Первый салют Родины
Вторую военную весну встречал личный состав 1-го гвардейского полка на Калининском фронте. 27 февраля он прибыл с Волховского фронта и в составе 209-й истребительной авиационной дивизии принял участие в Ржевско-Зубцовской операции. Снова под крыльями самолетов проплывали знакомые леса, города и деревни. Но как не похожа весна 1943 года на прошлогоднюю! Тогда, год назад, враг еще имел численное превосходство в воздухе. Теперь уже враг лишился этого преимущества. Советская промышленность выпускала вооружение, в том числе и самолеты, не только высокого качества, но и в нужном для фронта количестве.
Меньшими силами располагали фашисты и на земле. Все их помыслы сосредоточились на том, как бы поглубже зарыться в землю от везде и всюду достающих советских снарядов, как бы попрочнее укрепить свою оборону. Но не помогли гитлеровцам никакие инженерные сооружения. Войска Калининского фронта, поддержанные с воздуха, прорвали вражескую оборону и уже 3 марта освободили Ржев. За активное участие в очищении Ржева от фашистов 209-я авиационная дивизия была преобразована в гвардейскую и получила почетное наименование - "Ржевская".
Это радостное сообщение личный состав 1-го гвардейского полка получил позже, когда дислоцировался на аэродроме под Воронежем, где в 1919 году били белогвардейцев первые советские летчики в составе 1-го дивизиона. Сюда после отдыха и пополнения полк прибыл в конце апреля в составе 2-го истребительного авиакорпуса Резерва Верховного Главного Командования для прикрытия сосредоточения советских войск в районе Усмань - Воронеж - Новый и Старый Оскол. Почти одновременно в полк пришло два радостных известия: приказом Народного Комиссара обороны от 4 мая 1943 года за особые отличия в Великой Отечественной войне 1-му гвардейскому Краснознаменному ордена Ленина истребительному авиационному полку присвоено наименование "Красногвардейский". Командиру эскадрильи капитану Забегайло, сбившему лично 16 и в составе групп 6 вражеских самолетов, присвоили звание Героя Советского Союза.
Весной 1943 года некоторые летчики 1-го гвардейского полка заняли новые должности: капитан Забе-гайло стал командиром соседней части; командиром эскадрильи в другой полк назначили майора Дранко. Убыл на новое место службы майор Лещенко. Командовать полком стал капитан Илья Игнатьевич Кайнов, его заместителем по политической части стал капитан Шульга. Грустно было гвардейцам расставаться с ветеранами полка. Но гордость за боевых друзей, которым оказывается еще более высокое доверие, заставила грусть отступить, переполнила сердца тех, кто продолжал воевать вместе с полком.
В июне 1943 года гвардейцы тепло встретили возвратившегося из госпиталя в полк лейтенанта Московенко. Боевые друзья были восхищены железной волей и мужеством летчика, его страстным желанием после такого тяжелого ранения снова идти в бой за Родину в составе родного полка.
- А как же позвоночник? - с тревогой спрашивал Московенко его боевой друг капитан Молодчинин. - Выдержит ли он перегрузки?
- Выдержит. Должен выдержать!
Выполняя задания, летчики полка видели, что войска обеих сторон готовятся к крупным боям. Это чувствовалось по многим признакам, которые сразу схватывал глаз бывалого воина: по подходу резервов, перемещению частей на линии фронта. Предположение о назревавших крупных событиях еще более окрепло, когда полк 27 июня получил приказ перебазироваться на аэродром Западного фронта и действовать в составе 1-й воздушной армии. Во время этого перебазирования, проходившего при облачной погоде, на аэродром прилетели все, кроме капитана Ащаулова.
- Куда он мог деваться? - недоумевал командир полка. - Неужели что случилось с двигателем?
О том, что произошло с ним при перелете, рассказал на следующий день сам Ащаулов:
- Маршрут перелета, как вы помните, лежал вдоль линии фронта. На одном из участков мою группу обстреляла зенитная артиллерия противника. Повел эскадрилью в облака. Огонь прекратился. Выскочил из-за облаков - группы не вижу. Отвернул немного - и обрадовался: знакомая река. И тут бес меня попутал. Вместо того чтобы повернуть вправо, я взял влево. Через несколько минут вижу аэродром. На окраине и на взлетной полосе стоят машины. Решил, что это наши. Зашел в круг, выпустил шасси. Но что это?! На четвертом развороте вижу: заходит на посадку "юнкерс". Все стало ясно - ошибся. Мгновенно убрал шасси, увеличил скорость и в упор расстрелял вражеский самолет. "Юнкерс" перевернулся и факелом упал на аэродром. Оглянулся: четверка "мессершмиттов" мчится на меня в атаку. Пришлось принять бой. Сбил одного, а затем резким снижением начал уходить на восток. В ходе боя мотор получил повреждения и над линией фронта отказал. Прыгать с парашютом было нельзя - высота мала. Пришлось садиться на фюзеляж. Самолет прополз немного и остановился перед толстой сосной. Я быстро вылез из кабины и начал осматриваться, где сел. В это мгновение сзади кто-то навалился, сбил с ног и прижал к земле. Слышу разговор:
- Ты смотри, Егор! Первый раз вижу такого рыжущего фрица.
- Рука чешется. Дам ему по роже, чтобы не вырывался, - добавил другой.
- Какой я вам фриц, я русский, - начал я уговаривать солдат.
- Ого, хитрюга, по-нашему научился! - пробасил тот, что держал меня за ноги.
Ну, думаю, худо дело: "разукрасят" меня ребята.
Поднатужился, стряхнул сидевшего на мне верхом и вскочил на ноги. Куртка при этом распахнулась. Ребята увидели ордена, отпустили. Усач оправдывался.
- Ты, - говорит, - не обижайся. Медная шевелюра твоя попутала нас. Таких среди русских не видывали, вот и помяли чуток.
Конечно, за потерю ориентировки и отрыв от группы летчик Ащаулов был наказан. Но когда от партизан пришло сообщение, что именно 27 июня один "Як-7б" сбил над немецким аэродромом два вражеских самолета и ушел на восток, капитан Ащаулов был восстановлен в должности командира эскадрильи.
Во второй половине июня перед трудными боями в полку состоялось отчетно-выборное партийное собрание. Ветераны полка инженер-капитан Паткин, инженер-майор Пилипенко, капитан Калинников, старший лейтенант Лаухин и другие коммунисты, отметив боевые успехи полка, остро критиковали еще не изжитые недостатки в организации службы, воспитательной работе и обслуживании самолетов. Особенно досталось тем, кто позволял себе нарушения, даже малейшие, воинского порядка.
- Без строгой дисциплины на земле и в воздухе нельзя добиться победы над врагом, - говорил старший лейтенант Лаухин. - Мы, коммунисты, обязаны не только постоянно совершенствовать свое боевое мастерство, точно выполнять приказы командиров, требования уставов и наставлений, свято блюсти дисциплину, соблюдать организованность и порядок, но и помогать всему личному составу полка осознать необходимость безупречной дисциплины.
