Несколько месяцев малыш прожил у дедушки и бабушки в Сиракьюзе, пока решался вопрос о передаче опеки над ребенком. Именно тогда его и крестили по католическому обряду, против желания родителей. Его отец оставил церковь в двенадцать лет, а мать, хоть и была пресвитерианкой по крещению, уже давно тоже стала атеисткой. Разрыв этой блестящей пары породил в тесном артистическом кружке своего рода скандал, конец которому положил лишь официальный развод в 1953 году. С учетом тогдашнего общественного климата (для женщины было почти невозможно подать на развод и выиграть иск, за исключением случаев супружеской измены) мы можем предположить, что в конце концов Де Ниро согласился на неофициальный развод по обоюдной договоренности, что позволяло исключить обвинения в супружеской измене.
Для Де Ниро-старшего живопись была всем. Ради искусства он шел на любые лишения и трудности. Он жил в палатке, работал на угольной барже, и даже прислуживал в ресторане — в том самом ресторане, где был официантом драматург Теннесси Уильямс… Само собой разумеется, вся материальная и моральная ответственность за сына ложилась на Вирджинию. Однако несколько лет спустя, получив 1000 долларов от Фонда Глории Вандербильт, Де Ниро отдал все Деньги своей бывшей жене. После их разрыва наступил период полного отчуждения родителей друг от друга, но Вирджиния и в это время не запрещала сыну общаться с отцом, скорее наоборот. Де Ниро-старший продолжал занимать студию в Гринвич Виллидж, и мог запросто дойти пешком до дома, где жил его сынишка.
Роберт проводил помногу часов, сидя на коленях у отца, писавшего за мольбертом и беспрестанно совершенствовавшего свои картины. Мальчик мог воочию наблюдать глубокую поглощенность человека творчеством… Память о часах, проведенных в студии отца, сохранится у Де Ниро навсегда.
Отец с сыном часто ходили по вечерам в кино. Именно отец приобщил юного Де Ниро к магическому очарованию Греты Гарбо, с которой в последующем его роднило фанатическое стремление к одиночеству. А Де Ниро-старший был безумно увлечен Гарбо. Бесспорно, многие его работы были навеяны этой блистательной кинозвездой в роли Анны Кристи. Будучи к тому же скульптором и поэтом, Де Ниро-старший выполнил несколько бюстов Гарбо в роли Кристи и писал о ней стихи. А Де Ниро-сын часто подчеркивал, что Гарбо была одной из тех актрис, чье творчество оказало огромное влияние на его собственную карьеру.
Вирджиния с сыном, проведя около года в неотапливаемой мансарде на Гудзон-стрит, 521, где остальные квартиры занимали ее друзья-художники, переезжают в относительно комфортабельную студию на верхнем этаже дома 219 по Западной Четырнадцатой улице. Тут были просторные уборные, центральное отопление, паркетные полы и большая спальня для Бобби, как его звали родители и вся округа. Однако эти хоромы обходились в целых 50 долларов в месяц!
Вирджинии Эдмирал необходимо было отложить все мысли о живописи и целиком заняться обеспечением своего ребенка и себя. Она работала в мастерской по изготовлению багетов для картин за 1 доллар 25 центов в час, что являлось в те времена минимальной официальной зарплатой. Потом она нашла работу в другой фирме, делающей те же багеты, но теперь уже за чуть более высокую плату — полтора доллара в час. Вирджиния бралась за все, что подворачивалось под руку. Она довольно успешно пробовала себя в качестве дизайнера швейных, а затем ювелирных изделий; временно поработала секретаршей; была помощником редактора в журналах «Андеруорлд Детектив» и «Детектив Уорлд», которые, казалось, доходили до грани безумия в публикациях триллеров… Тем временем маленький Бобби коротал часы в детском саду Гринвич Виллидж. В сущности, детский сад был большой подмогой: он финансировался правительственной программой поощрения труда женщин на оборонных предприятиях, и все удовольствие обходилось Вирджинии всего лишь в доллар с четвертью в неделю. Позже, в младших классах школы, Бобби иногда по «старой памяти» захаживал в свой детский сад, где его неизменно вспоминали как «чрезвычайно деятельного и творческого ребенка».
Очень скоро Вирджиния поняла, что ей надо найти способ зарабатывать надомной работой. Она стала выполнять машинописные работы и редакторскую правку для двух писателей-иностранцев — Ладисласа Фараго и Марии Пискатор, но чаще всего она печатала дипломы студентам Колумбийского университета и диссертации аспирантам. В известной степени это было неплохо, но работа носила непостоянный характер, и на нее нельзя было положиться. В конечном счете, она купила небольшой печатный станок и организовала собственное дело. Эта фирма, названная «Академией», действовала в квартире на Западной Четырнадцатой улице до 1957 года, когда Вирджиния переместила ее в офис за углом, на Седьмой авеню, 68. К тому времени это уже была полноценная компания со штатом в десять человек. Вероятно, основной причиной для такого перемещения был юный Де Ниро, которого выводил из себя постоянный стрекот пишущих машинок и грохот линотипов, так что он грозился выкинуть все это барахло в окошко. Политические пристрастия Вирджинии Эдмирал оставались незыблемыми, и одним из побочных занятий фирмы было издание памфлетов и листовок для социалистического движения. В 1964 году Вирджиния Эдмирал выехала из своей старой студии, оставив жить там сына. Де Ниро прожил в ней вплоть до начала семидесятых годов.
Хотя родители его расстались и потом развелись, Роберту удалось вырасти вполне нормальным ребенком. Рождество он проводил, к примеру, со своей матерью и ее родными, а уже на следующий день ехал со своим отцом в Сиракьюз к бабушке и дедушке. Точно так же летом он проводил месяца полтора в Сиракьюзе. Это продолжалось до тех пор, пока в пятнадцать лет Де Ниро не попрощался с отцом, который уплывал на пароходе во Францию, где решил поселиться. Прощальный ужин и расставание для них обоих были, вероятно, крайне болезненными моментами жизни…
Юный Де Ниро первоначально пошел в школу PS41 на Восточной Одиннадцатой улице. Окна школы выходили на Гринвич-авеню, и фасад старого здания был объединен с новым, так что и до сих пор его можно видеть со спортивной площадки. Де Ниро надо было пройти всего несколько кварталов до школы. Он был учеником не особо приметным. Хотя, по некоторым воспоминаниям, в детстве и отрочестве всегда ходил с книжкой, на самом деле он уделял книгам не так уж много времени. Он пристрастился к чтению дешевых сборников комиксов, которые, подобно телевидению в наши дни, оказывали дурное влияние на подрастающее поколение. Это были не те бледные заморыши, которыми являются комиксы в наше время, нет, тут вы могли «купить за полтинник 64 страницы в полном цвете». И юный Де Ниро увлеченно вживался в красочный мир приключений и ужасов. Безусловно, учителя с подозрением относились к его пристрастию, однако скорость его чтения заметно возросла в течение одного-единственного лета.
