213
Цитирую по имеющимся у меня копиям.
Цветаева М. Неизданное. Семья: История в письмах. С. 280.
Эта и следующая цитаты по кн.: Полякова С. [Не]закатные оны дни: Цветаева и Парнок. С. 123.
Iswolsky H. No Time to Grieve: An Autobiographical Journey. Philadelphia: Winchell, 1985. P. 199–200.
Из письма Ирины Лебедевой от 8 августа 1937 г. Ежемесячник «Наша родина», издававшийся в Париже Союзом друзей Советской родины, – воинственно пропагандистский просоветский журнал, в самых радужных и восторженных тонах освещавший жизнь «на родине». С. Я. Эфрон был постоянным сотрудником журнала; в частности, в номере первом (август 1937 г.), в котором за подписью «Аля» напечатано упоминаемое в этом письме эссе Ариадны Эфрон, помещена рецензия С. Я. Эфрона на советские фильмы «Юность поэта» и «Депутат Балтики», а в следующем (№ 2, сентябрь 1937 г.) – его некролог памяти погибшего в Испании комиссара Ф. Ф. Лидле (подписаны: «С. Я.»). Программа Союза друзей Советской родины рекламировалась как широкая культурно-просветительная, освещающая жизнь Советского Союза, с приглашением приезжающих в Париж советских деятелей и закрытыми просмотрами новых советских фильмов. Эссе «Али» называется «На родине» и написано от первого лица. Она пишет о своих чувствах: «Вот я иду по Красной площади, которую помню с детских лет, которую столько раз видела в актюалитэ [кинохроника. – В. Ш.] парижских кинематографов. Живая я, на живой Красной площади!» Это понятно каждому, кто пережил нечто подобное. Как и ее стремление увидеть как можно больше: «В течение первых дней я кажется только и делала, что бегала по улицам и смотрела, смотрела, смотрела, никак не могла наглядеться, да и не нагляделась и по сей день. Каталась в метро, в троллейбусах и автобусах, в трамваях и такси, глядела из окон, глядела в окна, покупала сегодняшнюю «Правду», сегодняшние «Известия», забегала в магазины, прислушивалась к русской речи, приглядывалась к русским лицам…» На ее взгляд новоприехавшей, в Москве всё прекрасно: русские люди, их разговоры, красные платочки на головах женщин, в «нечеловеческий рост» портрет Пушкина на Ленинском музее, «великолепные гастрономические магазины <…> и количество покупателей в них» и многое, многое другое – всё! Аля идет в Вахтанговский театр на спектакль, который они с Цветаевой видели в 1922 г., незадолго до эмиграции – «Принцессу Турандот»: «самую свою старую театральную знакомую». Но сам спектакль ее не интересует, она с восторгом рассказывает о том, что зал был полон метростроевцев («Мы всей бригадой собрались – а вот там – Тонина бригада, а левее – Ванькина», – объясняет ей соседка) и как тонко они понимали и обсуждали между собой пьесу.
Возможно, всё примерно так и было на молодой, соответственно настроенный и очень поверхностный взгляд Ариадны Эфрон 1937 г.; вглядываться и вдумываться она пока не могла и, может быть, не хотела. Процитирую ту часть текста, на которую Цветаева отреагировала так болезненно: «Вот уже четыре месяца, как я живу и работаю в Москве. Вот уже четыре месяца, как на моих глазах живет и трудится Москва. Эти четыре месяца научили меня большему, чем годы, проведенные мной за границами Советского Союза.
На моих глазах Москва провожала Марию Ильиничну Ульянову, сестру и друга Владимира Ильича. На моих глазах Москва встречала полярников, шла навстречу детям героической Испании, принимала трудовой первомайский и физкультурный молодежный парады. На моих глазах Москва наградила участников строительства канала Москва – Волга.
На моих глазах Москва расправилась с изменой.
Великая Москва, сердце великой страны! Как я счастлива, что я здесь! И как великолепно сознание, что столько пройдено и что все – впереди! В моих руках [в журнале опечатка: в рудах. – В. Ш.] мой сегодняшний день, в моих руках – мое завтра, и еще много-много-много, бесконечно много радостных «завтра»…» Эссе кончалось стихами:
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек…
Сегодня, когда мы знаем «завтра» и «послезавтра» Ариадны Эфрон, ее эссе звучит особенно трагично.
Лосская В. Марина Цветаева в жизни. М.: Культура и традиция, 1992. С. 194.
Генерал Н. В. Скоблин (1894–1937) и его жена известная певица Надежда Плевицкая (1884–1941) принимали участие в похищении генерала Е. К. Миллера 22 сентября 1937 г. На другой день Скоблин исчез. Плевицкая была арестована и приговорена французским судом к 15 годам тюрьмы, где и скончалась через четыре года. Озуар ла-Феррьер – дачный поселок под Парижем, где у Скоблиных был дом.
Возрождение. 1937. № 4103. 29 окт. С. 5.
Это совсем не произвело на него впечатления (фр.).
М. Н. Лебедева, очевидно, имеет в виду заметку в «Последних новостях» (№ 6056. 24 окт. С. 1) за подписью « – евъ» «Где С. Я. Эфрон?»:
«В течение последних дней в Париже распространились слухи, что вслед за таинственным отъездом Н. Н. и Н. А. Клепининых, покинул Париж также и б<ывший> евразиец С. Я. Эфрон, перешедший несколько лет тому назад на советскую платформу и вступивший в „Союз возвращения на родину“. Говорилось, будто Эфрон покинул Францию не один, а с женой, известной писательницей и поэтессой М. И. Цветаевой.
Чтобы проверить все эти слухи, наш сотрудник съездил вчера в Ванв, где последнее время проживали М. И. Цветаева и С. Я. Эфрон. М. И. Цветаева по-прежнему пребывает в Ванв и никуда не уезжала.
– Дней двенадцать тому назад, – сообщила нам М. И. Цветаева, – муж мой, экстренно собравшись, покинул нашу квартиру в Ванв, сказав мне, что уезжает в Испанию. С тех пор никаких известий о нем я не имею. Его советские симпатии известны мне, конечно, как и всем, кто с мужем встречался. Его близкое участие во всем, что касалось испанских дел (как известно, «Союз возвращения на родину» отправил в Испанию немалое количество русских добровольцев), мне также было известно. Занимался ли он еще какой-нибудь политической деятельностью, и какой именно, – не знаю.
22 октября, около семи часов утра, ко мне явились четыре инспектора полиции и произвели продолжительный обыск, захватив в комнате мужа его бумаги и личную переписку. Затем я была приглашена в сюртэ насиональ, где в течение многих часов меня допрашивали. Ничего нового о муже я сообщить не могла».
Первая информация «Политическое убийство в Лозанне», в которой имя Игнатия Рейсса еще отсутствовало, так как личность убитого была опознана по поддельному паспорту, появилась в «Последних новостях» 7 сентября 1937 г. (№ 6009. С. 1, 3). Начиная с 24 сентября того же года (№ 6026) газета из номера в номер печатала материалы, связанные с исчезновением генерала Е. К. Миллера, а затем с событиями в «Союзе возвращенцев». Бо`льшая часть их подписана инициалами Н. П. В. Впервые предположение о связи «возвращенцев» с убийством Рейсса и похищением генерала Миллера появилось в «Последних новостях» 7 октября (№ 6039).
