пытаюсь уяснить себе, почему жизнь моя и многих людей сложилась так трагично. Передо мною стоят те же, что и перед вами вопросы: ПОЧЕМУ? ЗАЧЕМ? ВО ИМЯ ЧЕГО ЭТО СДЕЛАНО?
Не обещаю, что смогу ответить вам на них завтра или послезавтра, но уверен, что этот ответ вы получите — исчерпывающий, всеобъемлющий, — и что этого ждать долго не придётся. Обещаю свой накопленный жизненный опыт передать другим, своим детям и внукам. Также могу заявить, что повторения пройденного не должно быть. А всё, что мы и вы пережили, что испытали на себе — сделать достоянием наших потомков. Это мой святой долг и долг каждого. И поверьте, что ничего мною выдумываться не будет — мне незачем олитературивать то, что пережито мной и вами в прошедшие два десятилетия.
Только ФАКТЫ, ШАГ ЗА ШАГОМ — ОДНИ ГОЛЫЕ ФАКТЫ!
А вот на вопрос, что помогло нам остаться людьми, кто помогал нам вести упорную борьбу за жизнь, отвечу сегодня, прямо сейчас, за этим столом.
Хороших людей всё же больше, чем плохих. Мы в этом убедились именно тогда, когда нам было слишком тяжело. Если мы сейчас живы, если не опустились и не потеряли человеческий облик, то только благодаря им, этим хорошим людям, благодаря вам, благодаря миллионам таких, как вы. Мы рады, что эти хорошие люди пережили этот период без неизлечимых травм, работали, помогали победе над произволом, беззаконием и великому делу Ленина. Мы рады, что вы жили не бездумно, понимая и полностью отдавая себе отчёт, что нельзя жить как улитка, забравшаяся в свою раковину, что нельзя жить без истории и забыть всё то хорошее, что было.
Самым ценным, самым лучшим было бы сейчас сказать великую правду о тех, кто был человеком и тех, кто человека уничтожал. Говорить надо и о тех и о других. И я верю, что мы дождёмся этого. Верю народу — творцу жизни, верю партии великого Ленина.
Не для красного словца мой путанный тост, а для того, чтобы НИКТО И НИКОГДА не забывал прошлого и не пытался подчистить историю, исказить её.
Спасибо вам, добрые люди, за всё, что вы сделали для нас и во имя торжества правды и справедливости!
…Разошлись мы поздно ночью. На улице накрапывал мелкий дождь, дул холодный ветер. Нас догнала Катя и настойчиво просила вернуться к ним и переночевать в тепле и домашнем уюте. Осадчий не остался — ему рано утром нужно было быть на шахте, где он работал механиком после недавнего своего освобождения. Я же ночевал на квартире этой чудной, душевно богатой семьи.
Долго ворочался на кровати.
Неужели всё уже позади?
Кончилась ли борьба?
Ведь не все же люди похожи на приютивших меня! Да, трудности ещё впереди. Предстоит длительная борьба с убеждениями, с вольными и невольными заблуждениями многих людей. То, что было десятилетиями порождено сверхтаинственностью, в обстановке полного беззакония, прикрываемого броскими словами «бдительность» и «для достижения цели любые средства хороши», потребует много лет упорного труда, а подчас и тяжёлых боёв. Ведь люди непосредственно, в той или иной степени причастные к совершённому и заинтересованные в продолжении обмана хотя бы в силу своей трусости, разве они сдадутся без упорного боя? Конечно же, нет!
И всё же факты сегодняшнего дня оказались гораздо сильнее охватывающих меня сомнений. Каков бы ни был результат начавшихся пересмотров дел, он без сомнений будет положительным, уже хотя бы потому, что вскроет все беззакония прошедшего двадцатилетия, даст толчок к восстановлению попранных прав человека великой страны и будет способствовать вскрытию истинных виновников большой трагедии. А это, без сомнения, позволит занести в анналы истории хоть несколько страниц о том, какие невзгоды и тяготы претерпел народ нового общества в нашей стране.
Я не настаиваю, что это произойдёт уже сегодня или завтра, но во всяком случае — скоро. Ведь пересмотр дел, лишь первый этап борьбы за восстановление социалистических норм нашего общества, но этап перспективный и обнадёживающий.
Каждый день приносит что-то новое, обновляющее, исправляющее невольные ошибки и карающее преступления. Хочется верить, что начавшаяся оттепель принесёт погожие и радостные дни исстрадавшемся народу.
Вплоть до 26-го апреля все дни и ночи были заняты встречами с людьми, в той или иной степени бескорыстно помогавшими мне, сплошь и рядом не замечавших этого или считавших это своим долгом человека и гражданина.
Был ещё раз у Эдельмана, Осадчего, Скитева, Маринки-на, Баранаускаса. Посетил шахту, на которой устанавливал многотонный копёр, слазал в забои шахты № 9, в глубине которой при ремонте врубовой машины потерял глаз.
Наконец, железнодорожный билет на поезд Воркута-Москва в кармане. Располагаюсь на второй полке плацкартного вагона. Раздаётся резкий свисток паровоза, нарушивший предрассветную тишину, и поезд трогается в далёкий путь, оставляя позади Абезь и Инту, бескрайнюю тундру с её снегами, северным сиянием, холодными ветрами и чёрной пургой.
Остаётся позади проклятая и ненавистная жизнь. За окном проплывают терриконы, вышки часовых, бесконечные проволочные заборы, опутавшие этот край.
А впереди — Москва, таящая много неизвестного, не ясного, недодуманного.
Понятно пока лишь одно, что возвращаюсь, наконец, домой, к семье, к родным, друзьям и товарищам.
И полетела, обгоняя поезд, телеграмма: «Встречайте! Приезжаю двадцать восьмого, поезд пятьдесят три, вагон пять».
На вокзале встретили с цветами, не скрываемыми улыбками и слезами — жена, дети, племянники Витя, Гарик, Лада, Вадим, сёстры жены Маша и Эмма, Александр Иванович То-дорский, месяц тому назад возвратившийся после пятнадцатилетнего пребывания в Ухте, Тайшете и Енисейске.
Здравствуйте, родные! Здравствуйте, мои хорошие! Здравствуй, обновлённая Москва!
ПРАВДА — СИЛЬНЕЕ КРИВДЫ!
1960–1970 гг.
Мой дед, Сагайдак Дмитрий Евгеньевич, родился 24.09.1902 г. в г. Минеральные Воды (ныне — Ставропольский Край) в семье Евтихия и Анны Сагайдаков.
В 1911 (или 1912) году его отца, железнодорожного служащего, перевели в г. Пологи (ныне Запорожская область Украины).
Ко времени переезда в семье было шестеро детей (Дмитрий, Анфиса, Константин, Владимир, Таисия и Мария). В Пологах родились ещё трое — Виталий, Валентина и Зинаида. Причём самая младшая, баба Зина, родилась в 1927 г., когда прадед женился во второй раз.
После переезда дед вынужден был, как старший в семье, пойти работать — сначала на коалиновую шахту откатчиком, а потом, в 1916-м году, на чугунолитейный завод учеником литейщика, в октябре 1917-го года поступил в железнодорожное депо — сначала учеником, а затем — помощником слесаря. После Гражданской войны, в 1922-м году его направили в Москву на Рабфак, а затем в МВТУ. В 1930-м, году после получения диплома, он
