Это именно та заметочка, которую объективный «Труд» не решился напечатать.
14 августа, понедельник. Приехал за полчаса до экзамена. Раздал темы этюдов, переговорил со всеми преподавателями об оценках. Чувствую глухое писательское сопротивление, мы все сами знаем. Приходила Катя Нарайкина, поговорили о Кристофе Дайнингере, ее бывшем несбыточном женихе. Кристоф меня разочаровал, бросив диссертацию. В ответ я не продлил с ним контракт на следующий год, мы не благотворительная организация, которая спонсирует бедных несчастных немцев, а помогаем людям, которые занимаются русской культурой. Тем не менее, Кристоф уже присосался к каким-то немецким фондам. В Кельне он получал что-то около 1000 марок, из которых чуть ли нет 800 платил за квартиру. Здесь фонд переводит ему 4000 марок. Немец и в России должен жить как победитель. Теперь он переехал преподавать в Красноярск, и свои 4000 будет регулярно получать. Дай ему Бог счастья.
Был А.П. Чудаков, рассказывал, как был на конференции славистов в Хельсинки. Его там поразило выступление Василя Быкова, который говорил всякие антирусские небылицы. В том числе, что белорусский язык был официальным языком Великого княжества Литовского. Никто из славистов такого не припоминает. Узкий национализм ломает человеку разум.
Исполнилось 100 дней правления В.В.Путина. Чем-то они должны ознаменоваться.
В институте Склифосовского погибла от ожогов 11 жертва теракта на Пушкинской площади. Как-то все мучительно близко. Пару дня назад показали руководителя чеченской диаспоры в Москве. Их в столице около 100.000. Диаспора обещает 100.000 долларов за известия о террористе. Смущает и обилие этих людей в столице, и легкость, с которыми они манипулируют огромными суммами денег.
15 августа, вторник. Возвращался на машине с работы, на повороте с Арбатской площади на улицу Фрунзе остановил милиционер. Остановил за дело, я не разглядел светофора и нарушил правила. Сразу начал каяться, но бывалый лейтенант, эдакий кряжистый психолог-любитель, не принимая мой шутливо-покаянный тон, сразу же перевел все в здоровую прагматическую плоскость: официально будем или по-товарищески? А официально это как? Официально — это 79 рублей, а неофициально это «пятишничек» — 50 рублей. Это в тридцати секундах от въезда в Кремль. Ничего сукин сын не боится. На фоне постоянных разговоров высших должностных лиц о борьбе с коррупцией.
Разговаривал по телефону с Ваней Панкеевым. Он только что вернулся с родины, с Украины. Рассказал, что по ТВ видел моего ученика Виталика Амутных. Он ведет какую-то развлекательную передачу, лото и выглядит вполне довольным жизнью. Я уже задавал себе в дневнике вопрос, правда, в прошлый раз по поводу Павла Лося, стоило ли ради этого заканчивать Литературный институт. Но Паша так, как Виталик, никогда не писал. Я до сих пор помню рассказ Виталика, как влюбленный человек весь пророс ландышами. Поговорили об Интернете, которым Ваня увлечен, и о языковой ситуации на Украине. Относительно газа украинцы все переговоры ведут на русском, а вот надо бы здесь проявить свою гордость и самостийность и русским, москальским газом не пользоваться.
Вечером ездил к Ник. Аркадьевичу — от тоски и хорошо поесть. Он, как всегда, встретил радушно, хотя и весь замотан. В Москве проходит архиерейский собор, и значит он занят с утра и до вечера. В эти дни, на первом же заседании собора, была канонизированы Николай II и его семья. Об этом я, кажется, уже в своем дневнике писал. Канонизировали его вместе с восемью или девятью сотнями других мучеников. Здесь церковь пошла по политическому пути, вспомнила всех расстрелянных и погибших иерархов. Как могла, отдала дань своим. Никто не забыт и ничто не забыто. К этому была выпущена и раздавалась участникам собора, архиереям специальная икона, повторяющая обычные житийные иконы. В табло по краям рассказы о мучениках и страстотерпцах, их истории. Меня поразил совершенно новый для иконографии образ — красноармеец, в типичной для того времени шинели и шлеме — именно он олицетворяет зло и большевистский рок. Не отдельные неумцы и негодяи, а некий мифицированный красноармеец. Дракон. Дальше история уже не станет ни в чем разбираться. История получила еще один образ зла.
16 августа, среда. С самого утра уехал на дачу в Сопово читать этюды абитуриентов. Собака охраняет меня, создает видимость безопасности, работает молчаливым собеседником. Нина Александровна после своего десятидневного здесь пребывания оставила образцовый порядок: хочется поддерживать и развивать. Тишина, простор и незахламленность дачи действуют на меня живительно. Возникла мысль, и дальше сюда из близких никого не пускать и пожить здесь одному. Монрепо. Возможно, этот эксперимент я проведу.
Сейчас среди дня только чуть-чуть закусив и разобрав вещи, сразу же сел за компьютер, потому что одна деталь меня по дороге потрясла, и я боюсь, как всегда, все порастерять. Отдельные эпизоды крутятся у меня в голове, как записанные, т. е. зафиксированные в дневнике, но это совсем не так, мне только показалось, что я их записал.
На повороте через Электрогорск, кстати, здесь вотчина известного капиталиста Брынцалова. Мимо его заводов я регулярно езжу, и уже разговаривал с кем-то из его рабочих: по обыкновению, всех подвожу, благо моя собака не агрессивна. Вспомнил его, потому что его имя возникло в разговоре. Так вот, сажаю на повороте двух пареньков одного лет девятнадцати в простой рабочей одежде. А второго школьника лет двенадцати. Малыш прижимает к груди цветастую коробку. Я сразу спрашиваю, какая-нибудь компьютерная игра. «Да, — отвечает старший, — приставка к телевизору». Вопрос о стоимости. Ответ: 760 рублей, купили в Павловом Посаде, сейчас везут домой. Значит, здесь есть на что жить. «А ты кем хочешь стать?» — спрашиваю у юного компьютерщика. Получаю удивительный ответ: «Барменом». Тогда тестирую старшего. Сейчас он маляр и плиточник, не учится. Осенью уйдет в армию, в десантники. Его мечта выслужиться до малинового берета и вернувшись устроиться в охранники. Но не век же ты будешь в охранниках. А, может быть, учиться. Брынцалов тоже не учился. Главное — выбиться в люди. Сейчас его знакомые ребята ездят в Сочи. Там вовсю идет строительство коттеджей, а строить некому, за три месяца привезли по три тысячи рублей. А если потом со строительством не получится, он займется животноводством, у них есть дом где-то в сельской местности. 18 соток, он займется или поросятами или курами. Жизнь идет, а мясо всегда в цене. У ребят есть старший брат, он уже выбился в люди. После армии он уехал в Германию и сейчас «ювелир, ездит и заключает договора». Это уже выросло и созрело новое поколение молодежи, у которого образовались свои приоритеты; учеба, знание, духовные ценности в число этих приоритетов не входит. Что бы было со мной, если бы я жил в их пору. Что бы я выбрал? В моем сознании с детства писатель был человек престижной профессии. Не даром в раннем детстве я вырезал из журнала «Огонек» портреты писателей, лауреатов Сталинской премии, и наклеивал их на отдельные листы бумаги.
