские, к ним другие требования, а здесь всё очень-очень старое – покосившееся деревянное крыльцо с мутным окошком, крошечная прихожая, которая одновременно ещё и кухня, и слева впритык к входной двери установлена очень старая газовая плита, облезлая коричневая краска на стенах, и пятнами осыпается штукатурка. Санузел совмещённый, сантехника в очень плохом состоянии, ржавые краны, застарелые запахи сырости и гниения. Дальше узкая тёмная проходная комната, где лежит больной дедушка Николай Алексеевич.
Это их дочь звонила нам, она очень торопится забрать родителей поближе, поэтому ищет обмен. Ладно, думаю, посмотрю из вежливости, но жить мы здесь не будем ни за что, ужас-ужас!
И дальше я прохожу налево в светлую комнату побольше, там старые облезлые обои, высокий растрескавшийся потолок с кривым-косыми балками, да уж…
Но большое окно в этой комнате смотрит на юг, и оттуда потрясающий вид на Никольский храм, он, как корона, венчает горку, а вниз от него спускается улица Герцена, и вон наша мастерская, как на ладони, два её окошка смотрят прямо сюда! Дальше водохранилище, левый берег, синие дали, зелень садов, воздух, простор!..
Мгновенное решение огнём вспыхивает в голове – да, мы будем жить здесь!
Спасибо тебе, святитель Николай, ты подал мне самый понятный знак!
* * *
А дальше всё закрутилось и понеслось с ветерком – я занималась оформлением документов для обмена, у Альки в школе завершался учебный год, и мы с мамой спешно паковали вещи. Мама с нами пока не ехала, она решила доработать ещё полгода-год до максимальной по тем временам пенсии и собиралась жить у подруги.
Я не испытывала ни малейшего сожаления, расставаясь с квартирой, в которой выросла, хотя после переезда с Урала мы прожили в ней двадцать три года, но я так и не прижилась в этом месте. Наш дом, квартира, микрорайон из хрущёвок и сам промышленный город с детства вызывали у меня желание уехать куда подальше. Маме пришлось тяжелее, она эту квартиру заработала на производстве и очень ею дорожила.
А у меня всякий раз от страха сжималось сердце, когда возвращаясь вечером домой, я заходила в тёмный, воняющий мочой и кошками подъезд. Никогда не забуду холодный липкий ужас, когда на меня там дважды нападали какие-то пьяные уроды. К счастью, мне удавалось отбиться, на мои крики выбегали соседи, но осталась привычка на одном дыхании взлетать на пятый этаж, крепко сжимая в кулаке ключи с острыми концами, они мне тогда помогли постоять за себя.
Однако к моему бесконечному удивлению та наша квартира, всячески видоизменяясь и трансформируясь, снится мне до сих пор. Именно там я живу во сне, хоть сам дом из пятиэтажной хрущёвки часто превращается во что угодно, а в квартире добавляются разные комнаты и пристройки. Из моих детских фантазий там вдруг возникает мансарда на чердаке с окнами в небо, и потайная лестница ведёт из спальни невесть куда, и окна, бывает, смотрят на море, а не на соседнюю общагу…
Такие вот причуды подсознания.
Очень непросто взять и собрать все вещи из трёхкомнатной квартиры, но хлопоты и сборы отвлекали меня от мрачных размышлений, желание уехать и начать новую жизнь подгоняло и стимулировало работать, как упаковочная машина, почти сутки напролёт. И через месяц мы наняли грузовик, который за один рейс сначала перевёз всё наше имущество, а назад вернулся уже с вещами наших партнёров по обмену.
Человек семь или восемь моих друзей примчались нам на помощь по новому адресу. В первую очередь во дворе перед домом они выгрузили из машины все наши вещи и шкафы, потом вынесли из квартиры вещи отъезжающих, загрузили их в машину, и только тогда уже занесли всё наше хозяйство на освободившуюся площадь.
Ничего не забыли и не перепутали, действовали быстро и слаженно, как опытные грузчики. Бабушка Анна Сергеевна растроганно благодарила, суетилась, пытаясь всех накормить, и удивлялась, что никто из ребят не хочет пить водку «с устатку».
Только дедушка не успел уехать на новое место, он тихо умер дома за две недели до переезда.
* * *
Дальше у нас началась совсем непредсказуемая жизнь на новом месте.
Кроме квартиры нам достался старый деревянный сарай с погребом и небольшой участок земли под окном, мы назвали его палисадником, по площади он был чуть больше нашей квартиры, за ним давно никто не ухаживал, и окружающие кусты сирени перешли в
