общества под названием «Ана тілі». Первое учредительное собрание состоялось в Казахском государственном академическом театре драмы имени М. Ауэзова. Участие в нем первого руководителя республики ясно показало, насколько серьезное внимание мы уделяем языковому вопросу. Когда мы давали согласие (тогда все вопросы предварительно обговаривались в Центральном комитете) на то, что общество будет называться «Ана тілі» («Родной язык»), мы руководствовались идеей создания организации, которая способствовала бы сохранению и развитию родных языков всех национальностей Казахстана. Но демократия, прорывавшаяся во все сферы жизни, сделала свое дело и на этот раз. Уже с послеобеденного заседания разговор пошел о названии общества как «Қазақ тілі» и о превращении его в организацию, объединяющую людей всех национальностей, заинтересованных в развитии казахского языка. Это предложение было горячо поддержано собравшимися. Все больше и больше людей пытались добраться до микрофона. Стали звучать и резкие, экзальтированные высказывания. Я не вмешивался в дискуссию, а только конспектировал выступления. Один молодой человек из Актобе (насколько помню, это был врач по специальности) выступал очень эмоционально и в конце перешел на крик. Вот только тогда я взял микрофон и сказал: «Ты прав… Если бы на твоем месте в зале сидел я, то я бы кричал громче тебя…» Люди, переполнявшие театр, замолкли. Именно в этот момент делегаты собрания с особой остротой прониклись пониманием того, насколько хрупка и уязвима языковая проблематика в Казахстане, насколько глубоко она тревожит нового руководителя республики, как сына этого народа, и поверили в его способность все же развязать этот тугой запутанный узел.
Приведу еще один эпизод из истории лингвистических дебатов.
На заседании Верховного Совета рассматривались статьи закона о языке, касающиеся статуса государственного языка. Это было время, когда число выступающих с аргументами о том, что мы должны сохранять равноправие обоих языков, развивать их в одинаковой мере и сохранять спокойствие в стране, начало увеличиваться. Приближалось время голосования. Тогда слово было предоставлено писателю Абишу Кекилбаеву. Абиш тогда еще не был депутатом. Писатель был приглашен на сессию. Согласно регламенту, во время обсуждения законопроектов могут выступать только депутаты. Я жестом дал понять академику Килыбаю Медеубекову, который вел заседание, что выступление Абиша Кекилбаева весьма уместно. Слово было предоставлено Абишу. Не успела аудитория удивиться такому ходу, как писатель-оратор, искусно владеющий художественным словом, начал свою пламенную речь, которая была сколь логичной, столь и эмоциональной. В ходе своего выступления он обратился к депутатам других национальностей, сидящим в зале, и сказал: «В те сложные времена, когда мы уступали вам самое почетное место, потеснившись в своем доме, стелили перед вами свои скудные скатерти и делились куском хлеба, разве мы думали о том, что, однажды став демократической страной, мы будем слезно просить вашего разрешения на то, чтобы в своем доме говорить на своем родном языке?!» Трудно было не растрогаться такими словами, не согласиться с такой логикой. Я дал понять, что необходимо срочно сделать перерыв.
Депутаты, выступавшие после перерыва, заговорили по-новому. Многие стали поддерживать идею о том, что государственным языком должен быть один язык – казахский. После голосования по спорной статье было решено, что государственным языком будет только казахский. Позже это определение было внесено в Конституцию 1993 года. В итоге большинство депутатов поддержало следующее конституционное положение: «В Республике Казахстан государственным языком является казахский язык. Русский язык является языком межнационального общения. Государство гарантирует сохранение сферы применения языка межнационального общения и других языков, заботится об их свободном развитии». Позже в Конституции 1995 года этот вопрос был решен иначе. Большим и бесспорным достижением новой Конституции явилось полное и гармоничное удовлетворение многообразия национальных интересов в языковом вопросе. В Основном законе сказано: «В Республике Казахстан государственным является казахский язык. В государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским официально употребляется русский язык. Государство заботится о создании условий для изучения и развития языков народа Казахстана». Вместе с тем русский язык, де-факто имеющий широкое распространение, перестал называться «языком межнационального общения», что не имело никакого юридического содержания, и получил конституционные гарантии функционирования наряду с государственным языком.
Однако языковых споров по-прежнему было много. Например, был введен график перевода делопроизводства на казахский язык, который в свое время приняли без всесторонней проработки. Согласно графику, утвержденному в период перестройки, переход на казахский язык, не говоря уже о южных областях, в некоторых северных районах должен был состояться… в середине 90-х годов. И нашлись бюрократы, которые, рьяно взявшись за дело, показали, что они не прочь оказывать давление на тех, кто не владеет казахским языком. Преждевременные, непродуманные решения по ведению делопроизводства на казахском языке имели ряд негативных последствий и в определенной степени вызвали общественное напряжение. Но вместе мы нашли оптимальный путь к тому, чтобы статус казахского языка как государственного не отстранял от общественно-политической жизни значительную часть населения республики. По предложениям, поступившим относительно проекта Конституции 1993 года, был поддержан принцип запрета на ограничения прав и свобод граждан по причине незнания государственного языка. Таким образом, была сведена на нет обеспокоенность определенной части населения страны за свое будущее и будущее своих детей. Возобладала ее уверенность в завтрашнем дне, что создало благоприятную среду для воспитания в гражданах чувства казахстанского патриотизма.
Да, язык – это политика. Всегда следует иметь в виду, что любое действие в политике неизбежно вызовет противодействие. А в то непростое время на проходивших в отдельных местностях собраниях в качестве «контрмер» даже выдвигались требования отменить принятый закон о языках. Помню, как на республиканском совещании глав администраций и председателей местных советов 11–12 ноября 1992 года я особо предостерег о недопустимости подобных эксцессов: «Языковая проблема ни в коем случае не должна быть объектом дешевого популизма, демагогических спекуляций. Неужели кто-то думает, что, отменив уже принятый закон, мы сможем надеяться на спокойствие в Казахстане? Неужели непредвзятому человеку непонятно, что положение казахского языка сегодня близко к критическому? Язык многих поколений предков нашей общей родины не должен умереть. Разве кто-то хочет стать немым по собственной воле?» Действительно, пересмотр действующего закона был бы равносилен оскорблению казахского народа в глазах народов, добившихся независимости одновременно с нами. В итоге все сошлись во мнении, что наша языковая политика должна создавать необходимые условия для развития казахского, русского и других языков.
Общество «Қазақ тілі» со дня своего основания организовало движение за коренное изменение отношения к языку, раскрепостило и придало уверенности нашему народу в его стремлении воспитывать и обучать детей на родном языке. Тираж открытой по инициативе общества газеты «Ана тілі» за несколько первых лет превысил 100 тысяч экземпляров. Давайте посмотрим
