и лопнули по шву знаменитые «тигровые» штаны (горьковская тусовка до сих пор вспоминает их с восторгом) — оранжевые, с черными продольными полосами. В результате ему пришлось доигрывать концерт, невежливо повернувшись к залу задницей.
Однако со сцены дзержинцы уходили, раздавая автографы налево и направо. В контексте не столь давних событий этот триумф выглядел странно: в марте 1987 года на таком же рок-фестивале заезжих «металлистов» [46] сначала побила милиция, затем агрессивные ижевские люмпены (т. н. «мужики»). Но, видимо, город оружейников, где штамповали легендарный автомат Калашникова, всё же был обречен на любовь к «металлу». К дзержинцам тут же подошла брататься и звать на пиво местная группа «Легион Д». («Тоже в клепках, в коже, а гривы еще длиннее, чем наши, — вспоминает Баринов. — Но у нас хоть клички были человеческие, а у них — Монстр, Демон, Люцифер... Жуть!»)
Как фаворитов фестиваля ГПД-шников даже пригласили (на пару с молоденькой «Агатой Кристи») на местное ТВ. Домой парни привезли очередную грамоту (11-ю по счету) и стереонаушники — подарок Ижевского рок-клуба.
Вдогонку им выслали вырезку из «Комсомольца Удмуртии». Газета назвала «сенсационными» результаты народного хит-парада, где ГПД-шная композиция «Припять» вышла на первое место, опередив «Город золотой» («Аквариум»), «Мы ждем перемен» («Кино») и даже хиты суперпопулярных «Наутилусов» — «Я хочу быть с тобой», «Шар цвета хаки» и «Казанову». Правда, выяснилось, что к составлению хит-парада приложил свою руку Валера Селихов, президент Ижевского рок-клуба, который и устраивал гастроли «ГПД». Эта важная подробность поумерила общий восторг.
После успеха в Удмуртии областная «Ленсмена» назвала дзержинцев «группой стремительного взлета». Так и случилось: через месяц «ГПД» пригласили в Москву, на фестиваль «Рок за экологию». Эта акция имела подзаголовок «рок-периферия» и подразумевала участие команд из городов, почти незаметных на рок-н-ролльной карте СССР, — из Красноярска, Саратова, Магадана и т. д. Периферией они были, разумеется, только для заносчивой Москвы, а на своей малой родине давно заслужили статус «звезд». Поэтому сотрудник журнала «Юность» Сергей Гурьев и его соратник Петр Колупаев, организаторы нашумевших фестивалей в Черноголовке и Подольске, взяли на себя миссию показать рок-самородков столице.
Конверты с деньгами при отборе конкурсантов еще не играли решающей роли, куда важнее были рекомендации и личные симпатии. Светлана Кукина отвечала за внешние связи Горьковского рок-клуба и, как могла, лоббировала интересы волжских рокеров: «Сидим, слушаем с Гурьевым кассету “ГПД”. “О, — говорит Гурьев, — ништяк команда!” — “Вот и пригласи их”. — “Вот и приглашу!”»
Прибывших на фестиваль рокеров поселили в доме отдыха в подмосковном Болшево. По окрестным улицам бродили стаи гопников в клетчатых штанах. «Вы кто, музыканты?.. — вкрадчиво поинтересовались они. — Ну-ну. А вы знаете, что у нас тут в прошлом году одного музыканта убили?..» Чтобы не искушать судьбу, дзержинцы решили скоротать время до концерта в номерах.
«Сам фестиваль буквально накануне был отменен, — рассказывала “Ленсмена”, — любое значительное рок-событие по-прежнему встречает сопротивление чиновников. Всё что удалось отстоять — концерт на открытой площадке ЦПКиО имени Горького».
В этом амфитеатре, вмещавшем почти 8 тысяч зрителей, выступили девять групп. Тяжелый 5-часовой концерт на жуткой жаре завершала «Продленка». Почему она попала в хедлайнеры, стало понятно, когда Сергей Гурьев объявил в микрофон: «На мой взгляд, это лучшая “металлическая” группа Союза!..» (Сей титул был справедлив хотя бы потому, что другие группы обозначили свой стиль куда более замысловато — «тяжелая алтайская волна», «восточноевропейский буги», «штыковый рок», «забойный психоделик» и т. д.)
На комплимент Гурьева «продленщики» ответили ударным выступлением. Но сыграть удалось всего пять песен — дзержинские «мастера по дыму-копоти», невзирая на строгий запрет, все-таки подорвали свои пиротехнические баночки-пузырьки, отчего на площадке «полетели» все пробки (вероятно, «закоротил» самодельный дистанционный пульт).
Кроме этого инцидента, Чижу запомнилось, как из партера за ними наблюдали «любера»: «Смотрели и ухмылялись, мол, играй-играй, металлюга, сейчас мы тебе покажем. И точно, только мы ушли в гримерку, подбежал администратор и приказал уезжать побыстрее, а то “возможны эксцессы с люберами”. Мы, как были — в гриме, концертных костюмах, — через коридор ментов убежали в автобус» [47].
Проводить горьковчан пришел на Казанский вокзал сам Сергей Гурьев. Прямо на перроне он зачитал имена победителей. «Лучшим гитаристом» были признаны Быня и Евгений Каргаполов из красноярской «Амальгамы». Чижу, к его немалому удивлению, досталось звание «лучшего вокала среди андеграундовых групп».
— Ну, выше был у меня голос, пронзительней. Диапазон большой, трудностей никаких. Не думаю, что это главное. Там были такие парни, и они так пели, что просто башню сносило!..
* * *
Сразу после «Рок-периферии» Чиж прибыл в Ленинград, чтобы сдать очередную сессию. Как раз в эти дни на Зимнем стадионе проходил грандиозный рок-фестиваль. Туда была приглашена и харьковская «ГПД». Об этом Чижу заранее сообщил по телефону Саша Гордеев, который в Горьком успел подружиться с земляками и затесался в их компанию вместе со своей губной гармошкой.
— Была жуткая система «проходок» [48], — вспоминает Чиж. — Меня провел через кордоны сам Чернецкий. Помню, они совершенно спокойно курили во дворе, на них никто не обращал внимания. А я поглядывал на окружающих с тайной гордостью: «Ребята, вы даже не подозреваете, кто стоит рядом с вами!.. Ведь уже через два часа всё изменится, и вы первыми побежите брать у них автографы!..»
«Они действительно стали сенсацией скандального и богатого на события VI рок-клубовского фестиваля, — вспоминала журналист Екатерина Борисова. — Летняя жара, Зимний стадион, ДДТ, ЧайФ, Ноль, АукцЫон, Калинов мост, Алиса; последний концерт последнего дня; никому не известная группа из Харькова. Люди лениво ждали чего-то провинциального, а значит — заведомо неинтересного. А вышли они и врезали так, что балованная питерская публика повскакивала и взревела от восторга... Мы ловили каждое слово. А потом носились по городу, ища в студиях звукозаписи эти песни, переспрашивая друг друга: “Кто это был?”»
Чиж был оглушен триумфом харьковчан не меньше, чем они сами. По сравнению с «Рок-периферией», на Зимнем стадионе всё было другим: лица зрителей, способ выражения эмоций, уровень текстов и музыки. На этом фоне поездка «ГПД» в Москву, полученные там места и титулы выглядели детской возней в песочнице.
Свой успех харьковчане отметили на квартире питерских знакомых. В этой пестрой компании оказался Андрей Бурлака, редактор самиздатского журнала «РИО» [49]. Инженер по диплому, в свои 33 года он уже считался мэтром подпольной рок-журналистики. В тусовке было даже шутливо признано: «То, чего не знает Бурлака, того попросту не существует». Казалось, он
