моей прабабушке Юлии Петровне и бабушке Ариадне Константиновне, – мы храним как самую драгоценную реликвию. И сегодня, читая его письма, я понимаю, что даже там, на фронте, в самые тяжелые моменты войны он прежде всего думал о семье.
Письмо от 27 июля 1941 года:
«Дорогие, милые Lulu и Адуся! Пишу вам письмо за письмом, не будучи уверенным, получите ли вы его. Все меры принял к розыску вас. Неоднократно нападал на след, но, увы, вы опять исчезали. Сейчас как будто окончательно нашел вас. Сколько скитаний и невзгод перенесли вы. Воображаю всю прелесть пережитого вами. Но ничего, вы живы, здоровы, остальное уладится.
Беспокоюсь, получаете ли вы содержание. В чем вы уехали из дома и что удалось вам захватить с собой – не знаю. Боюсь, что вы, бедняжки, остались в чем мать родила.
Я по-прежнему здоров и бодр. Дерусь как тигр и с каждым днем проникаюсь все большей ненавистью к врагу. Все мои мысли направлены на то, чтобы причинить ему как можно больше вреда и стереть его в порошок. Верь мне, Lulu, скоро уже наступит момент, когда наш удар всей тяжестью накипевшей ненависти обрушится на проклятого врага и раздавит его. Я в это верю и уже предвкушаю час победы. Никакая пуля, бомба и снаряд меня не берут. Нахожусь в своей стихии. Я воюю неплохо, и за меня можете не краснеть. Ваш Костя старый воин, немцев бил не раз и бить их будет до полной над ними победы. По вас скучаю и много о вас думаю. Часто вижу вас во сне. Верю, верю, что вас увижу, прижму к своей груди и крепко-крепко расцелую.
Пишу письмо под пальбу пушек и разрывы бомб. Фашистские воздушные пираты стаями назойливо кружатся над нами. К ним мы уже привыкли и чихать на них хотим.
Был в Москве. За двадцать дней первый раз поспал раздетым в постели. Принял холодную ванну – горячей воды не было. Ну вот, мои милые, дорогие, пока все. Надеюсь, что связь установим. До свидания, целую вас бесконечное количество раз, ваш и безумно любящий вас Костя. Живите дружно и оберегайте друг друга».
Даже в самые тяжелые дни войны Рокоссовский думал о своей семье, посылал телеграммы, письма, открытки и фотографии. Эти реликвии прабабушка сохранила для нас – потомков.
«Милая Адуся, из уважения к папе береги, люби и уважай маму. Если обстоятельства позволят – учись. Изучай одновременно и военное дело. Будь в полном смысле слова амазонкой и до возвращения папы маму не покидай. Целую тебя, дочурка, крепко, любящий тебя папа. Милый Luluсик, тебя также целую бесконечное количество раз. Костя».
Ариадна Рокоссовская: В начале войны они, как и многие тогда, потеряли друг друга. Прадед командовал механизированным корпусом, который располагался в Новоград-Волынском – приграничном районе Киевского особого военного округа, на который пришелся первый удар фашистских войск. Он ушел на фронт, она с дочерью поехала в Москву. Но военное время смешало все планы – после двух месяцев скитаний Юлия Петровна с Ариадной оказались в Новосибирске. Он искал их, рассылал письма всем родным, друзьям и знакомым, она не знала, жив ли он, и понятия не имела, куда писать.
Письмо от 28 марта 1942 года:
«Дорогие мои Lulu и Адуся! Не хотел беспокоить вас и умолчал о своей болезни. Заключается она в том, что и я оказался уязвимым. 8 марта немцы начинили меня свинцом. Было очень тяжело, но сейчас кризис миновал. Здоровье идет резко на поправку. Одним словом, «жив курилка» и жить будет на страх врагам. Доберусь я еще до немчуры и в долгу перед ними не останусь. Прошу тебя, дорогая Lulu, не волнуйся и не строй никаких мрачных предположений. Ранен я в область грудной клетки, кое-что пробито, но удачно. Организм у меня оказался железным и помог мне преодолеть опасность. Скоро начну ходить и через некоторое время выпишусь. Возможно, заеду к вам на пару дней.
Вот пока и все. Не беспокойтесь. Все хорошо. Целую вас крепко-крепко. Любящий вас Костя. Пишите по адресу…
P. S. До свидания мои милые, не волнуйтесь, на войне бывает и хуже. Это просто счастливая случайность, что так обошлось благополучно. Рана заживает, легкие работают нормально, и никаких последствий не останется. Печень и диафрагма уже зажили. Силы быстро прибавляются. Оказывается, мое физически натренированное тело победило смерть. Организм оказался настолько крепким, что переборол все опасности для жизни.
Еще раз целую вас бесконечное количество раз. Ваш Костя».
Ариадна Рокоссовская: 8 марта 1942 года прадед был тяжело ранен. Осколочное ранение в спину – задеты легкое и позвоночник. В тяжелом состоянии он был доставлен в Москву, в госпиталь для высшего комсостава при Тимирязевской академии.
Письмо от 12 января 1943 года:
«Дорогие мои Lulu и Адуся! Написал вам уже несколько писем, но почему-то вы их не получаете. От вас получил письмо и две открытки. За меня не беспокойтесь. Здоров, по-прежнему бодр. Работы много, и временами сильно устаю от бессонных ночей и дней. Все это пустяки, когда-нибудь отдохну. Ради того большого дела, которое проводим, можно и не поспать. Немцев бьем крепко. Роли переменились, и мы их сейчас бьем с одной стороны, перевернем и бьем с другой. Враг сопротивляется еще крепко, но это уже не тот враг, который держал себя заносчиво, спесь с него сбили, и он воровато оглядывается назад, ожидая расплаты за все пакости, им причиненные. Расплата с ним будет жестокой и беспощадной, наступает и на нашей улице праздник, вот мы и разгулялись…
Сегодня у нас идет сражение. Добиваем фрицев. Взяли у них много трофеев и пленных, вид у них жалкий. Все грязные и вшивые, вызывают отвращение. Вот. Дорогие мои, на этом заканчиваю. Целую вас крепко, крепко любящий вас ваш Костя.
P. S. Почта работает отвратительно из-за плохого состояния погоды. Письма идут с опозданием».
Ариадна Рокоссовская: Сталинградская битва – переломный момент Второй мировой войны. Прадед командовал Донским фронтом. В разгар боев по уничтожению окруженной группировки противника он писал жене и дочери.
Письмо от 29 июля 1943 года, 2 ч.:
«Дорогие мои Lulu и Адуся! Улучив свободную минуту, спешу сообщить о себе и о наших делах. Итак: 5.7. с 2.30 немцы ринулись на нас своими полчищами танков, артиллерии, пехоты и авиации. В дело были брошены новейшие бронированные чудовища в виде «Тигров», «Фердинандов», «Пантер» и т. п. пакости. Восемь дней длился жестокий бой,
