Где-то впереди загудело, и вновь на передовую линию обороны полка поползли бронированные чудовища.
— Танки! Тридцать штук! — доложил начальник штаба полка.
— Вот и хорошо! — воскликнул даже с какой-то радостью в голосе генерал Ларин. — Дайте-ка мне, товарищ комполка, для начала противотанковое ружье!
И, не ожидая ответа и тем более не реагируя на возражения Маргелова, генерал сбросил рукавицы и приник к прицелу противотанкового ружья, лежащего прямо на бруствере окопа.
Грянул один залп, другой… Смертельная круговерть боя захлестнула все и всех. Через дым и огонь в этот момент на левом фланге прорвались немецкие танки.
Отец не знал, что происходило в тот день в душе члена Военного совета генерала Ларина, но генерал бросился на левый фланг — навстречу надвигавшимся бронированным коробкам. Отец задумчиво и как бы нехотя вспоминал, как он рванулся было за генералом Лариным, но взрыв снаряда отбросил его в сторону. Когда отец несколько пришел в себя после контузии и выбрался из навалившегося слоя земли, доклад, который он услышал, был трагичен: «Генерал Ларин тяжело ранен».
Ни один манштейновский танк так и не смог прорваться к Сталинграду через боевые порядки 13-го гвардейского стрелкового полка. Больше того, подразделения полка захватили плацдармы на левом берегу реки. В донесении командующего группой армий «Дон» генерал-фельдмаршала Манштейна от 24 декабря 1942 года сообщалось: «Я должен констатировать, что общая обстановка уже настолько ухудшилась, что относительно 6-й армии и группы «Дон»… крупные решения уже запоздали».
В журнале боевых действий полка за 23 декабря записано: «Пятый день полк ведет напряженный бой с фашистскими танками и пехотой. Атака полка увенчалась успехом. День был тяжелый для всех подразделений».
Именно в эту метельную декабрьскую ночь, когда гвардейский полк подполковника Маргелова В.Ф. вели героический бой с фашистскими танками, командующий 2-й гвардейской армией генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский собрал Военный совет армии по плану действий на следующий боевой день — 24 декабря.
До заметенной снегом избы, где собрался Военный совет армии, долетали звуки боя, который шел в районе Васильевки. Боевой успех гвардейцев 13-го стрелкового полка и успехи соседних, бившихся бок о бок подразделений, командующий армией оценил как предпосылки к успеху в предстоящем 24 декабря выступлении по всему рубежу реки Мышкова. Военному совету было ясно: обескровленный фашистский зверь в результате бесплодных боев за Васильевку и Капкинский уже потерял свою таранную силу. Вся с такой тщательностью разработанная Манштейном операция «Зимняя гроза» просто-напросто нашла на рубежах реки Мышкова начало своего конца. Неминуемый час расплаты настал.
24 декабря 1942 года в 8 часов утра после мощного артиллерийского налета по переднему краю и ближайшей глубине обороны 2-я гвардейская армия перешла в решительное наступление. Нелегко пришлось гвардейцам 3-й стрелковой дивизии. Противник яростно защищал рубежи, которые достались ему ценой многодневных кровавых боев и огромных потерь. Фашистская пехота и танки, взаимодействуя с артиллерией и авиацией, стремились остановить атакующие части Красной Армии. И опять особенно жестокие бои завязались за Васильевку, где в авангарде штурмовых частей шел 13-й гвардейский стрелковый полк подполковника Маргелова. Свыше 1500 вражеских трупов осталось лежать на улицах, в домах и подвалах освобожденного поселка. Не успели убраться восвояси и достались в качестве трофеев гвардейцам 20 исправных фашистских танков.
За боем в Васильевке наблюдал начальник штаба 2-й гвардейской армии генерал-майор С.С. Бирюзов. На его глазах гвардейцы, рассыпавшись по всему поселку, штыками, гранатами и ножами уничтожали фашистов. Боевой наступательный порыв гвардейцев 13-го полка был так велик, что они, наступая в авангарде 3-й гвардейской стрелковой дивизии, дрались с фашистами без отдыха двое суток подряд.
В 4-й стрелковой роте командир роты, назначенный на эту должность из числа командиров взводов, трижды пересчитывал людей и оружие: двадцать человек, ручной пулемет, восемь автоматов, десять винтовок со штыками, один пистолет и один револьвер. Ему явно хотелось иметь побольше бойцов. Он позвонил комбату и тот прислал ему подкрепление: повара, связиста и трех повозочных. Командир роты был высокого роста, с уверенно-властным выражением лица. В прошедших боях он показал себя с лучшей стороны: бесстрашным, даже лихим, находчивым, близким к солдатам. «С таким командиром, — говорили солдаты, — хоть в пекло!» Четким голосом командир роты поставил задачу всему личному составу:
— Рота, слушай боевую задачу. Перед нами противник перешел к обороне. На высотке «Лысой» — пулемет МГ-34. За высоткой — танки. Задача нашей роты: внезапным броском выйти к высотке «Лысой» и уничтожить на ней фрицев. Затем наступать вдоль балки Рассыпная. Ручной пулеметчик — со мной. Вадин — связной к комбату. Атака — по моей команде. До атаки — всем посмотреть на местности направление наступления роты и продумать, как каждый из вас будет действовать. Проверить оружие, гранаты, подогнать вещевые мешки.
Все разошлись по своим местам выполнять указание командира роты. Никто не любит ожидания атаки. Малоприятное это время. Недаром говорят, что нет ничего хуже, чем ждать да догонять. Занятость солдат подготовкой к атаке, как и рассчитывал командир роты, дала возможность освободиться от тревожных мыслей, связанных с предстоящим испытанием человека в бою. Перед боем солдату важно самомобилизоваться, настраиваясь на выполнение своей задачи, мысленно ее выполняя и, тем самым, отгоняя мысли об опасности.
Пришел комсорг батальона — ему предстояло идти в атаку вместе с ротой. Командир роты и комсорг подходили к группам бойцов, разговаривали, крутили цигарки, не спеша выбивали огонь «катюшей» (было такое орудие для добычи огня).
С НП комбата красная ракета. Командир крикнул: «Вперед!» — и рота сползла с берега реки, поднялась на ее противоположный берег, быстрым шагом, стреляя на ходу, с криками «Ура!» атаковала высотку. Рядовые Свиридов и Юсупов, первый раз ходившие в атаку, позже вспоминали:
— Справа бежал командир роты с пистолетом в руке. Рядом с ним — пулеметчик. Слева бежал Касьяненко, партийный. Надежный он был в бою, мы его и держались.
Первые же часы боя показали, что враг не намерен оставлять рубежи, доставшиеся ему тяжелой ценой. Но яростная атака полка, воодушевляемого своим командиром, подавила злобное сопротивление противника и к исходу следующего дня, пройдя с боями более 30 километров, вышел на реку Аксай. На этой реке противнику было нанесено еще одно тяжелое поражение.
