еще и южноитальянские границы империи. Однако письмо с брачным предложением, по всей видимости, так и не было отправлено в Константинополь. Причиной тому, надо полагать, было обескураживающее известие о помолвке Анны с русским князем. Действительно, едва ли не тотчас после написания письма Гуго бросил свою константинопольскую затею как вполне безнадежное предприятие и скоропалительно (не позднее 1 апреля 988 г.) женил Робера на Сусанне, вдове фландрского графа Арнольда II. Эта поспешность, очевидно, была вызвана тем, что, по достоверным сведениям информаторов Гуго в Константинополе, свадьба Владимира и Анны считалась при византийском дворе делом решенным.
Намечавшееся родство с византийским императорским домом было чрезвычайно выгодно и почетно для русского князя, прекрасно сознававшего необходимость приобщения созданного им обширного государства к христианскому миру. Благодаря браку с багрянородной царевной Владимир входил в семью европейских правителей, становясь на равную ногу с могущественнейшими государями, многие из которых не могли даже мечтать о столь тесном родстве с византийскими василевсами.
Соображения престижа, в равной степени важные для обеих сторон, требовали придать крещению русского князя и его предстоящему бракосочетанию с Анной торжественный характер. И поскольку в Киеве не было ни одного пригодного для этого торжества места (всего одна — две маленькие деревянные церкви), то князь Владимир остановил свой выбор на Херсонесе — большом и красивом городе, важнейшем форпосте Ромейской державы в Таврии. Русские называли его — Корсунь.
В конце лета — начале осени 988 г. Владимир с дружиной отправился встречать невесту. Сам князь с большей частью своих людей, вероятно, встал в порогах, выслав вперед, к днепровскому устью, несколько ладей, на борту которых могли разместиться Анна и вся ее свита. Посыльные, однако, вернулись ни с чем. Византийский корабль, который должен был доставить Анну в Киев, так и не появился. Неожиданное препятствие — мятеж в Херсонесе — преградило «царице росов» дорогу в ее новую столицу.
После подавления восстания обоих Вард и капитуляции Херсона все помехи к браку Владимира и Анны были устранены. Вероятно, в конце лета — начале осени 989 г. Анна в сопровождении большой свиты, состоявшей из светских и духовных лиц, прибыла в Херсонес, где, по свидетельству «Повести временных лет», и состоялось ее бракосочетание с Владимиром. В честь этого события была отчеканена медная монета — на ее лицевой стороне значится большая греческая буква «В» и другая, поменьше, «А» (инициалы супругов), на обороте читается надпись: «Владимирос». Усмиренный Херсонес, согласно летописи, был преподнесен счастливым женихом Василию II в качестве свадебного вена — платы за невесту.
Крещение и женитьба на византийской царевне заставили Владимира изменить не только веру, но и многие привычки, в частности, его знаменитое «женолюбие». Христианская переоценка ценностей, по-видимому, далась ему нелегко. Акт крещения превращал его пристрастие к «женской прелести», за которое языческая традиция не предполагала никакой нравственной ответственности, в греховную половую распущенность, осужденную и наказуемую Господом: «Брак у всех да будет честен и ложе непорочно; блудников же и прелюбодеев судит Бог» (Евр., 13: 4). «Повесть временных лет» как будто оставляет распутство русского Соломона в языческом прошлом; во всяком случае, после 988 года летопись больше не возвращается к этой теме. Но вряд ли Владимир в одночасье изменил свое поведение. Иоакимовская летопись говорит, что это произошло не сразу и под воздействием чужой воли, вероятно под давлением Анны и христианского духовенства: «Владимир вскоре по крещении» (это «вскоре» предполагает прошествие нескольких лет, так как далее сообщается, что к этому времени Анна успела два раза родить) «упрошен был отпусти жены от себе, как и обещал…». Вняв увещеваниям, князь разослал «водимых» (законных, по языческому обычаю) жен и их сыновей по городам, а прочих «отдал в жены ближним своим, не имущим жен…».
Обычай предписывал женам христианских государей украшать себя делами благочестия. Анна помогала своему мужу заниматься храмовым строительством, под ее покровительством, вероятно, были основаны первые монастырские обители.
В браке с Анной князь Владимир обрел семейное счастье. В ней он нашел и любящую жену, и друга, и умного советника. Анна привезла с собой на Русь греческий церковный устав «Номоканон», который на Руси стали именовать — «Кормчая книга». Она и легла в основу Устава Русской церкви, созданного Владимиром и Анной. Этот факт подтверждает первая фраза Устава Владимира: «Я, князь Володимир, посоветовавшись со своею княгинею Анною и со своими детьми…». Так были упорядочены правила церковного (духовного) суда, независимого от светской власти. Князь Владимир постановил не вмешиваться в дела церковного суда и завещал этот принцип своим «детям, внукам и всему роду своему». В ведение этого суда были отданы дела о браке, семейные и наследственные споры, преступления против веры и церкви (чародейство, осквернение храмов и т. д.), дела об оскорблениях словом или действием, о прелюбодеяниях и разврате.
Кроме того, теперь церковные власти должны были следить за точностью весов и мер: «…поручено святым епископиям городские и торговые всякая мерила… блюсти без пакости: ни умалить, ни умножить. За то все дать ему (епископу) ответ в день Суда великого, как и за попечение о душах человеческих».
Но главным плодом союза Владимира и Анны были сыновья Борис и Глеб. Рожденные в церковном браке и воспитанные любящими родителями, Борис и Глеб впоследствии явили такой дар святости, что первыми были причислены к лику святых на Руси.
Смерть Анны «Повесть временных лет» отмечает под 1011 г.: «Преставилась царица Володимерова Анна».
Священник из Херсонеса. Настоятель церкви Успения Богородицы (Десятинная) в Киеве. Фактический глава Русской Церкви в годы княжения Владимира
Имя Анастас образовано от древнегреческого слова «воскресение» и означает «воскресший, возрожденный к жизни». В христианской символике это знаменует духовное перерождение.
О жизни Анастаса до 989 г. ничего не известно. По происхождению он был, скорее всего, грек или, возможно, болгарин.
Во время осады Владимиром Херсонеса Анастас примыкал к группе херсонитов, сохранившей верность Василию II. Поэтому союзник василевса — русский князь, осадивший город, — также пользовался их доверием. В частности, летопись дает понять о лояльном отношении к Владимиру херсонесского духовенства — «корсунских попов», в число которых входил Анастас. Это обстоятельство и обусловило его поступок, ставший судьбоносным не только для Херсонеса и князя Владимира, но и для всей Русской земли.
В тот момент, когда Владимир исчерпал все способы взять город штурмом или осадой, Анастас выдал Владимиру секрет местонахождения городского водопровода, послав в сторону русского лагеря стрелу с запиской (возможно, это был прикрепленный к стреле кусок бумаги, ткани, кожи и т. п. или же письмена могли быть вырезаны прямо на древке, если понимать буквально
