меня шли трое. Они решили взять меня живым. Это я понял по их расстановке. Через несколько секунд мне пришлось вступить в схватку с тремя гитлеровцами, к тому же я имел ранение в левую кисть и был дважды контужен. На меня сзади напал солдат, пытаясь произвести удушающий захват. Спереди напал бледно-рыжий солдат с бульдожьей мордой, сбоку – солдат с пухлой мордой и жирным брюшком. Мне было нелегко, но вспомнились слова учителей по французской и японской борьбе: «Надо победить! Действовать смело и решительно, применить все приёмы!». Мгновенно пришло решение перехватить инициативу. Бледно-рыжему с бульдожьей мордой я ударил ногой в солнечное сплетение, захватом за плечи бросил через себя солдата, нападающего сзади, солдата с брюшком встретил сильным ударом ноги в пах. Мой страх прошёл, я преодолел психический барьер. На меня напал солдат, которого я перекинул через себя, я выхватил свой маузер, подарок Тооминга, и не стал испытывать судьбу, застрелил его, решения приходили автоматически. Двум солдатам, которые ещё не пришли в себя после моих ударов я скомандовал «Хенде хох!», встал за дерево и приказал бросить оружие, сам держал их на мушке. Я бросил им нож, чтобы они срезали пуговицы с брюк. Мне на помощь прибежал Жильников.
– Николай, – сказал я ему, – наверное, чудо меня спасло.
– Не чудо, а твои упорные тренировки и мужество.
Мы повели «языков», а по дороге он рассказал:
– Немец – верзила, был слишком высокого роста и весом не менее 85 килограмм. Я оказался у него на горбу, и он нёс меня около 200 метров. Чувствую, что он устал, клонился всё ниже и ниже. Мне удалось вытащить у него нож, и этим ножом я подсёк фашиста под колени. Он упал, и мне ничего не оставалось, как прикончить фрица, зная, что надо идти к тебе на помощь.
Двух пленных привели на КП. При виде полковника у одного фрица упали штаны. Полковник рассмеялся и сказал:
– Пол-Европы прошагали, а штаны удержать не могут.
Пленным дали ремни, чтобы брюки не падали.
Мы получили благодарность. Наши судьбы с Николаем Савельевичем Жильниковым тесно переплелись. Он был храбрым командиром отделения мотористов, инициативным и умелым бойцом, инициативным командиром отделения. Преследуя противника, Жильников получил ранение в голову, и, несмотря на ранение, помогал товарищам отбивать атаку фашистов, в госпиталь идти отказался. Действуя в дозоре сводного отряда моряков, Жильников встретил немецких разведчиков на мотоциклах с автоматами. Он умело расставил своих подчинённых и уничтожил этих разведчиков.
На командном пункте допрашивали пленных, они оказались угрюмыми, показаний давали мало, но даже то, что они сказали, было очень важно. При очередном налёте фашистских самолётов пленные решили воспользоваться этим и убежать, но это им не удалось, от выстрелов убежать не успели.
Наш сводный отряд моряков занимал боевые позиции отражения врага до подхода наших основных сил. Я был командиром отделения пулемётного взвода. Мы сели в засаду возле Ориссаарской дамбы на случай, если враги обойдут правый фланг и будут двигаться к Ориссаарской дамбе. Недалеко от нас уехала артиллерия, слышались миномётные раскаты. Внезапно налетели «юнкерсы». Сначала бомбили, потом штурмовали на бреющем. Самолёты улетели, показались цепи фашистов. Сводный отряд поднялся во весь рост и устремился на врага. Началась рукопашная. Моряки со злобой и отвагой кололи фашистов штыками, били прикладами. Выданные каски куда-то исчезли и появились бескозырки. Мелькали чёрные бушлаты, парили ленточки бескозырок, зло ругались и втыкали штыки с кряком, с уханьем. Фашисты отбивались, теснимые назад. Заговорили фашистские пулемёты и миномёты. Это их ободрило. Они снова пошли в атаку. Командир отряда Д.А.Овсянников сам повёл всех в контратаку. Ощутив мощный натиск, фашисты бросились отступать, а тут заговорили «максимы», фашисты падали сражённые, и это удваивало наши силы. После боя перевязали раненых, подобрали убитых.
У матросов появились трофейные автоматы, но и свои автоматы они не бросали. В моём полувзводе появился ручной пулемёт. Это пришли семь человек пополнения из третьей стрелковой бригады 46-го стрелкового полка. Вторая атака фашистов последовала после жёсткого миномётного обстрела. Скрываясь в складках местности, фашистские автоматчики целились в центр нашего сводного отряда. Мы отвечали плотным огнём из всех видов оружия. Наш огонь был прицельным, и фашисты несли большие потери. Пулемёты старшин Анатолия Гоненко, Ершова, Мельникова и сержанта из 46-го полка буквально косили немцев. Остервенелые от злобы фашисты продолжали лезть, но не выдержали, отошли. Когда они дрогнули, Д.А.Овсянников снова поднял всех в контратаку. Бой принял вид побоища всего живого. Враг был больше по численности, но моряки сбросили бушлаты и фланельки, шли в тельняшках с боевым кличем «Полундра!», «За Родину!», «За Сталина!». И враг опять откатился, истекая кровью.
Снова послышался миномётный огонь, снова поднялась цепь фашистов. Это уже были новые фашисты, а моряки сводного отряда были всё те же. Многие имели лёгкие ранения, но не оставляли поле боя.
Последовала другая атака, третья, четвёртая, пятая. Шесть часов шёл неравный бой, в живых осталась треть отряда, но моральный дух не был сломлен. Это главное! Помощи не ждали, всюду отбивали немецкие атаки с тяжёлыми для них потерями. Сводный отряд уничтожил более двух рот противника. У защитников появились два трофейных пулемёта, все были вооружены трофейными автоматами.
Фашисты на правом фланге превосходили по численности в несколько раз, они угрожали обходом защитников с правого фланга, преграждающего путь к дамбе. Выставленный дозор отряда моряков сообщил, что на правый фланг продвигается передовой отряд фашистских автоматчиков. Овсянников доложил это на КП. Было приказано усилить правый фланг, отойти ближе к дамбе. Отход на новый рубеж прикрывался моим полувзводом автоматчиков. Овсянников приказал:
– Стоять здесь насмерть, пока мы не закрепимся на новом рубеже!
Свой полувзвод я разместил в нужных направлениях. Три пулемёта по обочине дороги на лесной поляне. Моим помощником был сержант 46-го полка. Фашисты послали в разведку двух мотоциклистов. Их пропустили, чтобы потом уничтожить при возвращении. Выставленные двое моряков с ручными пулемётами сняли этих разведчиков. Появились немецкие автоматчики. Их подпустили на близкое расстояние, а затем старшины Обухов и Гоненко, и с ними два бойца открыли огонь из ручных пулемётов. Фашисты закрутились на месте, как на горячей сковороде. В них летели гранаты. Уцелевшие фашисты пытались уйти назад, но кинжальный отсекающий огонь из пулемётов Гоненко преградил им путь. Взвод фашистов почти весь был уничтожен. Мы вооружились трофейными автоматами вместе с запасом патронов. Стало темнеть, похоронили убитых. Забрали двух раненных и отошли на позицию, занятую нашим отрядом у Ориссаарского плацдарма. Используя ночную передышку, Овсяников расставил бойцов и пулемётчиков, ожидая утром встретиться с
