я воплощение зла, и мне пора умереть, чтобы примкнуть к нему в аду. Тогда я поднялся на верхний этаж общежития и вылез по лестнице на крышу. Сел на перила, свесил ноги. Это было рано утром, внизу никого не было. Я дрожал от холода. Тут голос начал кричать на меня: «Теперь прыгай! Прыгай сейчас же!»
Мне было жутко, я ничего не понимал. Галлюцинации продолжались, и я поверил тому, что слышал. Подумал, что не заслуживаю того, чтобы жить. Тогда я наклонился вперед и оттолкнулся обеими руками. Я зажмурился и, падая, почувствовал, что меня тошнит.
Питер поднял на меня глаза, будто решая, стоит ли рассказывать дальше. После небольшой паузы он продолжил:
– А потом, все еще пока я летел, со мной заговорил Господь. Я не видел его, но услышал громкий, чистый голос. Он произнес: «Питер, ты один из моих сыновей. Дьяволу не забрать тебя. Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить. Твоя жизнь не оборвется вот так».
Питер замолчал, облизывая пересохшие губы. Он потянулся к прикроватному столику и сделал глоток воды через трубочку. Но больше ничего не говорил.
– А что было дальше? – спросил я.
– Может, я потерял сознание от удара. Не знаю. Кажется, я долго лежал на земле, но все это так смутно в памяти. Я помню, что вокруг собралась толпа, меня положили на носилки и отнесли в скорую. Было ужасно больно, и я плохо понимал, что происходит. Но я чувствовал облегчение, что остался жив.
– А как вы сейчас себя чувствуете?
– Я не думаю о самоубийстве, если вы об этом. Теперь я знаю, что это промысел Божий.
Я кивнул, пытаясь мысленно сформулировать следующий вопрос.
– Питер, вы сказали, что, когда слышали голос дьявола, приняли его за галлюцинацию. Затем вы услышали голос Бога. Ведь вы единственный, кто слышал оба эти голоса…
– Да, – закивал он с едва заметной улыбкой. – Я знаю, что вы подумали. Почему я считаю один голос воображаемым, а другой реальным?
– Именно так, – подтвердил я. – Слушая вашу историю, я не мог бы сказать, чем отличаются эти голоса. Какие отличия видите вы?
Питер медленно помотал головой:
– Не знаю, как вам это объяснить. Голос Бога был громче, чище, он ощущался даже более реальным, чем ваш голос сейчас. А ваш голос я слышу громче и чище, чем голос дьявола. Да, когда я пытался покончить с собой, я думал, что тот голос реален. Но сейчас я не безумен, и я понимаю, что это была лишь галлюцинация. А голос Бога я и сейчас считаю реальным. Реальнее, чем все это, – и он помахал рукой в воздухе.
Был ли голос Бога, услышанный Питером во время падения, проявлением его болезни или околосмертным переживанием? Возобновление психотропной терапии помогло молодому человеку воспринимать голос дьявола как галлюцинацию, но не пошатнуло его убежденность в том, что с ним говорил Господь.
Отличие между одним и другим отражало самую суть стоявшей передо мной дилеммы. Для Питера два услышанных им голоса – Божий и дьявольский – звучали по-разному. Но как другие люди могли проверить, какие голоса воображаемы, а какие реальны, если такое вообще возможно. Мне казалось, что исследование отличий могло стать ключом к пониманию феномена околосмертных переживаний. Будучи психиатром, я имел преимущества перед другими исследователями ОСП, так как мог самостоятельно распознать симптомы психического расстройства. А моя работа в клинике при университете предполагала психиатрическое наблюдение пациентов, многие из которых имели околосмертный опыт. Но как отличить одно от другого? Могли околосмертные переживания быть следствием психического расстройства? Могло психическое заболевание быть следствием ОСП? А может, это были явления, совершенно не связанные друг с другом?
Первым шагом к решению этой проблемы стало исследование того, насколько часто люди, испытавшие ОСП, страдают от психических заболеваний. Возможно, у таких людей психические расстройства встречаются чаще или реже, чем у тех, кто не имел околосмертного опыта? Чтобы ответить на этот вопрос, я провел сравнение частоты различных психических нарушений в двух группах: людей, которые сообщали об околосмертных переживаниях, и тех, кому случилось оказаться при смерти, но не испытать ОСП. Я использовал стандартную психиатрическую диагностическую скрининг-анкету [61], которая применяется для выявления шестнадцати наиболее распространенных расстройств, в том числе депрессии, тревожных расстройств, посттравматических стрессовых расстройств, навязчивых мыслей и компульсивного поведения, нарушений пищевого поведения, злоупотребления алкоголем или наркотиками, физических проявлений эмоциональных расстройств и невозможности отличить фантазию от реальности.
Мне удалось выяснить, что каждое из шестнадцати заболеваний встречается среди людей, испытавших ОСП, с той же частотой, что и среди тех, кто был близок к смерти, но не имел околосмертного опыта. Частота, с которой такие расстройства встречаются у людей, испытавших ОСП, также не отличается от количества расстройств у большей части населения – людей, которые никогда не были при смерти. Я также сравнил ее с частотой этих заболеваний среди населения в целом – и снова не нашел отличий. Полученные данные позволили предположить, что околосмертный опыт не является признаком большей или меньшей склонности человека к психическим расстройствам.
Однако я решил более подробно изучить два заболевания, которые с бо́льшей вероятностью могли иметь какую-то связь с ОСП – диссоциативное расстройство и посттравматическое стрессовое расстройство. Диссоциацией называется состояние, при котором ощущение себя оказывается отделено от физических ощущений в теле. Нормальным и относительно широко распространенным примером может служить «дорожный гипноз»: когда человек долгое время ведет машину, его тело реагирует нужным образом на дорожную обстановку и другие автомобили, хотя сам он совершенно забывает о процессе вождения и может неожиданно осознать его, например, только когда пропустил свой поворот. Крайним проявлением диссоциации бывает ощущение отделения от своего физического тела. Диссоциация может быть нормальной реакцией на травму, механизмом, которым психика человека защищается от боли или страха, связанных с тем, что происходит с телом. Я предложил стандартную анкету диагностики диссоциативных ощущений [62] группе людей, побывавших при смерти. Это была выборка из общей популяции, некоторые из участников, находясь при смерти, испытали ОСП, а другие не имели такого опыта. Люди, прошедшие через ОСП, отмечали в себе диссоциативные черты немного чаще, но все же в гораздо меньшем количестве, чем требуется для диагностики психического расстройства. Уровень диссоциации у людей, имеющих околосмертный опыт, совпал с общим уровнем диссоциативного ответа на травмы, но оставался гораздо ниже уровня, типичного для психического заболевания. Можно сказать, что у людей, испытывающих ОСП, внимание в кризисные моменты перемещалось с физического тела на что-либо другое. Однако такое перемещение является нормальным ответом на сильно травмирующие эпизоды, а не признаком психического заболевания.
Когда человек ведет машину, его тело реагирует нужным образом на дорожную обстановку, хотя
