не поделаешь.
После этого мое сознание полностью отделилось от тела. Я не терял его, наоборот, чувствовал, что оно полностью сохранно. О теле, оставшемся лежать на полу, я не думал. Теперь мне уже не было плохо. Ощущения, вызванные ЛСД, были просто адскими, но как только я покинул тело, я вырвался из этого ада. Мне больше не было больно, я был окружен самой чистой, бескорыстной и прекрасной любовью за всю свою жизнь. Ничто больше не связывало меня с комнатой, где упало мое тело. Я был на сто процентов поглощен этими новыми переживаниями. Мой ум был ясным и необыкновенно живым.
Я хочу, чтобы вы поняли, что чистота и легкость восприятия при этом были полной противоположностью моим мучениям при передозировке. Наркотическое опьянение было страшным, полнейшим безумием. Больше всего на свете я хотел вырваться из него и вернуться в нормальное состояние. Я чувствовал отчаянную потребность в медицинской помощи. Но в момент падения я оставил свое тело и перешел в другое состояние. Я освободился от страданий, вызванных наркотиками, и вокруг все прояснилось. Околосмертные переживания принесли кристальную чистоту, как будто я проснулся и с радостью вступил в новый день. Но потом, когда я очнулся в больнице среди ночи, у меня снова были галлюцинации, и я чувствовал заторможенность от ЛСД, а может, от лекарств.
За все прошедшие годы это было самое странное, с чем мне пришлось столкнуться. Такое путешествие туда и обратно, из точки А – страшной наркотической интоксикации – в точку Б – кристальную ясность околосмертного переживания – и назад в точку А, когда я, проснувшись, снова видел галлюцинации и не мог понять, что реально, а что нет. ОСП было абсолютно настоящим, живым и реалистичным в гораздо больше степени, чем все ощущения до и после, вызванные приемом наркотика. Прошло уже пятнадцать лет, а я помню это удивительное переживание все так же отчетливо и ярко».
Джастин говорит о четко выраженном различии между ясностью сознания при ОСП и ужасной спутанностью при наркотическом опьянении, так же как Питер противопоставлял ощущение реальности своего околосмертного опыта нереалистичности шизофренических галлюцинаций.
О подобных отличиях рассказал мне Стивен, двадцатипятилетний юноша, работавший медбратом в больнице [65]. Однажды он принял большую дозу опиоидов, решив свести счеты с жизнью. Я пришел к нему в палату, представился и начал разговор так же, как с Питером:
– Стивен, как я понимаю, вчера у вас случилась передозировка. Расскажете мне об этом?
Стивен отключил звук у телевизора на стене и оглядел меня с ног до головы. Наконец он ответил:
– У меня большие проблемы.
– В чем дело?
Он вздохнул, бросил взгляд на дверь и приступил к рассказу:
– Я принимал опиаты. Брал их в стационаре, из тех, что предназначались для пациентов. Сначала немного, в основном оксикодон. Я таскал их, только когда сам не был на смене, чтоб у меня не обнаружилась недостача. Но потом я стал брать больше и больше, и наверняка менеджер уже начала подозревать меня.
Он остановился, и я подбодрил его:
– И что тогда?
Стивен снова глубоко вздохнул и продолжил:
– Мне и так было тяжело. Отец умер несколько месяцев назад, а моя девушка дала понять, что хочет расстаться. Наверное, поэтому я и подсел на опиаты. Они помогали расслабиться или, может, просто забыться.
– Но проблемы от этого не решились? – спросил я.
Он засмеялся:
– Я и не надеялся. Просто хотел выиграть время, пока не найду в себе силы справиться с ними.
Стивен снял очки, протер их и снова надел.
– Когда в больнице догадались, что это из-за меня постоянно не хватает опиоидов, я понял, что не смогу отвертеться. Сначала хотел сбежать, но рано или поздно все равно пришлось бы расплачиваться.
– Но начальница так ничего и не сказала вам?
– Нет, но я знал, что она догадалась. Не сегодня завтра меня бы арестовали. Я решил, что проще покончить разом со всеми проблемами. – Он опустил глаза и покачал головой. – Я взял побольше таблеток и рано ушел со смены, пока никто не пересчитал их.
– Похоже, вы чувствовали себя загнанным в угол, – предположил я.
– Можно и так сказать, – согласился он. – Я пришел домой, запил все таблетки бутылкой пива и лег на кровать в надежде, что этого хватит.
– А что именно вы хотели, чтобы произошло потом? – спросил я.
– Да ничего, – поспешно ответил Стивен. Он как будто удивился моему вопросу. – Я думал, просто улечу и на этом все. Когда кто-нибудь придет и найдет меня, будет уже поздно.
– А что, вы думали, произойдет с вами после?
Стивен посмотрел на меня сначала с недоумением, но затем как будто развеселился:
– А, в смысле, не ждал ли я, что меня осудят и отправят в ад? Я в такое никогда не верил. Умер – значит умер, и все.
Он помотал головой, но больше ничего не говорил.
– Но вы не умерли, – возразил я. – Что случилось?
– Я, наверное, заснул. Проснулся от ужасных спазмов. Меня начало тошнить и казалось, вот-вот вырвет. Стало тяжело дышать, как будто у меня не было сил сделать глубокий вдох. Я испугался, что не умру, а только доведу себя до инсульта или чего-нибудь такого. Живот скрутило просто страшно. Я подумал, что нужно позвать на помощь, пока мне не стало еще хуже. Телефон висел на стене на кухне, до него было футов тридцать. Я попытался подняться, но голова очень кружилась и было сложно устоять на ногах. Держась за кровать, я попробовал сделать пару шагов к кухне. Но меня так шатало, что тяжело было даже стоять, не то что идти.
Молодой человек замолчал, и прошло несколько секунд, прежде чем я напомнил ему:
– Что было дальше?
Он взглянул на меня и после долгого молчания произнес:
– Еще у меня были галлюцинации. Пока я так стоял, шатаясь, держась рукой за стену, чтобы не упасть, я видел, что в комнате полно карликов, которые мешают мне идти.
– Карликов? – переспросил я, сомневаясь, что правильно расслышал его.
– Да, – отвечал он. – Маленьких человечков, примерно вот таких, – он вытянул руку, ладонью вниз, на уровне кровати. – Я знаю, это звучит как бред. Это и был бред. Я видел несуществующие вещи, но они выглядели как настоящие.
Стивен сглотнул и продолжил рассказ:
– Все это было очень странно. Но затем я совершенно неожиданно покинул свое тело.
– Вы покинули тело? – я снова не был уверен, что не ошибся.
– Да. Вроде бы. Я не помню, как я это сделал, но вдруг я оказался футах в десяти позади своего тела, и смотрел на него сверху.
Взгляд Стивена остановился на мне. Тогда я снова подсказал:
– И что делало ваше тело?
Молодой человек помотал головой и продолжил:
– Просто стояло там, держась рукой за стену и глядя на всех этих карликов, пытаясь понять,
