Ознакомительная версия.
Примерно в это время у меня вновь начались рецидивы. Я держался несколько недель, а затем уходил из дома и безумствовал. Я пропадал на несколько дней, потом возвращался и каялся.
– Я просто кусок дерьма. Лучше, чтобы я подох. Мне жаль, что я так поступаю с тобой, – говорил я.
После этих загулов я был похож на какое-то чудовище. Когда я ширялся «коксом», у меня по всему телу начинали идти пятна, как у прокаженного. У меня было обезвоживание, на лице появлялись язвы. Я не мог ни с кем целоваться, поскольку с влагой губ другого человека мне могли передаться вирусы. У меня шла кровь из носа. Я не мог нормально говорить – у меня першило в горле.
Кики так злилась на меня, что принималась кричать, обзывая меня придурком и куском дерьма.
– В чем дело? Почему ты так? – пытался я понять.
Затем она ушла, а я настолько отрешился от всего происходящего, что даже не осознал, что она сделала это. Вот так все тогда и происходило. Когда я ловил кайф, я чувствовал себя прекрасно, но те, кого я любил, чувствовали себя плохо. А когда они чувствовали себя нормально, мне было плохо, потому что я был трезвым.
После этих рецидивов я держался неделю или две, а затем начинал нервничать и приходил в возбужденное состояние.
– Ты опять готов сделать это, так ведь? – говорила Кики. – Время пришло.
Она совсем загрустила, потому что видела, что я, действительно, ничего не мог с собой поделать. Она умоляла меня оставаться дома и даже была согласна, чтобы я тут употреблял «кокс», если уж без этого никак, чтобы у меня не было где-то неприятностей. Полное излечение невозможно без рецидивов, и я изо всех сил старался оставаться трезвым.
Где-то в это время Крокодил уехал из Лас-Вегаса. Он сказал мне, что слишком сильно любит меня, чтобы, находясь рядом, тем самым невольно способствовать моему дальнейшему падению. Он переехал в Аризону, перевел на нас стрелки и превратился из закоренелого мусульманина в утвердившегося в вере христианина. Я сказал ему, что Иисус – это, конечно, круто, но ему не стоит терять своей индивидуальности. У Иисуса были одни варвары и дикари. Я сказал Крокодилу, что, если он захочет наставлять в христианской вере, ему предстоит стать парнем из фильма «Бак и Проповедник» и взять Библию в одну руку, а пистолет – в другую. Крок «завязал» с наркотой и не употреблял ее с 2010 года.
Мои проблемы с наркотиками оказались для Кики совершенно новым делом. Как-то она зашла в Интернет, чтобы посмотреть, где рядом с нашим домом могут проводиться собрания Общества анонимных наркоманов. Она взяла адрес, и мы отправились туда. Опоздав на пару минут, мы сели и принялись слушать, как присутствовавшие делились своими историями. Были очень интересные истории про то, как кто-то потерял все свои деньги, играя в азартные игры. Через несколько минут я прошептала Кики на ухо: «Мы не туда пришли». Это было собрание Общества анонимных игроков.
Я не хотел никого обижать, уходя в то время, как там делились историями со своей группой, но я, действительно, не хотел там оставаться. Поэтому через полчаса я встал и обратился к присутствовавшим:
– Парни, извините меня, пожалуйста! Мне очень жаль, но моя девушка решила, что это Общество анонимных наркоманов. У меня нет проблем с азартными играми. Да хранит вас бог, парни!
В течение всего этого трудного времени Кики старалась не падать духом. Она всегда была настроена оптимистично. У меня сплошь и рядом случались передозы – а она вела речь о том, что хорошо бы открыть свою собственную продюсерскую компанию и оформить лицензию на мое изображение для всякого рода продукции. У нее всегда были радужные планы на наше будущее и разные мечты. У меня тоже были планы и мечты. Я каждый день через наркотический дурман наблюдал за Кики и Милан, видел, как Кики питает надежды на то, что у нас все сложится. И однажды я проснулся и сказал себе: «С меня хватит этого дерьма!» Я хотел очнуться от своего дурмана, я хотел стать нужным, я хотел начать жить по-настоящему, в полную силу работая мозгами и по полной мере отвечая за все сделанное. Вот такой жизнью я хотел начать жить.
А затем я получил звонок, которого не пожелаю никогда получать никому из родителей. Из Финикса звонила Шелли, мать двоих моих детей.
– Мой ребенок мертв! Мой ребенок мертв!
Положив трубку, я оцепенел. Кики с мамой, узнав печальную новость, горько заплакали, словно это был их ребенок. Дэррил бросился к машине, и мы с ним поехали в аэропорт. Кики с Ритой и Милан в Финикс повез Зип. Добравшись до места, я помчался в больницу.
До сих пор я не могу понять, что именно произошло и как это могло случиться. Мне сообщили лишь то, что предохранительный шнур тренажера каким-то образом захлестнул шею моей четырехлетней дочери. Когда мой сын нашел свою сестру в таком положении, он побежал и сообщил об этом Шелли, и она позвонила по телефону 911. Когда я оказался в больнице, Эксодус находилась в реанимации без какой-либо надежды.
Я был в ярости. Я хотел, чтобы кто-то заплатил за то, что случилось. Затем меня обступили родители других детей, находившихся в больнице при смерти. Они подходили ко мне, чтобы утешить меня. Теперь я стал членом клуба, в который никому никогда не хотелось попасть, – клуба скорбящих родителей.
Как бы то ни было, у меня до сих пор осталось много вопросов. На мой взгляд, не было проведено тщательного расследования обстоятельств ее смерти. Потеряв Эксодус, я испытал самое острое чувство горечи и беспомощности в своей жизни. Мой сын Мигель теперь уже никогда не станет таким, каким был раньше. С ним навсегда останется воспоминание о том, как он нашел свою сестру с удавкой на шее. Как смогут у нас зарубцеваться раны от трагедии, подобной этой? Как кто-то может вынести такого рода потерю? В книге «Анонимные алкоголики» об этом не написано. Скажите мне, какая книга может дать мне ответы на эти вопросы, это книга, которую я хотел бы прочитать. Утрата Эксодус – это единственное в моей жизни, чему я не могу найти никакого оправдания. И кто-то должен заплатить за ее смерть и принять эту боль, даже если это буду я. Вот уже четыре года, как она умерла, и я до сих пор не знаю, как мне пережить это. Я часто думаю, что, если бы я там был, может быть, все сложилось бы по-другому.
Кики и все остальные поселились в отеле «W». Я в тот же вечер пришел туда, разбитый и опустошенный. Все старались утешить меня, но как, черт возьми, можно утешить того, кто только что потерял своего ребенка? Я старался держать себя в руках, но, в конце концов, я просто разрыдался и лишь затем смог собраться с духом. Мне совершенно не хотелось прибегать к наркотикам, поэтому Кики дала мне каких-то китайских трав, чтобы я успокоился.
Ознакомительная версия.
