class="p1">– Теперь надо менять место командного пункта, – сказал Алексей Иванович – фашисты пристрелялись, жди беды. По его распоряжению связисты стали сматывать провода телефонов, писари собирали бумаги. На запасной командный пункт стали уходить по ходам сообщений, растянувшимся по берегу. Копнов свернул в подразделения, остальные продолжали двигаться в полусогнутом положении. Рядом строчил пулемёт по вражеской цепи, а потом неожиданно смолк. Пройдя дальше, увидели, на дне траншеи лежал убитый пулемётчик, на бруствере стоял заряженный его пулемёт. Алексей Иванович посмотрел с вершины бруствера и увидел цепи атакующих фашистов.
Они воспользовались моментом, когда пулемёт перестал работать, и устремились на укрепления оборонявшихся. Увидев всё это, в гневе к мерзким захватчикам Охтинский схватил пулемёт и начал косить ряды наступающих, они падали, а это прибавляло силы и желание уничтожать их безжалостно. Он видел, как вокруг него рвались мины, засыпая его камнями, но в ярости не хотел этого замечать. Фашисты были вынуждены прекратить атаку. Попытались подняться во весь рост, и снова были прижаты к земле меткими выстрелами пулемётчика. Шедшему сзади старшему лейтенанту Корсакову было не по себе.
– Разрешите мне стрелять, товарищ подполковник, вам нельзя этого делать, здесь слишком опасно!
– Разрешите мне встать к пулемёту, – упрашивал связист Жуков.
Алексей Иванович не слышал их, он гневно продолжал косить гитлеровцев. Вдруг пулемёт замолк, затем снова заговорил, и снова умолк. Все взглянули на стрелявщего Алексея Ивановича, и увидели на его лбу струйку крови. Он отшатнулся от пулемёта и медленно стал опускаться на дно траншеи. Обезумевший Корсаков схватил Алексея Ивановича и потащил в кусты, где стояла санитарная машина, Жуков ему помогал. Они добрались до санитарки, но раненого Алексея Ивановича не смогли доставить в госпиталь, снаряд попал в машину и убил всех находившихся рядом с ней защитников.
Автомашину разнесло в куски. Так погиб славный патриот Родины Алексей Иванович Охтинский и находившиеся рядом с ним товарищи. Так закончил службу, спасая Родину, верный сын народа, коммунист А.И.Охтинский.
Случай гибели А.И.Охтинского нам устно рассказал контр-адмирал Л.Е.Копнов при встрече в Ленинграде после войны.
Контр-адмирал Лаврентий Егорович Копнов (слева направо) и Яков Михайлович Вьюгин
Тринадцатого сентября, накануне вторжения фашистов на остров Муху, на аэродроме Кагул собрали вечером всех свободных механиков и мотористов. В числе построившихся от 12-й КОИАЭ были младшие воентехники А.И.Богданов и К.Е.Денисов, мотористы А.П.Уваров и Н.Б.Орлов, оружейники А.И.Курамшин, А.Ф.Орлов и рядовой И.П.Куля. Построение было коротким. Им поставили задачу следовать в распоряжение штаба БОБР, посадили на машину и отправили в неизвестном для них направлении. Об этом вспоминает бывший моторист Алексей Петрович Уваров:
«Ехали мы долго, а может нам так показалось. На рассвете переехали дамбу, нас привезли в какое-то армейское подразделение. Там выдали гранаты, винтовки патроны к ним. Стрелковый лейтенант поставил задачу:
– Вам предстоит сражаться в рядах защитников по уничтожению десанта, который пытается высадиться на остров Муху. Задача не из лёгких, но мы не посрамим наше Отечество. Выполним с честью священный долг.
Затем всех нас распределили по взводам. Я попал во взвод механика К.Е.Денисова, которого я очень хорошо знал по работе. Это был скромный и трудолюбивый человек. Он учил меня выполнять регламентные работы, обслуживать самолёт во время полётов, никаких срывов и ругательств я от него никогда не слышал. Вот этому трудяге доверили взвод. Поставили задачу уничтожить фашистских захватчиков.
Повзводно мы добрались до места встречи с врагом, замаскировали себя ветками кустарника, натыкали, где только можно. Сначала шли по каким-то кустарникам, а потом, выйдя на скрытую местность, ползли по-пластунски. Было тихо, только нарушал тишину летящий вражеский самолёт, которого мы называли «рамой». Продолжали двигаться вдоль берега и набрели на хутор с церквушкой. Нас заметила немецкая разведка. Перебежками мы стали прочёсывать весь хутор и пленили десять немцев, остальные успели убежать на катера. С колокольни церкви заговорил пулемёт. Туда устремились наши товарищи и сбросили с колокольни двух немцев.
Вдруг, подобно смерчу, на низкой высоте появились фашистские самолёты. Длинными очередями они стали нас расстреливать. Послышались стоны и проклятья, санитары подползали к раненым. Лётчики летали так низко, что видны были очки на их лицах.
Расстреляв боезапас, самолёты улетели. После них стала грохотать артиллерия. Зелёный кустарник поредел, на сучьях появились куски материи. Артиллерия смолкла, показались машины, гружённые немецкими пехотинцами. Нас в кустарнике они не заметили, мы ждали приказа. Командир роты передал приказ по цепочке: «Не стрелять, ждать приближения!».
Когда осталось сто метров до встречи с врагом, заговорили наши пулемёты. Длинные очереди настигали фашистов, они стремительно расползались по сторонам, их настигали меткие выстрелы из винтовок. Я лично сам уложил троих. По скоплению фашистских автомашин заговорила пушка 46-го стрелкового полка, на наших глазах многие автомашины переворачивались вверх колёсами.
Уцелевшие фашисты бежали в сторону, откуда появились. Их настигали наши бойцы и уничтожали. Ура! Атака фашистов захлебнулась.
К политруку И.П.Денисову подошёл связной Дмитрий Скоробогатов.
– Товарищ старший политрук, – докладывал он, – около церкви стоит фашистская пушка. Она стреляет по нам, огонь корректируется с колокольни.
Денисов передал сообщение командиру роты по цепочке бойцов. Вскоре наш командир пушки лейтенант А.Новиков накрыл фашистскую пушку, и она умолкла. С третьего выстрела сняли корректировщиков с колокольни.
Снова нас стала расстреливать фашистская артиллерия. Всюду рвались снаряды и мины, земля стала будто перепаханной. Так продолжалось не менее часа. Артиллерию сменили бомбардировщики. Бежать некуда, можно было укрыться только в воронке от авиабомбы.
В воздухе появились наши «Чайки». Мы их ждали с нетерпением, но они успели сделать только несколько вылетов по скоплению фашистских плавсредств с высаживающимся десантом.
Невольно вырвалось из груди громкое «Ура!»
«Чайки» нападали на бомбардировщиков и выводили их из строя. Появились фашистские «мессера» и сковали боем наших «Чаек». Самолёты и артиллерия стихали, снова появлялись фашисты, снова рукопашный бой. К вечеру стало тихо, ночью фашисты не воюют.
Мы стали собираться вместе. Из нашей роты осталось в живых шесть человек. Я не ошибся, именно шесть. Механиков Денисова и Богданова я не видел. Нам дали направление двигаться вдоль побережья. К нам примыкали участники обороны из других подразделений. У нас оказалось два станковых пулемёта. Вдруг из-за укрытия появился немец и неистово закричал:
– Русь, сдавайсь, вас мало! – и направил на группу автомат.
Наш командир скомандовал:
– Приказываю всем поднять руки вверх!
Медленно, но приказание выполнили. Тогда немец опустил автомат, и в это время командир выстрелил в немца. Застрелил наповал.
К нам подошёл, вернее сказать, и подошёл и подполз, было и то и другое, политрук И.П.Денисов. Он был весь в пыли, по
