будет Вам известно, что в каждой моей игре — ставкой всегда была — я: вплоть до бессмертия моей души. И проигрыш всегда был — мой: я себя другому всегда проигрывала, но так как я была бессмертная моя душа, то этого другому было — много — и часто ставка оставалась на столе — или смахивалась локтем под стол. Вот Вам ответ на игру. Можно только бояться серьезности моей игры. (Мне один умный еврей — в ответ на мои юношеские стихи: Легкомыслие (мне не было двадцати лет) очень серьезно сказал: Вы — легкомысленны? Вы — на фоне людского — и мужского и женского — легкомыслия — просто подводная яма по
глубине. Вас —
бояться надо.
И — боялись. <)> [1791]
_____
Вчера вечером в большой за*мковой зале были танцы: сначала — ваши, потом — наши, и чудно танцевала одна пара — венгерку: люто. Вся Венгрия вставала — с Марией Вече*рой [1792]. А потом одна женщина пела — изумительные стихи Фета — помните?
Рояль был весь раскрыт — и струны в нем дрожали.
Как и сердца у нас — за песнею твоей. [1793]
Это Фет писал — чужую любовь: Наташу Кузминскую [1794], Наташу Войны и Мира, от которой в ту ночь, которую она всю насквозь пропела, навсегда ушел человек, к<оторо>го она любила (брат Льва Толстого — Сергей). Это было в Ясной Поляне, в Фет был гость — и его никто не любил — и благодаря ему — та ночь осталась — тот рояль по сю ночь раскрыт [1795]. Я бы все свои стихи отдала за строки:
— Как только веровать в рыдающие звуки, —
Тебя любить — обнять — и плакать над тобой
Больше о любви я ничего не знаю.
М.
22-го августа 1936 г, суббота [1796]
Мой дорогой деточка! Разве мы с вами — оба вместе взятые — не стоим 50-ти швейцарских: 250-ти французских, да еще — дутых! — франков, да еще данных мне — ни за* что ни про* что — бельгийцами??? Ваш приезд у меня есть — и он собственно заработанный — двухчасовым стоянием и чтением — этим маем в Бельгии [1797]. Только я, за ненужностью, эти бельг<ийские> франки оставила в Ванве и всё дело в том, чтобы их здесь у кого-нибудь получить.
Теперь — всерьез: моей просьбы о Вашем приезде — не ждите. (Мне хочется — не резон, а пожалуй — и обратный резон.) Я — активист обратного направления: отказа. «Entbehren sollst du, selbst entbehren» [1798]. Ho entbehren [1799] я — только за себя.
Для меня — довод — Вы*, Ва*ше желание (или необходимость). Тогда — желайте сильнее — и приезжайте. Мне нужно — если Вам нужно. (Потому что я Вас люблю, а не себя.) Итак: деньги мои и настолько несуществующие, что даже (с мая) не разменяны. У нас е Вами — cause commune [1800]. Кроме того. Вы — весь — моя тайна, всё Ваше и к Вам у меня — втайне, это наше дело, мы — наше с Вами дело — поняли? Не считайтесь ни с чем, кроме своего здоровья и насущности своего желания. Вам — знать.
Не прогадайте! Не променяйте первенства на чечевицу бытовой (хотя бы самой похвальной) одумки. Нас с детства учили: деньги — грязь. Не промельчите — и себя, и меня, и всей чудесности нашей встречи. Разве это та*к уж часто бывает??
Итак: 1) Когда бы Вы могли приехать (надо предупредить, чтобы была комната), 2) Когда Вам нужны деньги? На возобновление паспорта вышлю по первому слову, к<отор>ое — просто — да. Остальное — по достаче.
Последний вопрос — уже не бытовой: почему Вам именно сейчас хочется (или нужно) меня видеть? Проверяете — кого и что*?
На все три вопроса ответьте возможно точней — и быстрей.
До этого, пожалуй, писать не буду. Потом — сообщу все бытовые детали.
М.
И пишите мне, пожалуйста, настоящие письма, а не картонки! [1801] (Шучу). — Как новый госпиталь? Вы там один в палате? Расскажите подробно всё докторское: как рана (или уже шрам?) — когда встаете — всё, всё. А в ноябре я Вас в Париж не пущу — худший месяц. В Париж ты ко мне приедешь весной.
<Приписка на полях:>
Вам здесь со мной будет чудно. Хотите — сад, хотите — моя берлога, Вы будете лежать, а я буду сидеть рядом — можете даже спать при мне: я люблю спящего человека. За два-три дня отдохнете, я Вам не дам уставать. — Жду решения.
Впервые — Опыты. VII. С. 8–13. СС-7. С. 580–584. Печ. по СС-7
S<ain>t Pierre-de-Rumilly
Haute Savoie
Ch*teau d’Arcine
28-го августа 1936 г., русское Успенье
Дорогая Ариадна! А я Вам последняя писала — из Ванва, сразу после Moret.
Как видите — я в Савойе — (мы с Муром) — в настоящем феодальном замке — XIII века, для меня, к сожалению, слишком сохранном, слишком приспособленном к человеческому образу жизни — есть и вода, и электричество, и — увы — мебель, хотя и не новая, но явно — не та* — но я забралась на чердак, в никем не оценённую комнату — вроде пещеры, с крохотным оконцем, пробитым во всей толще стенки — и каменным полом en pierres de taille [1802] — и здесь блаженствую, т. е. пишу все утра. А Мур в ней только спит — целый день гоняет (как у Вас с Верой) с на* год младшим мальчиком и на* пять младшей девочкой
